Исходные методологические основания концепции Ролза

Джон Ролз, автор книги «Теория справедливости» (первое изда­ние — 1971), является одним из ведущих западных специалистов в области концепций прав человека. Его книга оказала влияние на все последующие дискуссии в этой области и стала современной классикой.

Ролз продолжает традиции, заложенные в теориях обществен­ного договора. Однако он не рассматривает условия заключения договора, предшествующее договору естественное состояние как реальное явление, имевшее место в процессе становления общества. Для него это лишь идеальная мысленная конструкция, позволяющая решить вопрос о справедливом общественном устройстве. Представление о естественном состоянии необходимо для того, чтобы определить, какое общество свободный и рациональный ин­дивид согласился бы выбрать, если бы он обладал такой возмож­ностью.

Ролз выдвигает два предварительных условия понимания спра­ведливости. Первое условие определяется в связи с аргументацией того, что именно справедливость должна быть исходной категорией для построения этической теории. Это условие Ролз демонстрирует, показывая преимущества этических теорий, исходящих из приоритета категории долга по отношению к категории блага. Первые он называет деонтическими, вторые — телеологическими. С его точки зрения, деонтические теории позволяют преодолеть субъективизм в решении вопроса о благе и в целом подчинить этическую теорию задачам обеспечения справедливых условий для самореализации личности, т.е. именно человек, личность, обладающая многообраз­ными интересами, является в таких теориях основной ценностью. Второе условие разъясняется через представление о свободном вы­боре в состоянии незнания, т.е. состоянии, в котором гипотетичес­кий человек выбирает определенный тип общества, не зная, какое именно место он в нем займет.

Справедливость прежде всего соотносится с категорией честнос­ти (справедливость как честность). Выяснение содержания данной ка­тегории требует предварительно определить понятие «субъект справедливости». Ролз называет его базисной структурой общества, по­нимая под этим «способы, какими основные социальные институты распределяют фундаментальные права и обязанности и определяют разделение преимуществ социальной кооперации»¹ (¹ Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. С. 22). При этом ин­ституты понимаются Ролзом и как законы, и как реальные общест­венные отношения, воспроизводимые с помощью данных законов. «Под основными институтами я понимаю конституцию и основные экономические и социальные устройства. Таким образом, защита законом свободы мысли и свободы совести, свободный рынок, част­ная собственность на средства производства, моногамная семья — это примеры основных социальных институтов»² (² Там же). Речь, следователь­но, идет не об абстрактной справедливости, а о справедливости, которая может реализоваться в современном обществе, имеющем определенные технологии производства и соответствующие им спо­собы взаимодействия людей. В исходной ситуации, т.е., по Ролзу, в идеально полагаемом естественном состоянии, человек, например, не решает вопрос о том, что было бы справедливо для первобытного общества, а делает свободный выбор, который был бы способен уст­роить всех именно в обществе современных технологий. Ролз по­нимает данное обстоятельство. Он отмечает, что «для более полного понимания концепции справедливости мы должны сделать более точной концепцию социальной кооперации, из которой она выво­дится»³ (³ Там же. С.25). Он также считает, что концепция социальной справедли­вости не может определить всех общественных добродетелей. Их полный перечень может дать только более общая концепция соци­ального идеала⁴ (⁴ Там же. С. 24). Тем не менее именно концепция социальной спра­ведливости должна быть, с его точки зрения, первичной для эти­ческой теории, и при соотнесении понятия справедливости с во­просом о кооперации исходные принципы справедливости, пред­ставления о базисной структуре общества должны играть специаль­ную роль.

К этой мысли Ролз возвращается неоднократно. В частности, в конце монографии, где разбирается вопрос о целостности личнос­ти, Ролз подробно анализирует гедонистические и другие телеоло­гические концепции. Он признает, что целостность личности до­стигается в результате наличия определенного жизненного плана, зависимого от тех ценностей, на которые ориентируется человек. Он также признает, что в современном обществе человек не самостоятельно делает выбор тех или иных ценностей. Он использует опыт жизни некоторых социальных сообществ, ориентируется на успех или неуспех тех или иных жизненных планов. Но все это, с точки зрения Ролза, не имеет к теории справедливости никакого отношения.

Вопросы о приоритетах в тех или иных жизненных благах вообще выводятся им за рамки публичной морали. С точки зрения Ролза и вообще с точки зрения всех теорий современного нейтралистско­го либерализма, позиций по поводу таких приоритетов может быть так много, что в их сопоставлении нет надежды достигнуть какого-либо консенсуса. Поэтому концепция справедливости как основа правил публичной морали и основа целей деятельности государст­венных институтов должна быть построена вне связи с различными планами индивидуальной жизнедеятельности, должна быть первич­на по отношению к любым телеологическим теориям.

