И.А. Салову

<

20 августа 1879 г.

>

Милостивый государь

Илья Александрович.

Письмо Ваше от 3 августа я получил только теперь. Причина этой медленности заключается в том, что на лето я, как и прочие смертные, уезжаю и деревню и приезжаю лишь я две недели раз в Петербург по делам редакции. К 7-му сентября я возвращусь в Петербург окончательно. Признаюсь откровенно, Ваши выговоры приводят меня в смущение. Теперь Вы выговариваете мне за «Дрожжи», забывая, что, присылая эту повесть, Вы мне сами писали, что очень с <нею><спешили?>, а потому предоставили мне право делать в ней изменения, какие сочту нужными. Нельзя ли так устроить, чтобы не забывать прежней переписки и не огорчать меня незаслуженными выговорами.

При этом позвольте Вам доложить и еще одно обстоятельство: в том виде, как Вы их прислали, «Дрожжи» могут быть помещены в «Рус<ском> Вестн<ике>« вместе с «Крокодилом» , но не в «Отеч<ественных> Зап<исках>». По-видимому, Вы не полагаете никакого различия между этими журналами, но оно есть.

«Крапивников» я еще не читал. Сегодня возьму их с собой в деревню и через неделю уведомлю Вас о результате изложения <?>. Смею уверить Вас, что мне и самому вовсе неинтересно делать изменения в статьях сотрудников.

Примите уверение в совершенном моем уважении.

М. Салтыков

Печатается по изданию: Щедрин Н. (Салтыков М.Е.). Полн. собр. соч. — Т. 19.-М. 1939.-С. 128.

Г.И. Успенскому

<

11 ноября 1880 г.

>

Многоуважаемый Глеб Иванович.

Посылаю Вам корректуры Вашей статьи , которую только что сейчас прочитал. Убедительнейше прошу допустить те выпуски, которые я сделал. Статья Ваша произвела на меня тяжелое впечатление, и я серьезно начинаю думать, что Вы увлекаетесь идеалами Достоевского и Аксакова. К сожалению, статьи Ваши доходят до меня уже в корректурах и тогда, когда надобно уж выпускать книжку. Я до крайности уважаю Вашу литературную деятельность, и мне крайне прискорбно, что могут существовать недоумения. Главное: Вы сетуете на то, что, по Вашим же словам, неизбежно. Следовательно, эти сетования, по малой мере, бесплодные . Может быть, Вы и сами удивитесь, что статья Ваша так понята мною, но, право, иначе ее нельзя понять. Мне кажется, что если б Вы повидались со мной, то я мог бы полнее выяснить Вам мою мысль. Не обратите ли Вы также внимание на заметку мою карандашом в 3-ей форме. По-видимому, тут есть неясность. Во всяком случае, убедительнейше прошу допустить те выпуски, которые мною намечены (во 2-ой форме). С ними смягчится тон статьи. Еще просьба: не задерживайте статьи и возвратите с тем же посланным. Ее необходимо печатать, так как на нее рассчитывалось при составлении содержания книжки, и теперь 11-е ноября. Повторяю, в том виде, т.е. с сделанными выпусками, статья получит этнографический смысл и перестанет быть тенденциозною .

Искренне Вам преданный М. Салтыков.

Печатается по изданию: Щедрин Н. (Салтыков М.Е.). Полн. собр. соч. — Т. 19. — М. 1939. — С. 178-179.

Н.К. Михайловскому

<

11 сентября 1881 г.

>

Многоуважаемый Николай Константинович.

В сентябре у Вас довольно материала, а на октябрь я не назначал, потому что сам располагал приехать и действительно около 22-25 сентября приеду. Во всяком случае предполагаю печатать «Наташку» и Златовратского. Последний чересчур много должен, но у него надо вычитать половину или, лучше сказать, оставлять ему 150 руб. Плещеев и Михаловский еще при мне доставили стихи и взяли за них вперед деньги, а между тем и августовской книжке стихов совсем нет. Есть еще стихи Яхонтова — спросите, пожалуйста, у Плещеева. Ежели «Миражей» Златовр<атского> и Ясинского (будет еще мое письмо в 1 л.) недостаточно, то можно в середину запихать Белоконского. Кажется, я проредактировал его статью, и она должна быть в числе материалов. Я совсем об нем забыл; помню только, что ссыльный студент из Красноярска. Большакова статью оставьте до меня, Салова тоже лучше в ноябре поместить . Да что же Успенский? — неужели так ничего и не будет писать? По-моему, это самый для нас необходимый писатель, хоть последняя его статья скучновата .

Забыл Вам в прошлом письме сказать: Боборыкин здесь и остановился в том же самом доме, где и я. И первым словом его при свидании было: а у меня для Вас повесть листов в 5 готова. Я впрочем ему сказал прямо: что ежели мотивы ее будут те же, что и в прошлогодней , то едва ли можно будет печатать. Говорит, что нет, что повесть — безразличная .

Я попросил бы Вас спросить у Новодворского (Осипович тоже) сколько ему нужно денег, и дать записку. Он, кажется, нам совсем не должен и, вероятно, нуждается. Что же касается до Каренина, то до смерти его жалко. «Записки ученого» — негодная вещь, я с Вами совершенно согласен, ибо читал их.

Говорят, что Альбов хорошо пишет. Я ничего не читал, но хвалят. Нельзя ли его привлечь в «Отеч<ественные> Зап<иски>«. Коропчевский говорил мне (здесь), что он готовит большую повесть.

Куда решился ехать Григорий Захарович — никак не могу добиться, потому что Катерина Павловна решительно не дает говорить. Как только рот разинешь, она уж и влетела туда, точно муха в летнее время. Но он сбирается писать, хотя это и не совсем вероятно.

По-моему, Ясинский талантлив. И его не мешало бы привлечь.

Весь Ваш М. Салтыков.

Не слыхали ли, не написал ли чего Островский? Как бы «Вест<ник> Евр<опы>« не перебил его у нас. Хоть хорошего в нем уж немного, но таков уж предрассудок, что <Отеч<ественные> Зап<иски>« с него всегда начинали год.

Печатается по изданию: Щедрин Н. (Салтыков М.Е.). Полн. собр. соч. — Т. 19. — М., 1939. — С. 226-227.