Отношение молодежи к некоторым способам достижения богатства и жизненного успеха?» (данные в %)3

Варианты ответов	Осуждаю	Отношусь спокойно	Хотел бы иметь такую возможность
Занять должность где можно брать крупные взятки	29,96	21,77	6,47
Украсть крупную сумму денег	45,04	9,27	3,02
Работать за большие деньги, но в «сомнительной фирме	22,41	24,78	9,91
Заняться торговлей оружием, женщинами или наркотиками	49,14	5,39	1,72
Заниматься сексом за деньги	36,64	17,24	2,37
Открыть свое собственное дело и не платить налоги	11,21	28,23	17,03
Стать политическим деятелем и извлекать из этого личную выгоду	26,08	23,49	6,47
Получить наследство и жить за проценты	3,88	15,30	36,85
Жениться (выйти замуж) из-за богатства	14,87	28,45	12,50
Зарабатывать своим трудом и квалификацией	4,74	17,46	31,90
Взять силой то, что я хочу	32,54	12,93	5,82

В-шестых, ценностная система молодежи демонстрирует довольно четкое отличие от ценностей старшего поколения. Для «родителей» большее место в системе ценностей занимали терминальные ценности, но для «детей» наиболее важны - инструментальные». Если родители ориентировались в основном на интегрирующие ценности, то дети – на дифференцирующие и т.д.

3. Система ценностей современной российской молодежи.

В настоящее время в значительной степени сохраняются такие характеристики духовного мира и общественного сознания российской молодежи, как преимущественная установка на индивидуализм, прагматизм в выборе жизненных стратегий, кризис нормативности и др.

В молодежной среде нарастают процессы «атомизации» выражающаяся во все большей «замкнутости» молодых людей на самих себя, в снижении значимости коллективистских ценностей. Молодежь все меньше рассчитывает на поддержку извне, предпочитает верить в свои силы. 57,31% участников исследования «Социальное аутсайдерство молодежи в Белгородской области: причины, механизмы и социальные следствия» заявили, что они верят только в себя, и лишь 1% - в других людей. Сама по себе установка на собственные силы не вызывает тревоги. Скорее, она может восприниматься как довольно позитивный факт, означающий постепенный отход молодых людей от патернализма, а иногда и социального паразитизма. Данная тенденция (вне зависимости от ее оценки) является, на наш взгляд, одним из показателей трансформации российского общества в направлении западного образа жизни. Но, во-первых, она на практике все чаще сочетается с ростом недоверия к обществу, неприятия своей страны и культуры. Во-вторых, опыт показывает, что потенциал большинства молодых людей недостаточен для индивидуального достижения жизненного успеха законными средствами.

По данным исследования, проведенного в Краснодарском крае (2006 г.), больше половины молодежи (60,9%) не хочет жить, оглядываясь на мнение других людей. Причем, эгоистические и индивидуалистические установки сильнее выражены у тех представителей молодежи, которые считают себя высоко обеспеченными в материальном отношении¹.

В то же время социологические исследования 2000-х гг. фиксируют и определенные изменения ценностной сферы молодежи.

Прежде всего, современная молодежь, по сравнению с 1990-ми гг., демонстрирует гораздо большую удовлетворенность собственным положением, уверенность в собственных силах и своей возможности достичь жизненного успеха. По данным доклада «Молодежь новой России: образ жизни и ценностные приоритеты», составленным социологами Института социологии РАН по итогам исследований 1990-2000-х гг. (последняя волна опросов – в 2007 г.), в середине 1990-х гг. российская молодежь делилась на две равные части: половине ее жизнь в России нравилась, другой половине - нет. Сегодня молодые люди более чем в два раза чаще заявляют о том, что современная жизнь в России им нравится (или «скорее нравится»). При этом различия проявляются не только в отношении предшественников, но и в отношении поколения отцов: нынешняя жизнь в стране нравится почти двум третям молодежи (64%) и меньше чем половине (45%) старшего поколения¹.

По данным ФОМ, среди молодежи не только больше тех, кто адаптировался к современным условиям, но и тех, кто, в принципе, более оптимистично смотрит на жизненные практики населения России. В возрастной группе 18-35 лет 66% респондентов считают, что сегодня среди россиян больше тех, кто стремится к успеху в жизни (среди респондентов 55 лет и старше подобную позицию занимают 46%). По данным того же исследования, среди молодежи меньше тех, кто заявляет, что достиг успеха в жизни (что вполне объяснимо), но значительно больше тех, кто высоко котирует свои шансы на его достижение². Данные региональных исследований показывают сходное распределение. Так, в ходе социологического исследования «Социальное аутсайдерство молодежи как источник опасностей и угроз в условиях пограничного региона», проведенного в Белгородской области в 2006 г. подавляющее большинство респондентов в целом позитивно оценило собственные шансы на достижение жизненного успеха (31,4% твердо уверены в этом, 51,4% считают, что они скорее достигнут успеха, чем нет). Противоположной точки зрения придерживаются всего лишь 6,4%³. По данным другого регионального исследования – «Проблема социального аутсайдерства в молодежной среде Белгородской области» (2006 г.), большинство молодых людей достаточно позитивно оценивает свой статус: 8,6% относят себя к преуспевающим молодым людям, молодежным лидерам, 37,9% - к молодым людям, хорошо приспособившимся к современной ситуации, чувствующим себя комфортно, и еще 28,1% - к тем, кто переживает временные трудности, но имеет хорошую жизненную перспективу⁴.

