58.Смысл жизни человека.

Вопрос о смысле жизни на всех этапах развития философии был в центре внимания и был тесно переплетен с системой другими этическими вопросами – о жизни и смерти, добре и зле, совести и вере, свободе воли и предопределенности.

В философии древней Греции наблюдаются различные решения данного вопроса. Сократ смысл жизни видел в счастье, достижение которого связано с добродетельной жизнью, трепетным отношением к законам, принятым государством, знанием нравственных понятий; Платон — в заботах о душе; Аристотель и его последователи — в доблестной жизни, стремлении стать ответственным гражданином государства; Эпикур и киренаики — в избежании неприятностей, достижении покоя и блаженства; Диоген Синопский — во внутренней свободе, презрении к богатству; Стоики — в является жизни, согласной с человеческой природой и покорности судьбе; Пифагор в научном знании совершенного числа души; Метродор в крепости тела и в твердой надежде, что на него можно положиться и т.д.

До XVII века европейская философская мысль базировалась на теологической базе, заложенной Блаженным Августином и Фомой Аквинским. В Учении Августина конечную цель человеческих устремлений составляет блаженство. Оно заключается в познании Бога. Отсюда смысл человеческой жизни «во Христе» в единении с Богом в «царстве Божьем».

XVII-XVIII век кроме расцвета науки принес ослабление влияния церкви и христианской этики. Постепенно как и в античной философии, вновь появиляется разнообразие в воззрениях на смысл жизни в различных философских системах. Кант видел смысл жизни в следовании принципам нравственного долга, Фейербах — в стремлении к счастью на основе всеобщей любви людей друг к другу, Маркс и Энгельс — в борьбе за коммунистические идеалы, Ницше — в «воле к власти», английский философ XIX века Милль — в достижении выгоды, пользы, успеха.

Идеалистические и особенно христианские религиозные учения, позволяют сделать достаточно логичные построения для нахождения смысла человеческого существования. В работах русских философов начала XX века Бердяева, Франка, Соловьева, Трубецкого и др. вопрос о вере в бога становится главным условиям наличия смысла жизни. В то же время в материалистической философии, где человеческая жизнь конечна и за ее порогом ничего нет, само существование условия для решения этого вопроса становится затруднительным и в полный рост встают сложно разрешимые этические проблемы.

Особо следует отметить роль экзистенциальной философии, которая берет начало в творчестве Сьерена Кьеркегора. В XX веке Сартр, Камю, Хайдеггер, Ясперс и др. рассматривают «жизнь как бытие к смерти». Перед лицом смерти человек способен обрести понимание смысла жизни, освободившись от ложных целей и ненужных мелочей. Он начинает иначе смотреть на себя и окружающий мир. Таким образом, в экзистенциальной философии анализ проблемы смерти приобретает важное значение для постижения тайн жизни человека, определения ее смысла. Другим важным постулатом экзистенциализма является отрицание универсального смысла, смысл жизни может быть только уникальным, как уникальна человеческая индивидуальность.

Подробно:

Проблема смысла жизни является одной из центральных тем философии, так или иначе она решается в рамках любой крупной философской системы. Очень часто философию трактуют как «искусство жизни» – и это верно только в очень ограниченном смысле: будучи наукой о мире в целом, философия определяет сущность мира, сущность человека, его место в мире, а следовательно, дает наиболее общие жизненные ориентиры, соответствующие родовой сущности человека.

Вопрос о смысле жизни – это квинтэссенция этической мысли, вся ее проблематика в конечном счете сводится к центральному вопросу о сущности человека, степени ее осознанности, ценности человека, т.е. к вопросу о смысле его жизни.

Этическая теория всегда опирается на определенную общую картину мира, так как объективной основой смысла жизни является сущность человека. Таким образом, с развитием, усложнением сущности человека, реального процесса его жизни углубляется и степень осознанности бытия человека, его смысла. При ретроспективном анализе западноевропейской философской традиции становится очевидным тот факт, что степень осознанности бытия общества, источников его развития и смысла существования человека растет по мере усложнения самого общественного бытия, сущностных сил человека. Эта закономерность может быть выявлена и получает возможность научного объяснения только на достаточно высоком уровне развития сущностных сил человека к середине XIX в. «Расщепление» человеческой сущности и противопоставление сущностных сил человека, начавшееся в рабовладельческом обществе, служит той базой, на которой возникает «расщепление» сущности и, соответственно, смысла человеческого бытия… Результатом такого противостояния материальной и духовной сторон сущности человека становится утрата большей частью индивидов истинно человеческого, универсального смысла бытия, состоящего в движении в собственно человеческую сущность и индивидуальность» (1). Однако «расщепление» человеческой сущности имеет относительный характер, и она всегда сохраняет некое целостное общечеловеческое содержание, что позволяет «схватить» родовой смысл жизни человечества.

