Глава 18. Терапевты слагают с себя родительскую роль

195

9. Если в семье есть и другие дети, то часто в этот мо­мент кто-то из братьев или сестер идентифициро­ванного пациента тоже начинает демонстрировать болезненные симптомы.

10. Терапевты одобряют это поведение, объясняя его чут­костью ребенка к родителям, боящимся окончания терапии.

11. Ни у одного из детей на сеансе не наблюдается симп­томатическое поведение. Однако родители в послед­ней попытке побудить терапевта продолжить лечение усиливают конкурентную борьбу между собой.

12. Терапевты отказываются от родительской роли, кото­рую они до того момента принимали, и парадоксаль­но предписывают ее представителю или представи­телям младшего поколения.

Последнее из перечисленных терапевтических вмеша­тельств мы проиллюстрируем на случае семьи из четырех человек, проходившей терапию в нашем центре. Родители были молоды, им еще не было тридцати. Идентифициро­ванный пациент, восьмилетний Клаудио, имел диагноз «аутизм». У него была сестра, пятилетняя Детта.

Изначально с семьей был заключен контракт на двад­цать сеансов, терапия продолжалась уже восемнадцать месяцев и близилась к завершению. На нескольких послед­них сеансах Клаудио не проявлял никаких симптомов и хо­рошо успевал в школе. На восемнадцатом сеансе родители рассказали о своей озабоченности поведением Детты, которая прежде по всем признакам была «здоровым и нор­мальным» ребенком. В течение последнего месяца она «ре­грессировала, стала непослушной, шумной, бесцеремон­ной, превратила дом в сущий ад». Мы и сами заметили на этом сеансе разительную перемену в ее поведении. Обычно спокойная и доброжелательная, в этот день она по­стоянно нарушала ход сеанса — раздражалась, кричала, требовала, чтобы ее отвели в уборную, дразнила Клаудио, который, усевшись в уголке, пытался читать комикс (это бы­ла уже не его проблема!).

В процессе группового обсуждения стало очевидно, что повторявшейся избыточностью данного сеанса являлось

196

Часть третья

необычное поведение Детты. Мы решили воспользоваться этим наблюдением для терапевтической интервенции и за­явить, что малышка, видя «исцеление» брата, добровольно взяла на себя миссию предъявления собственных симптомов ради того, чтобы терапия продолжилась.

Возвратившись к семье, терапевты увидели, что роди­тели и Клаудио сидят, а Детта стоит перед своим креслом, вся внимание и ожидание. Мужчина-терапевт обратился к родителям.

Мужчина-терапевт: «Мы сейчас долго обсуждали пове­дение Детты (при этих словах девочка села). Вы нам толь­ко что о нем говорили, да мы и сами не могли сегодня не обратить внимание на Детту. Она просто поразила нас! Честно говоря, она была почти как Клаудио на первых сеансах. И мы, конечно, спросили себя: в чем дело? Поче­му Детта так капризна, теперь, когда с Клаудио все хоро­шо? И в конце концов мы поняли, мы поняли ее чуткую реакцию. Причина всего — наше молчание в конце преды­дущего сеанса, то, что мы отпустили вас домой без коммен­тариев, не сообщив вам своего вывода: например, папа хороший, а мама плохая или, наоборот, папа плохой, а мама хорошая. А Детта знает, что оба вы вышли из семей, где были брат и сестра, один ребенок чуть получше, другой чуть похуже, но было неизвестно, кто есть кто, потому что бабушка и дедушка постоянно спорили между собой...»

Мама (прерывая): «А... так вот почему Детта после того сеанса говорила о вас нехорошие слова. Из уважения к вам я не сказала об этом раньше, мне было стыдно рассказывать ...»

Мужчина-терапевт: «Это еще более все проясняет! В кон­це последнего сеанса Детта подумала, что вы не удовле­творены, что вам нужно приходить сюда еще. И она ре­шила, что теперь, когда с Клаудио все в порядке, станет вести себя так, чтобы вы могли ходить сюда еще долго... столько, сколько нужно, чтобы были сделаны выводы».

Родители улыбались, глаза матери сияли. Клаудио, явно не интересуясь происходящим, листал свои комиксы.