2. Модели и формы демократического транзита

Все многообразие вариантов перехода к демократии можно сгруппировать в следующие модели транзита:

• циклический переход: ситуация, когда некоторые страны осуществляют смену политических режимов в рамках замкнутого цикла: нестабильная демократия – военная диктатура – нестабильная демократия и т. д. Он был характерен для Бразилии, Аргентины, Перу, Боливии, Эквадора, Турции, Нигерии и некоторых других стран. В них смена режимов заменяет собой чередование правых и левых партий у руля власти в демократиях. «В этих странах не противопоставляют авторитарную и демократическую системы, потому что круговорот демократии и авторитаризма – это и есть их политическая система». Формула циклического перехода: a–d–a–d–a–d, где «а» обозначает непрочный авторитаризм, а «d»– нестабильную демократию.

• вторая попытка: это такой вариант транзита, когда нестабильную демократию сначала сменяет на определенное время авторитарный режим, который потом преодолевается или трансформируется в стабильную демократию. Формулой такого перехода является: А–d–A–D. Например, после поражения Германии в Первой мировой войне в стране сложилась крайне нестабильная демократия, которая была в 1933 г. заменена тоталитарной нацистской диктатурой, разгром которой во Второй мировой войне привел к демократизации Западной Германии, ставшей демократическим государством в 1949 г. Ряд стран Восточной Европы проделал такую же эволюцию.

• прерванное развитие: свойственно странам, которые достаточно долго жили в условиях демократического правления, но на время утратили его из-за серьезных внутренних или внешних причин. Возврат к демократии в них происходит достаточно легко и быстро как к естественной политической форме. Примерами такого перехода являются Индия, Филиппины, Уругвай, Чили. Формула «прерванной демократии»: A–D–a–D.

• прямой переход: представляет собой такой вариант перехода к демократии, когда на смену авторитарной диктатуре или в результате длительного периода реформ, или революционным путем приходит демократическая система правления, которая потом консолидируется. Если процесс консолидации демократии будет успешным в таких странах, как Румыния, Болгария, Тайвань, Мексика, Гватемала, Сальвадор, Гондурас и Никарагуа, они смогут быть примером такого перехода. Мы считаем, что аналогичным образом обстоят дела с Венгрией, Словенией, Хорватией, Македонией. Формула прямого перехода: A–D.

• деколонизация: такая ситуация, когда освобождающиеся от колониальной зависимости страны сохраняют демократические институты, перенесенные на их территории бывшей метрополией. В рамках третьей волны такой вариант транзита был характерен для Папуа Новой Гвинеи и одиннадцати маленьких островных государств Карибского бассейна–бывших заморских территорий Великобритании. Формула деколонизации: D/a–D.

Формы перехода к демократии. Анализ процессов демократизации в ходе «третьей волны» свидетельствует, что он включает различные политические и социальные силы, борющиеся за власть, собственность, за и против демократизации, и другие цели. Если мы возьмем отношение к демократизации, то можно выделить консервативных приверженцев диктатуры, либеральных реформаторов и демократических реформаторов в правящем лагере; умеренных демократов и радикальных демократов среди оппозиции. В некоммунистических диктатурах к антидемократическим силам относятся фашисты, правые политические группировки и радикальные националисты. Крайние же позиции в борьбе с режимом занимают левые политические партии и революционеры-марксисты. В таких системах приверженцы демократии и в структурах власти, и в оппозиции занимают, как правило, середину право-левого политического спектра. В коммунистических государствах расстановка политических сил является несколько иной: крайние антидемократические позиции отстаивают коммунисты-ортодоксы в правительстве и правые радикалы в оппозиции. Наиболее последовательными сторонниками демократического перехода здесь являются национал-демократы и либералы, находящиеся на центристской политической платформе.

Группы, вовлеченные в процесс демократизации, имеют как общие, так и конфликтующие между собой интересы. Реформаторы и консерваторы в структурах власти не согласны друг с другом по вопросам отношения к либерализации и демократическим реформам, но они едины в стремлении не допустить оппозицию к власти. Умеренные и радикальные группировки в оппозиции сходятся в стремлении ликвидировать диктатуру, но расходятся в вопросе: каким должно быть политическое устройство государства, которое придет на смену диктатуре. Реформаторы из правительства и умеренные силы оппозиции заинтересованы в утверждении демократии, но часто спорят по вопросу цены демократических преобразований и определения той доли власти, которой они хотели бы обладать. Наконец, консерваторы в правительстве и радикалы в оппозиции разделяют противоположные взгляды на проблему: кому должна принадлежать власть в обществе, но и та и другая группировки заинтересованы в ослаблении демократических сил.

В ходе осуществления перехода к демократии позиции разных участников этого процесса могут меняться. Например, если сторонники либерализации режима или даже консерваторы не ощущают непосредственной угрозы своему положению, они могут со временем стать на сторону демократизации. В свою очередь, вовлечение радикальных революционеров в данный процесс может содействовать смягчению их позиции и принятию ими более сдержанной и взвешенной политической платформы.