Раскрыть сущность и смысл человеческого существования может только научная философия, которая получает полностью адекватную эмпирическую базу лишь в ХХ в., в эпоху современной НТР (2). При исследовании проблемы человека мы должны восходить от абстрактного уровня философской теории к более конкретному, что позволяет включить в философское рассмотрение все богатство особенного и использовать достижения науки в практической жизни. Конкретно-всеобщая теория развития, опираясь на абстрактно-всеобщую, концентрирует свое содержание вокруг основной стержневой идеи единого закономерного мирового процесса, его основных ступеней, тем самым позволяя определить место человека в мире. Человек, общество – высшая ступень бесконечного мирового процесса, «высший цвет» материи, в котором «материя приходит к осознанию самой себя» (Ф.Энгельс). С появлением человека коренным образом изменяется способ развития материи: человек, наделенный сознанием (универсальная способность отражения), открывает вторую ветвь бесконечности, начинает бесконечный процесс углубления в сущность мира, в свою собственную сущность. Человек – уникальное единство всеобщего, особенного и единичного, бесконечного и конечного.

В силу аккумулятивного характера развития человеческая сущность есть аккумулят, конденсат бесконечной последовательности сущностей основных форм материи, из бесконечного числа которых нам известны в настоящее время физическая, химическая, биологическая и социальная. При этом человек обладает интегральной социальной сущностью. Человек воплощает в себе бесконечное качественное многообразие мира, оказывается с ним в глубоком родстве и поэтому способен к его бесконечному познанию и практическому освоению. Человек – концентрированное выражение всеобщего свойства материальной субстанции быть «причиной самой себя», поэтому сущность человека – производство самого себя, своего бытия и сущности (3).

Еще более конкретизируя проблему человека, мы должны выйти на ступень особенного – человек представляет собой определенную социальную форму материи и несет в себе особенное содержание, выражающееся в специфических чертах: экономических, нравственных, эстетических и т.д. Как социальное, надприродное существо человек живет тем, чего в природе не существует в готовом виде, поэтому он должен непрерывно создавать средства, необходимые для своего существования. То есть, чтобы жить, человек должен трудиться, преобразовывать природу; все более расширенное отношение к природе свидетельствует о более глубоком проникновении человека в свою собственную сущность. Отсюда следуют два основных вывода относительно смысла человеческого существования:

1. Смысл заложен в самом человеческом существовании, материальном и духовном творчестве. Человек сам вкладывает смысл в свою жизнь, здесь выражается максимальная степень его свободы, но не в смысле произвола, а в смысле «познанной необходимости», которая лежит в основе развития мира и самого человека.

2. Смысл состоит не просто в существовании, а в бесконечном углублении человека в собственную родовую и индивидуальную сущность, которая чревата внутренними противоречиями: между способностями и потребностями, трудом и мыслью и т.д. Смысл существования, утрачивая свою направленность в бесконечность, разрушается. Здесь идет речь и о бесконечном роде «человек», и об отдельном индивиде, жизнь которого обретает непреходящий смысл только через «причастность к бесконечному» в практической, познавательной, нравственной деятельности.

Конкретно-всеобщая философская теория обладает огромным эвристическим потенциалом в решении проблем современной науки, именно она глубоко и аргументированно отвечает, например, на животрепещущие вопросы о будущем человеческой природы и общества в связи с открытиями генетики, информатизацией общества и т.п.

В то же время мы должны обратить внимание на альтернативные варианты решения проблемы человека. В неклассической философии ХХ в. наметилось три основных поворота: антропологический, онтологический и лингвистический. Так, экзистенциальная философия делает акцент на существовании, притом на существовании человека, само название этого направления выражает его программу – классическая «философия сущностей» заменяется философией человеческого существования (existentia). Поворот к человеку в современной философии уходит своими корнями к идее Канта, согласно которой мир мы видим исключительно сквозь призму человеческого сознания, «в себе» вещи мира нам не даны, мир оказывается враждебным, чуждым и непроницаемым для человека. Но в отличие от Канта антропологическую философию ХХ в. интересует не гносеология и логика, а онтология. Для того чтобы понять, может ли так называемый поворот к человеку дать нам действительно более глубокое знание о человеке, нам надо рассмотреть основания этого поворота, соотнося их с классической традицией.

Одно из важнейших оснований экзистенциализма, сформулированное еще Киркегором, заключается в том, что философия не может быть научной, а может и должна стать экзистенциальной. Если позиция ученого всегда является объективной, предполагающей исключение каких бы то ни было элементов, связанных со специфическими чертами его личности, то позиция философа должна целиком определяться его личностью, она принципиально не может быть объективной. Оставаясь верными киркегоровскому пониманию истины, экзистенциалисты должны были бы решительно отказаться от попытки создания систематического философского учения, претендующего на научную достоверность, однако Сартр и ранний Хайдеггер как раз пытались строить систему экзистенциальной философии, что привело к ряду парадоксов (4).