Самооценка материального положения также указывает на значительную долю оптимизма в самоощущении молодежи. Молодежь, по ее оценкам, реже старшего поколения попадает в группу бедных (18% молодого и 21% старшего поколения), зато чаще в группу высокообеспеченных (11% и 7% соответственно). И, скорее всего, дело здесь не в реальных доходах, а, прежде всего, в высоком уровне социальных ожиданий, позволяющем компенсировать временные трудности в настоящем.

Анализ приведенных выше данных (прежде всего, определенного расхождения между объективными и субъективными показателями жизненного успеха, социального статуса, адаптации) дает основание утверждать, что, по-видимому, для социальной адаптации молодежи существенное значение имеют не только социально-экономические механизмы. Гораздо в большей степени этому способствует рефлектированный потенциал социальной мобильности и иные социокультурные механизмы.

Безусловно, молодежь специфична по отношению к другим возрастным группам по причине незавершенности достижения социальной зрелости, социально значимых статусов. Эта незавершенность в сочетании с опытом восходящей мобильности, являющейся во многом формальной (например, почти автоматическое перемещение из средней школы в вуз для многих представителей молодежи) формирует у молодых людей, в особенности, младших возрастов, не всегда адекватное представление о возможностях и факторах жизненного успеха.

В частности, на основе анализа данных социологического исследования «Социальное аутсайдерство молодежи как источник опасностей и угроз в условиях пограничного региона» создается устойчивое впечатление, что молодежь далеко не всегда реально оценивает уровень опасностей и угроз, значимых лично для них. Вопрос «Устраивает ли Вас российское общество, в котором Вы живете?», поставленный в жестко альтернативной форме (ответы «Да», «Нет» и «Затрудняюсь ответить») выявил очень большую долю тех, кого не устраивает современное общество – 47,2% (обратную точку зрения высказали 44,4%). Это, кстати, существенно расходится с данными Института социологии РАН, полученными по общероссийской выборке. И дело здесь не только в своеобразии региона, но в форме постановки вопроса, заставляющей респондентов более четко артикулировать свою позицию, а также в том, что в выборку Института социологии не попали молодые люди в возрасте 27-29 лет, возможно, в силу своего жизненного опыта более критично относящиеся к современной социальной среде. Каждый четвертый респондент в Белгородской области оценивает общество, в котором живет, как несправедливое и погруженное в «правовой беспредел» (по 27,6% соответственно). Ответы на вопрос, конкретизирующий возможности молодежи в разных общественных сферах, характеризуют достаточно высокую степень неуверенности молодых людей в том, что они могут решить проблемы трудоустройства, участия в управлении, обеспечения жильем и развития бизнеса (считают это невозможным 36,20%, 49,00%, 43,80% и 29,40% соответственно)¹.

Но при этом, как указывалось выше, подавляющее большинство молодых людей с разной степенью уверенности утверждает, что достигнет жизненного успеха. 31,4% твердо уверены в том, что достигнут жизненного успеха, еще 51,4% склоняются к этому. Также для большей части молодежи характерна удовлетворенность своей жизнью (29,2% удовлетворены ей в полной мере, 48,8% - скорее удовлетворены, чем не удовлетворены). Таким образом, уверенность в достижении успеха напрямую коррелирует с удовлетворенностью жизнью.

Объяснение преобладания уверенности в достижении жизненного успеха и удовлетворенности собственным статусом в сочетании со скептицизмом в отдельных социальных возможностях кроется, с одной стороны, в том, что для значительной части молодежи указанные возможности не являются актуальными и жизненно необходимыми. Особенно это касается возможности «влиять на принятие решений, касающихся жизни города, района». С другой – в том, что отношение к жизни у молодых людей очень редко является результатом рефлексии. Чаще всего они, являясь запрограммированными на успех, неспособны подняться до более или менее адекватной оценки своей жизненной ситуации.

Не замечают респонденты и того, что многие не располагают необходимыми ресурсами для его достижения. Впрочем, это относится не только к самооценке. Судя по всему, большинство из респондентов не способно воспринимать жизнь в многообразии рисков и угроз. Большинство деклараций о глобальной нестабильности, о возрастании рисков и угроз остаются непонятыми молодыми людьми. Они упорно не видят угроз настоящих и будущих социальных и иных катаклизмов. Только 10,62% из опрошенных молодых людей опасаются усиления социальной несправедливости; 13,43% - экологических катастроф.