То или иное соотношение сил между упомянутыми выше группами в состоянии оказывать существенное влияние на характер, темп и форму преобразований. По мнению С. Хантингтона, если консерваторы доминируют в правительстве, а радикалы в оппозиции – демократический переход невозможен. И наоборот, если и в структурах власти и в оппозиции преобладают умеренные сторонники демократии – общественные преобразования осуществляются легко и быстро. В том случае, когда демократические группы преобладают среди оппозиции, но их нет или они очень слабы во власти – начало перехода к демократии будет зависеть от вызревания политического кризиса господствующего режима, могущего содействовать приходу оппозиции к власти. Когда же демократические группы пользуются перевесом сил в правительстве, но очень слабы в оппозиции –усилия по демократизации общества будут встречать сопротивление со стороны консервативных и реакционных сил, могущих прибегать к попыткам государственного переворота.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что процесс перехода к демократии предполагает наличие трех групп отношений: между властью и оппозицией, между реформаторами и консерваторами в правительстве, между умеренными и экстремистскими группами в оппозиции. Эти виды отношений так или иначе проявляют себя во всех транзитных странах и наряду с характером авторитарного режима определяют форму перехода к демократии.

С. Хантингтон в своей работе «Третья волна: демократизация в конце ХХ в» выделяет три основные формы перехода: «трансформацию» (transformation), «замещение» (replacement) и смешанную форму (transplacement), объединяющую элементы первой и второй форм. Х. Линц и А. Степан выделяют два идельных типа перехода к демократии, использовав испаноязычные термины: «refor­ma» и «ruptura». Первое понятие почти полностью совпадает по значению с термином «трансформация», а второе – с «замещением». Разные страны в разное время приближались или к первой, или ко второй идеальной модели транзита, никогда не совпадая с ними целиком. Д. Шейэ и С. Мейнуоринг, так же, как и Хантингтон, выделяют три основные формы, но предлагают назвать их «transaction», «breakdown/collapse» и «extrication». Поскольку все вышеприведенные термины близки по значению, мы будем использовать классификацию С. Хантингтона, которая является наиболее разработанной и широко применяется в политологических текстах, посвященных демократическому транзиту.

В том случае, когда элита власти доминирует над оппозиционными группировками, переход к демократии возможен в форме трансформации (transformation) – длительного процесса реформ сверху, с помощью которых в обществе создаются экономические, социальные и, наконец, политические предпосылки народовластия. Отношения между реформаторами и консерваторами в правительстве играют ключевую роль в рамках данной формы перехода. Трансформация возможна только при условии, если реформаторы доминируют над консерваторами, правительство – над оппозицией, а умеренные группы оппозиции – над радикальными группировками. В процессе осуществления трансформации умеренные оппозиционеры, как правило, пополняют правительство, а консервативные его члены отправляются в отставку.

В ходе «третьей волны» 16 стран осуществили переход к демократии через трансформацию: из них восемь военных режимов, пять однопартийных режимов и три персоналистские диктатуры. Поскольку эта форма перехода требует, чтобы правительство было сильнее оппозиции (особенно на первом этапе), трансформация может начаться в условиях военных режимов, которые непосредственно контролируют средства вооруженного насилия и подавления и не оставляют больших возможностей для формирования и деятельности оппозиции. Она обычно происходит в относительно экономически развитых системах, где сложились основные предпосылки демократии, а выбор пути развития зависит только от воли правящей элиты. Наиболее показательными примерами трансформации являются Испания, Турция, Бразилия, Тайвань, Мексика и Венгрия. Данная форма была также характерна для Южной Африки, СССР (до августа 1991 г.), Эквадора, Перу, Гватемалы.

Трансформация имеет свои сильные и слабые стороны. С одной стороны, она позволяет подготовить общество и элиты к жизни в условиях демократии, обучает искусству компромиссов, и обычно те страны, которые прошли путь трансформации, демонстрируют достаточно прочные институты и процедуры демократии. С другой стороны, долог и нелегок сам этот путь. Поскольку движение к демократии обеспечено вначале только политической волей реформаторской части правящей элиты и не имеет опоры в обществе, велика угроза их проигрыша консервативным противникам в структурах власти, верхушечных переворотов при молчании пассивного народа.

Если оппозиция сильнее правительства, а консерваторы и ретрограды в правительстве значительно сильнее реформаторов, формой перехода становится замещение (replacement) – относительно кратковременный процесс перехода власти от диктаторского правительства к демократическим силам в условиях политического кризиса. Для успеха замещения обязательным условием является единство оппозиции, ее радикальных и умеренных группировок. Это зачастую оборачивается борьбой в лагере победителей после свержения диктаторского режима. Только в случае, если после победы перевес сил окажется на стороне умеренных приверженцев демократии, переход к народовластию может считаться обеспеченным. В ходе третьей волны (к началу 90-х годов) только шесть диктатур были преодолены через замещение. В 90-е годы к этому перечню добавились еще семь стран. Наиболее часто замещению подлежат режимы личной власти (шесть случаев), на втором месте находятся однопартийные диктатуры (пять случаев) и, наконец, военные режимы (два случая). Персональные диктаторы редко добровольно отказываются от власти и уходят в отставку. Поскольку природа их правления носит ярко выраженный личный, а не институциональный характер, оппонентам режима с трудом удается сохранять свои позиции в структурах власти, их количество и влияние на политику ничтожны.

