П. Замойский. «молодость» (Второй вариант)

Замойский проделал большую работу над романом, убрав все, что было бы не ко времени в наши дни.

В целом роман — явление незаурядное. 1945

М. Ефетов. «два письма»

Ефетов пишет о простых, рядовых советских людях. Его тема — рождение человека-работника, рождение новых человеческих отношений в обществе, семье, труде, войне.

Ефетов стремится работать в хорошей литературной манере — Чехова и отчасти тех из писателей США, которые в общем идут за Чеховым.

Но, работая в этой школе, Ефетов не преодолел некоторых грехов ученичества. Часто, найдя правильное решение темы, хороший, верный сюжетный рисунок, автор не дает необходимой психологической мотивировки поступкам героев (рассказ «На путях»), или внезапным сюжетным трюком снижает поднятую им большую тему («Диспетчер»), или не доводит до конца, до психологической ясности, раскрытый им процесс становления личности и человеческих отношений («У самого синего моря»). Эти недостатки автором могут быть (и должны быть) исправлены, если он еще хорошенько поработает над своими рассказами.

У него есть подлинные удачи — рассказы «Папоротник», «Галя». Однако и в этих рассказах есть погрешности стиля, характерные для всего сборника, — погрешности легко исправимые, но все же довольно частые. Следовательно, автору необходимо поработать и над языком своих рассказов.

Тема, поднятая им, — нужная и большая тема. В манере автора есть простота, мягкость, а главное — чувствуется любовь автора к своим героям. Он вполне в силах довести свои рассказы до необходимого совершенства.

1946

Н. Толпегин. «в сопках приморья»

(Повесть в стихах)

Несомненно, автор вложил в эту поэму немалый труд. Но поэтически она сработана вяло, безындивидуально, — не чувствуется подлинного поэтического мастерства. По существу, она ничего не несет нового. Все факты из жизни Суханова и Лазо, эпизоды борьбы за советский Дальний Восток давно уже известны. Некоторые из них (смерть Суханова, смерть Лазо) изложены автором неточно. А главное — нет в поэме подводного поэтического хода, того «второго плана», который превращал бы поэму в произведение искусства.

1946

Алексей югов, «даниил»

Достоинство этого романа в том, что он, в сущности, впервые открывает русскому — и, конечно, не только русскому — читателю малоизвестный и такой примечательный период русской истории, отмеченный двумя выдающимися полководцами и государственными деятелями Даниилом Галицким и Александром Невским. Югов впервые открывает эту страницу истории перед многомиллионным читателем, открывает ее во всеоружии знания и с присущим ему свое обычным талантом.

Отдельные главы этого романа написаны с подлинным блеском: разгром венгров, Золотая Орда и особенно столица Золотой Орды, встреча Даниила с Невским, спор Даниила с Карпини — папским представителем.

Тем не менее роману присущи две особенности, которые поневоле ограничивают круг его читателей, во всяком случае, затрудняют восприятие романа для читателя непосредственного и не столь разносторонне образованного.

Первая особенность. Язык романа стилизован, и хотя мне трудно было бы сказать, что он стилизован исторически неверно (я вправе предполагать, что он стилизован безупречно), тем не менее для непосредственного, неискушенного сознания язык романа перегружен архаизмами (особенно в первой части) и труден для восприятия.

Вторая особенность. Автору дороги многие страницы истории малоизвестные, и поэтому он охотно восстанавливает и воспроизводит их в памяти. Сами по себе эти страницы истории важны, и примечательны, и прекрасно написаны, но зачастую они не включены в непосредственный сюжет романа или занимают в нем, в сюжете, слишком большое место. Поэтому историко-описательная часть занимает в романе непропорционально большое место, в ущерб живому, непосредственному сюжетному развитию, которое в художественном произведении, а особенно в историческом, играет исключительную роль. И даже такие интересные сами по себе главы, как встреча и спор Даниила и Карпини, покажутся массовому читателю скучными и лишними, поскольку они не на место поставлены, кажутся лишенными всякой связи с предыдущими и, неизвестно по какой связи и причине, завершают роман, оставляя читателя в недоумении.

При всей серьезности этих замечаний, роман Югова представляет собой своеобычное историко-литературное и художественное явление и заслуживает высокой оценки.

1947