Своеобразным адаптационным механизмом молодежи к зачастую враждебной социальной среде, помимо снижения уровня социальной рефлексии, является возрастающая атомизация молодежного сознания, выражающаяся во все большей «замкнутости» молодых людей на самих себя, в снижении значимости коллективистских ценностей.

«Институциональный негативизм» молодежи характеризуют приоритеты при оценке условий необходимых для достижения жизненного успеха. 49% участников опроса связывают его с целеустремленностью и 33,4% - с работоспособностью. Очень многие молодые люди делают также ставку на богатых родственников (34,4%) и на деловые связи (36,4%). Качественное образование и профессия считаются вторичными факторами (27,0% и 26,6% соответственно).

Ответы на вопрос о критериях жизненного успеха также в значительной степени характеризуют предпочтение «своего» жизненного пространства макросоциальному. На первом месте среди таких критериев – «семейное счастье» (55,6% респондентов). Сама по себе ориентация на семью как на базовую ценность, безусловно, не является чем-то негативным. Однако при этом молодые люди в подавляющем большинстве не настроены на самореализацию в сферах профессии и карьеры (их указали 25,6% и 23,6% соответственно)¹. На поведенческом уровне большая часть российской молодежи демонстрирует крайне низкий уровень готовности к взаимодействию и самоорганизации. Общение на уровне компаний друзей или в формальных группах типа студенческих зачастую является единственным видом коллективного действия для большого числа молодых людей.

Эти установки на индивидуализацию социальных практик, сведение социальности до масштаба семьи многократно воспроизводятся в молодежном сознании, обусловливая его неспособность к реальным и конструктивным, а не мифологизированным и деструктивным ответам на вызовы времени.

В качестве положительных тенденций в динамике ценностей современной молодежи фиксируется, по сравнению с 1990-ми гг., определенный откат в сторону нормативности поведения. По крайней мере, оценки молодежью допустимости ряда девиаций несколько более ригористичны, нежели десятилетие назад. По данным исследования Института социологии 2007 г., по ряду позиций – отношению к гомосексуализму, использованию секса в корыстных целях, уклонению от налогов, курению, употреблению крепких спиртных напитков – зона распространения моральных запретов у молодежи даже расширилась (на 2%-8%). Не происходит и тотальной либерализации отношения молодежи к наркотикам – сегодня, как и десять лет назад, доли тех, кто заявляет, что сам их пробовал или не осуждает за их употребление других, составляют, соответственно, 10% и 8%.

Сами же молодые люди в большинстве своем (64%) считают, что для современной российской молодежи типичен моральный релятивизм и даже цинизм, равнодушие к каким бы то ни было идеалам. Понятия морали и нравственности, по мнению многих представителей молодежи, приобретают зачастую характер анахронизмов, пользоваться которыми – значит обречь себя на неуспех. Так, немногим менее половины опрошенных (46%) согласились с утверждением, что сегодня мы живем уже совсем в другом мире, отличном от того, что было раньше, и многие традиционные моральные нормы уже устарели. Противоположной точки зрения - что основные моральные нормы не подвержены влиянию времени и всегда остаются актуальными и современными - придерживается большинство молодежи, но далеко не подавляющее – 54%. Но и среди старшего поколения также достаточно много (31%) сторонников точки зрения об эрозии нравственных ценностей.

По данным краснодарского исследования, в выборе молодежи между моралью, дружбой и стремлением к успеху основным разделительным моментом является порядочность. Так, 65,5% респондентов отметили, что лучше не добьются успеха, но останутся порядочными людьми. В то же время 34,6% ориентированы на материальные ценности и готовы пренебречь порядочностью, если на кон поставлен успех, достаток, карьера, деньги¹.

Таким образом, «в целом можно констатировать, что вынужденные приспосабливаться к постоянно меняющимся условиям жизни, многие россияне, особенно молодежь, заметно «преуспели» в искусстве обходить нормы, диктуемые им обществом и государством. Молодое поколение действительно несколько отстает от старшего по включенности в морально-нравственный контекст жизни нашего общества, относясь ко многим вещам несколько легче, без излишней рефлексии. Однако традиционные ценности и смыслы, нормы обыденные, правила человеческого общежития по-прежнему актуальны для наших сограждан, в том числе молодежи. По ряду вопросов позиция юных россиян достаточно близка к общепринятой, а по части норм семейных отношений они даже более требовательны, чем поколение отцов»¹.