Авторитарная система существует до тех пор, пока правительство политически сильнее, чем оппозиция. Режим может ослабнуть под влиянием ряда причин: военного поражения (Аргентина, Филиппины, Португалия, Югославия); неудачной попытки государственного переворота (СССР–Россия в августе 1991 г.); провала внешнеполитической авантюры (Греция); обострения экономических и социальных проблем (Румыния); воздействия демократизации в соседних странах (Чехословакия, ГДР), смерти диктатора (Хорватия). Чаще всего недовольство населения носит скрытый характер, аккумулируется и прорывается наружу под влиянием повода, переполняющего чашу терпения. Очень важна позиция военных. Замещение происходит лишь тогда, когда армия или переходит на сторону противников режима, или отказывается применять силу против собственного народа. Это возможно тогда, когда оппозиция выступает как единая сила, способная привлечь на свою сторону интеллигенцию, духовенство, студентов, профсоюзы, мелких и средних предпринимателей и т.д.

Формы замещения бывают разными: вооруженное восстание (Португалия в 1974 г., Румыния в 1989 г.), бархатная революция (Чехословакия и ГДР в 1989 г., страны Балтии в 1991 г.), ошеломляющие выборы (stunning elections), которые организует власть, терпящая на них поражение (Индия в 1977 г., Словакия в 1998 г.), выборы в сочетании с массовыми акциями, когда власти прибегают к масштабной фальсификации голосов, что оборачивается акциями протеста и падением режима (Аргентина в 1983 г., Филиппины в 1986 г., Югославия в 2000 г., Грузия в 2003 г.). Замещение менее продолжительно, чем трансформация и поэтому менее болезненно, если, конечно, оно не сопровождается вооруженным насилием. Зато после отстранения диктатора от власти начинается мучительный процесс размежевания и конфронтации в стане вчерашних союзников. Зачастую общество оказывается не подготовленным к жизни в условиях демократии. Странам, осуществившим замещение, требуется длительное время на консолидацию системы народовластия.

Смешанная форма преобразований политической системы – transplacement – представляет собой процесс взаимодействия между сторонниками либерализации и демократизации в правительстве и умеренной оппозицией, в ходе которого достигается согласие о политических и правовых условиях перехода к демократии. Transplacement осуществляется в несколько этапов. Инициатива начала преобразований обычно исходит от реформаторов в структурах власти, которые добиваются смягчения диктатуры, принимают ряд мер по либерализации режима. Этим пользуется оппозиция, начинающая мобилизацию массовой поддержки своим требованиям. Радикальные группировки призывают к революционной борьбе. Это служит раздражителем консервативных сил, приступающих к политике «закручивания гаек». В случае, если реформаторам удается отстоять свои позиции во власти, а умеренной оппозиции одержать победу над радикалами, начинается длительный и сложный процесс переговоров между этими силами, приводящий к выработке компромиссных решений, направленных на мирный переход к демократической политической системе. Основными условиями, делающими возможным «trans­place­ment», являются: наличие паритета в отношениях между властью и оппозицией, преобладание умеренных и «договороспособных» партнеров в структурах правительства и оппозиции. Классическими примерами перехода к демократии через эту форму в 70-е – 80-е годы являются Польша, Никарагуа, Уругвай, Корея, Сальвадор, Гондурас, Боливия. Некоторые элементы смешанной формы были присущи Чили и ЮАР. Примерно 10 из 35 вариантов перехода к демократии в эпоху «третьей волны» произошли в форме «transplacement».

Осуществление данной формы связано с преодолением многих трудностей психологического и политического плана. Зачастую бывает сложно сесть за стол переговоров с людьми, ответственными за репрессии против соратников или повинными в терроризме. Большой проблемой является достижение доверия между договаривающимися сторонами. Поэтому зачастую требуется помощь посредников: дипломатов из других стран, религиозных деятелей и т.п. Ведущим переговоры бывает трудно объяснить своим единомышленникам значение достигнутого компромисса, доказать, что он не является предательством. В случае, если все же удается преодолеть эти и другие трудности, «transplacement» обеспечивает наилучшие возможности для формирования и консолидации институтов демократии.

Конечно, перечисленные выше формы являются теоретическими конструкциями и ни одна страна, совершающая переход, не может вместить все многообразие и сложность национальных процессов в прокрустово ложе той или иной модели. Однако мы можем вести речь о большем или меньшем приближении к идеальным моделям преобразований, о тенденциях, преобладающих в каждом конкретном случае транзита. Правильный выбор той или иной формы перехода играет колоссальную роль в разработке эффективной стратегии демократических сил.