Экзистенциальная философия делает акцент на существовании как на исходном определении человека, это объясняется реакцией на рационалистическую трактовку человеческого существа, господствовавшую в новой философии от Декарта до Гегеля. При экзистенциальном подходе само существование, бытие человека превращается в ничто, так как бытие и небытие трактуются как абсолютные противоположности, в них нет движения, усложнения, поэтому экзистенциальный мир не становится, а исчезает. Гегель показывает, что «для мысли не может быть ничего более малозначащего по своему содержанию, чем бытие» (5). «Это чистое бытие есть чистая абстракция и, следовательно, абсолютно отрицательное, которое взятое также непосредственно, есть ничто…» (6). Мы не должны говорить: камень как сущий есть то же самое, что и мыслящий человек.

Мы остаемся на поверхности, когда фиксируем конечность человека. К.Ясперс отмечает, что человек конечен в трех смыслах: он конечен как живой организм, как социальное существо, ограниченное историческими условиями и зависимостью от других людей, как познающий субъект. Бесконечное для него выступает внешним масштабом и схватывается им лишь в мысли (7). Бесконечность понимается здесь в ее наиболее общем и абстрактном смысле отрицания всякой конечности и определенности, «дурной бесконечности». При таком подходе глубокая диалектика Гегеля и Маркса, в которой человек объективно выступает как единство конечного и бесконечного, теряется.

Как философия человека, личности экзистенциализм противостоит марксизму, в котором человек, индивид в определенном смысле производен от общества, есть совокупность общественных отношений. В экзистенциализме «личность» совпадает, отождествляется с «индивидуальностью», что ведет к поверхностному пониманию отношений личности и общества. Марксизм рассматривает единичное как единство всеобщего, особенного и собственно единичного, поэтому приоритет общественного перед индивидуальным в обществе необходимо рассматривать как глубокий внутренний принцип, происходящий из самой природы индивидов. Еще Гегель отмечал, что собственно единичное (уникальное, неповторимое) является наиболее пустым, бессодержательным понятием, на этом уровне не могут быть найдены закономерности, сущности.

Экзистенциализм как направление первой половины ХХ в. «схватывает» многие существенные черты человека кризисной эпохи, иначе он не имел бы такого влияния в культуре ХХ в. В рамках экзистенциальной философии делаются попытки решения важнейших вопросов человеческого бытия, заостряются многие существенные проблемы, например, проблема конечности – бесконечности человека. Однако экзистенциализм в своих основаниях не является адекватным сложности мира, не раскрывает существенные стороны мира и человека, а следовательно, не имеет возможности научного разрешения поставленных вопросов.

В рамках современного дискурса философию Маркса, как и философию Гегеля, очень часто обвиняют в абстрактном подходе. Конечно, «живые человеческие индивиды» Маркса – это не марионетки абсолютного духа Гегеля, но в обеих философских системах всеобщее выходит на первый план. Ю. Хабермас так описывает современные приоритеты: современная постметафизическая этика не дает ответ на вопрос о «правильной жизни», это связано с растущей свободой в обществе, что влечет растущую индивидуализацию и плюрализм мнений (8). Конечно, индивидуальность и свобода здесь опять понимаются неглубоко, в отрыве от достижений классической философской мысли. Подлинная индивидуальность выявляет глубинные тенденции общественного, соответствует родовой сущности человека, и действительный смысл человеческого существования является родовым, универсальным и в то же время глубоко индивидуализированным. Критические замечания по поводу того, что философия не занимается собственно единичным, оказываются несостоятельными, так как, будучи наукой, она занимается существенным, т.е. общим, и в поле ее деятельности попадает подлинно индивидуальное, которое есть выражение родовой сущности человека.

Так называемый антропологический поворот, поворот к конкретному человеку, уникальному и неповторимому, оставляя в стороне субстанциальный подход, лишает человека общего и особенного содержания, при этом исчезает возможность как-то охарактеризовать собственно единичное, в итоге превращается в ничто, исчезает сам человек. Поэтому проблема смысла жизни теряет свое основание и принципиально не может быть решена.

Научная философия в общих и принципиальных чертах определяет сущность человека, а следовательно, и смысл его существования, который заложен в самом человеческом существовании и может бесконечно развиваться человеком. Такое определение смысла жизни является достаточно абстрактным, но оно может быть развернуто через всю систему категорий общей и социальной философии, и тогда смысл жизни приобретает более конкретные очертания, но всегда остается определенная доля свободы в наполнении его конкретным содержанием.