По данным исследований ФОМ, интерпретированным в межпоколенческом разрезе, нынешнее поколение молодых (условно «путинское») довольно заметно отличается своими ценностными ориентациями и установками от предыдущих («ельцинского», «горбачевского» и др.). Так, на вопрос: «Как вы считаете, в целом сегодня Россия развивается в правильном или неправильном направлении?» в среднем 42% отвечает, что в правильном. Сталинское и хрущевское поколения: положительно отвечает 30%. Дальше следует нарастание: гагаринское – 34%, брежневское – 39%, сусловское – 44%, горбачевское – 48%, ельцинское – 50%, путинское – 59%.

Еще более существенные различия наблюдаются по шкале «самостоятельность – зависимость от обстоятельств». При ответе на вопрос «Как вы полагаете, от чего в большей мере зависит ваше материальное положение – лично от вас или от не зависящих от вас обстоятельств?» представители сталинского и хрущевского поколений дают ответ «от меня самого» в 10-11% случаев, горбачевского – в 41%, а путинского – в 52%.

Столь же существенны межпоколенные различия в признании денег лично значимой целью и ценностью. При ответе на вопрос «Одни люди стремятся иметь как можно больше денег. Другие не стремятся к этому. А лично вы стремитесь или не стремитесь иметь как можно больше денег?» положительный ответ в сталинском поколении дают 22%, в хрущевском – 31%, в путинском – 87%². Причем деньги привлекают молодых россиян значительно больше, чем слава и власть. В сознании современной молодежи деньги наверняка приобретают критериальное значение по отношению ко многим иным ценностям, в том числе – к жизненному успеху.

Различаются поколения и в ощущении степени своей свободы и по уровню оптимизма. По данным ФОМ (вопрос: «Если говорить о вас лично – вы чувствуете или не чувствуете себя свободным человеком?») 68% из путинского поколения чувствуют себя свободными людьми. Удовлетворенность и оптимизм присущи сегодня молодым не только потому, что они молоды, не только потому, что это их родной мир. Он устроен так, что они видят в нем будущее для своего жизненного проекта. 48% путинского поколения заявляют, что они строят планы на ближайшее и на отдаленное будущее. И 40% – только на ближайшее. Горбачевское поколение – 35% строят планы и на ближайшее, и на отдаленное будущее, 49% – только на ближайшее¹.

Безусловно, градация в ценностном измерении присутствует не только в межпоколенном, но и во внутрипоколенном измерениях. Ценностная дифференциация определяет и различия в установках и жизненных практиках современной российской молодежи. По данным доклада «Молодежь новой России: образ жизни и ценностные приоритеты» (Институт социологии РАН), преобладание в сознании молодых тех или иных ценностей и установок позволяет выделить следующие жизненные стратегии.

Первый тип современных молодых людей можно условно назвать «семейными». Таких – приблизительно 31%. Это люди, которые в первую очередь хотят (и могут) создать прочную семью и воспитать хороших детей. Правда, семья очень много значит практически для всех россиян - так что социологи выделяли в данном случае лишь тех, кто готов стремиться прежде всего к этой цели.

Второй тип – «труженики» (17%) - это молодые люди, которые заявляли, что им по силам получить хорошее образование, престижную и интересную работу, заниматься любимым делом и мы готовы приложить к этому максимум усилий. Все остальное для них вторично.

Третий тип – «предприимчивые» (20%). Для них характерно стремление создать собственный бизнес, побывать в разных странах мира, стать богатыми и успешными людьми.

Четвертый тип – «гедонисты! (10%) - молодые россияне, для которых в первую очередь важно иметь много свободного времени и проводить его в свое удовольствие.

При этом значительную часть молодежи (19%) составили «максималисты», которые рассчитывают достичь успехов практически во всех сферах.

Относительно небольшой является группа «карьеристов» (6%): это молодежь, которая полагает, что ей по силам достичь результатов во многих сферах жизни, но не стремится жить в свое удовольствие или быть самому себе хозяином. По сути, они в чем-то схожи с «предприимчивыми». Но если для тех бизнес - это скорее работа и возможность обеспечить себе безбедное существование, то для первых важна еще и возможность реализации честолюбивых планов: стать известными, обладать властью и т. д.

Наконец, «отчаявшаяся» молодежь (5%) - седьмая группа - не видит в себе сил достичь тех или иных успехов, а «тщеславные» (1%) - восьмая группа - рассчитывают стать знаменитыми, сделать карьеру и иметь доступ к власти².

К числу основных характеристик ценностной системы молодежи современной России относятся, таким образом, индивидуализм, стремление к успеху, определенный моральный и правовой релятивизм, слабая выраженность гражданской активности и сосредоточенность на микросоциальных сферах и практиках, доминирование инструментальных ценностей. В то же время эта ценностная система в значительной степени эклектична, сочетает противоречивые характеристики и отражает спонтанность и ситуативный характер жизненных практик молодежи, направленных на социальную адаптацию в нестабильном обществе.