Янка купала. Избранные произведения

Давно не читал более чистой книги. Все, что относится к дореволюционному времени, не имеет себе равного по кровной близости к мужику, возведенной на уровень самой подлинной поэзии.

Впервые ознакомился с поэмами Купалы, — они исключительно своеобразны по какому-то соединению приемов символизма с правдой жизни и кровной близостью к белорусскому мужику. («Извечная песня» — тяжкая и грустная до слез). «Она и я» — поэма исключительного своеобразия, земная, языческая и в то же время по-белорусски тихая, акварельная и опять и опять мужицкая.

«Сват» — поэма-шутка, полная народного юмора, тоже, очень своеобычная.

1943

К. Осипов. «екатерининские новеллы»

Сборник включает четыре рассказа, относящиеся к предъекатерининскому и екатерининскому царствованиям рассказы — при некоторых стилистических погрешностях, легко устранимых — написаны хорошо (особенно «Безыменный колодник»), свидетельствуют о том, что автор свободно владеет историческим материалом, — читаются они с увлечением.

Но, при всем их познавательном значении, они показывают, главным образом, самые мрачные, уродливые стороны российского абсолютизма (единственный светлый образ Суворова дан в период его кончанской ссылки), в то время как сейчас, в дни войны, мы более заинтересованы в показе наиболее передового и прогрессивного в истории русского народа и русской государственности. Правда, этот показ должен быть не квазипатриотическим, он должен быть правдивым, лишенным сусальности и вовсе не должен скрывать те стороны старой русской действительности, которые так талантливо показаны Осиповым. Но у Осипова даны только (или главным образом) эти мрачные, уродливые стороны, а хотелось бы, чтобы сборник был исторически правдивым, объективным. 1943

Дмитрий осин. «новые судьбы»

Книга обнимает две повести. Первая повесть — «Добромина», вторая — «Белый омут». Обе повести обладают примерно одинаковыми достоинствами и недостатками. Они написаны, несомненно, человеком одаренным, с лирическим правдивым голосом, но человеком, который не знает, не видел (или не понял, если видел) события войны и как, в реальной жизни, они преломляются в народной душе.

В повести «Добромино» правдиво намечены два характера — людей, по разным причинам репрессированных и досрочно освобожденных по случаю войны, вернувшихся в родное село, как раз когда оно уже занято немцами. До этой поры все развивается естественно и художественно правдиво, Но с момента их возвращения в село чувствуется, что автор не знает ни немцев, ни того, как вели себя мужики, ни того, как организовывались и действовали отряды, — все делается поверхностным, условным, малозначительным, и повесть теряет художественную силу.

В повести «Белый омут» тоже все развертывается хотя и несколько растянуто, но правдиво и естественно до наступления событий собственно войны. Как только приходит война, чувствуется, что автор ее не знает, обходит стороной, и повесть разменивается на второстепенные (с точки зрения происходящих событий) любовные судьбы, случайные эпизоды, — сюжетная и идейная основа повести затеривается в песке, как река в пустыне. Как и в первой повести, читатель ждет другого и испытывает разочарование.

В обеих повестях есть немало тонкого в наблюдениях автора над людьми, есть наметки характеров, удачные эпизоды, лирические места, но обе повести не завершены, расплываются, даже трудно сказать, как их можно было бы поправить.

1943