В подобном способе построения моральной теории несомненно влияние кантианского подхода. Ролз сам признает это, говоря о том, что теория справедливости представляет собой полное оборачивание традиционной точки зрения, в которой моральные принципы рассматривались как средство достижения блага, которое было первично по отношению к принципам. В теории «справедливости» как честности, наоборот, исходными являются сами принципы. Сходной с кантианской оказывается и аргументация Ролза, направленная на защиту приоритета теории справедливости как честности. Так же как Кант говорит о невозможности составить какое-либо представление о счастье через перечисление склоннос­тей, Ролз говорит о необозримости теорий, выводящих принципы из общей идеи личного блага, что делает рассуждения о морали, понимаемой в смысле некоторого общеобязующего начала, беспер­спективными. Говоря о справедливости как честности, Ролз подчеркивает, что стороны рассматривают здесь «в качестве фунда­ментального аспекта «Я» не способность к удовольствию и неудо­вольствию, а свойство быть моральной личностью. «Они не знают, каковы конечные цели людей, и все доминантно-целевые концеп­ции отвергаются. Так, им не придет в голову признавать принцип полезности в его гедонистической форме. Стороны имеют не боль­ше оснований для принятия этого критерия, чем для максимизации любой другой конкретной цели. Они рассматривают себя как су­щества, которые могут и действительно выбирают свои конечные цели (всегда многочисленные)»¹ (¹ Ролз Дж. Указ. соч. С. 486). В отличие от традиционной кантовской точки зрения Ролз, правда, не считает моральный мотив приоритетным в том смысле, что именно моральная позиция дает человеку счастье в высшем смысле слова. Справедливость просто рассматривается в качестве основного условия непротиворечивого (в масштабах общества) удовлетворения собственных интересов, самоценность которых никоим образом не умаляется. Однако выбор относительно ценностей, на которые направлены эти ин­тересы, личность в конечном счете делает сама, совершает его сво­бодно в том смысле, что не должно быть какой-то общеобязатель­ной морали, формирующей наши интересы.

Понятие справедливости как честности соотносится с понятием естественного состояния в концепциях общественного договора. Это оказывается необходимым для того, чтобы понять справедливое решение как свободный выбор (справедливость как свободный выбор при равных условиях), который устроил бы всех членов общества, находящихся в естественном состоянии, т.е. при отсутствии институтов, защищающих собственность, при отсутствии какого-либо регулирования экономической жизни в смысле распределения доходов. В такой ситуации рациональный индивид, с точки зрения Ролза, во-первых, выберет справедливое общество, т.е. общество, в котором все имеют равные возможности и в котором исключается увеличение блага одних за счет ограничения свободы других. Скажем, ис­ключаются такие институты, как рабство. Во-вторых, он также выберет эффективное общество, т.е. такое общество, которое при наличии основных свобод одновременно дает максимальный прирост общественного блага. Особенность ситуации выбора заключается в том, что индивид должен исходить из того, что он не знает, какое именно положение он займет в выбираемом им обществе, так как он точно не знает, каковы его способности, и не может исключить роль случайности. Ролз пытается аргументировать, что в таком случае может быть выбрано только такое общество, в котором увели­чение неравенства ведет пусть к неравному, но все же реальному увеличению блага для всех. Ролз, таким образом, делает попытку оригинально соединить два противоположных принципа. Это традиционный для либеральной теории принцип ограничения функций государства лишь функциями «ночного сторожа», т.е. функциями охраны основных свобод, включая охрану политических и эко­номических прав при полном невмешательстве в распределение доходов. И хотя и видоизмененный, но все же коммюнитаристский (от английского community — община, общность) принцип, полагаю­щий необходимой заботу об общем благе.

Суть соединения заключается в том, что приоритет отдается первому принципу, т.е. фундаментальному пониманию справедливости как честности. Выполнение этого принципа необходимо для сохра­нения конкурентных начал, являющихся, с точки зрения Ролза, единственно справедливыми в организации общества, так как они позволяют человеку реализовать себя и одновременно дают эффек­тивную экономику. Второй принцип дополняет первый. Он пока­зывает правильный баланс в распределении доходов, при котором каждый человек независимо от его успехов и неуспехов согласился бы выбрать справедливое общество. Этот принцип также допускает известное перераспределение доходов в пользу неимущих через неравное налогообложение.