3.2.5. Специфика понимании психического в российской психологии конца хх века

 

В итоге многочисленных теоретических и эмпирических ис­следований, фундаментальных и прикладных разработок, вы­полненных несколькими поколениями советских ученых на основе конструктивного использования ими научных традиций, сложившихся в отечественной психологии, в советской психо­логической науке сформировалось, несмотря на наличие в ней множества оригинальных и самобытных научных школ, единое понимание базовых, ключевых характеристик природы психи­ческого, представляющих в своей совокупности его теоретичес­кую модель. В чем суть данной модели, каковы ее основные моменты?

Во-первых, утверждение отражательной природы психичес­кого. Психические явления выступают как различные формы и уровни субъективного отражения объективной действитель­ности, как образы предметов и явлений окружающего мира, как единство реального бытия и его отражения. Рубинштейн писал, что “психическое переживается субъектом как непосредствен­ная данность, но познается лишь опосредованно—через отно­шение его к объективному миру” [123, т.1, с. 37].

Отсюда вытекают следующие характеристики психического:

—психика как особая, высшая форма отражения;

—адекватность психических явлений действительности;

—психическое как свойство органической материи (челове­ческого мозга, вообще всего организма);—психическое как качество конкретного индивида, субъекта и как отношение к независимому от человека внешнему миру;—психика как си­стема отражения, в которой совмещены и сама отражающая система и носитель отражения;—объективизация содержания отражения (превращение его в реальность и приобретение пред­метного и смыслового значения для данного конкретного чело­века).

Во-вторых, признание активного характера психического. В основе данной мысли лежат следующие идеи:

—психика выступает важнейшим фактором биологической и культурной эволюции человека; у людей психика развивается на основе деятельности, общения и других форм активности;

—психическое как регуляторная система, определяющая функционирование соматической и ментальной подсистем чело­века;

—человек как самоорганизующаяся и внутренне активная система и как носитель отражения; проявлением внутренней активности является избирательное отношение к внешнему миру;

—адаптивный характер психического отражения, позволя­ющий человеку приспосабливаться к окружающей среде посред­ством изменения поведения или функций отдельных органов;

—антиципация как одно из важных свойств психического отражения (возможность не только фиксировать прошлое и на­стоящее, но и предвосхищать в отдельных моментах будущее).

Существенным моментом в понимании активности психичес­кого является признание активной природы не самого по себе психического отражения, а его субьекта, носителя. Как отмечает Ломов, в трактовке активности субъекта “есть тонкость, в ре­зультате непонимания которой может произойти соскальзыва­ние к представлению о том, будто бы образы являются продук­том творчества субъекта, а не отражения реальности” [78, с. 142]. В-третьих, понимание психического как единства непре­рывного и дискретного, что проявляется в следующих момен­тах:

—выделение этапности, фазовости в развитии любого психи­ческого процесса;

—утверждение объективной непрерывности психического, обусловленной его ведущей ролью в регуляции поведения: “Не­прерывность психического есть его процессуальность, динамич­ность и, наоборот, его процессуальность есть прежде всего не­прерывность” [44,с.122].

—взаимосвязь и диалектическое единство анализа и синте­за как механизма реализации непрерывности, процессуальнос-ти и уровневости психического.

В-четвертых, понимание системного характера психическо­го. Это положение опирается на ряд идей:

—о многоплановости, многоуровневости и многослойности психических явлений, обусловленных системной детерминацией психики и наличием много-многозначных связей между ее про­явлениями и свойствами в контексте реальной жизнедеятель­ности человека;

—о возможности адекватно познать психическое только в его динамике, развитии и соответственно рассмотрение психичес­ких явлений не только с точки зрения наличных качеств, харак­теристик и свойств, но и с точки зрения их потенциальных воз­можностей;

—о существенной роли сформированной у человека системы отношений к предметам и явлениям окружающей действитель­ности, что обусловливает признание, с одной стороны, факта социальной детерминации не только личностных свойств, но и психических процессов, а другой стороны—опосредующей роли социального бытия в изменении условий проявления биологи­ческих закономерностей, характерных для человека как природ­ного существа;

—об опосредованной системе взаимосвязей между различ­ными уровнями психического (а также его структуры и функ­ций) при смене системообразующего фактора в зависимости от разных условий жизнедеятельности человека и разных этапов его развития;

—о целостности психики, предполагающей рассмотрение психического во множестве внешних и внутренних отношений, в которых оно существует как целостная, целесообразным об­разом скоординированная система, в единстве его различных структурных компонентов и иерархических уровней (а соответ­ственно и различных планов анализа).

В-пятых, признание единства личности, сознания, деятель­ности и общения, что обусловливает “выдвижение в центр психических оснований психологии, ее организационных форм и структуры.

В области методологии и теории отечественной психологии на протяжении, по крайней мере последних 20-25 лет, сохранялась более или менее стабильная ситуация. Исходной методологичес­кой основой для психологических исследований оставалась вы­шеуказанная модель психики. Это позволило создать систему теоретико-методологических оснований, продуктивность которых подтверждалась полученными советскими психологами в 60-90-е гг. теоретическими, эмпирическими и научно-практическими результатами. Многие из них вошли в золотой фонд не только отечественной, но и мировой психологической мысли.

Однако, с начала 90-х гг., а в отдельных случаях и несколь­ко раньше в связи с уменьшением идеологического давления и контроля в науке, распространением демократических ориента­ции в обществе, расширением возможностей для изложения и отстаивания оппозиционных точек зрения развернулся процесс пересмотра, коррекции и критики исходных методологических и теоретических принципов, категорий, понятий психологичес­кой науки. Казалось, это должно было бы привести к разработ­ке принципиально новых подходов и концепций в области ме­тодологии психологических исследований. Прошли “круглые столы”, посвященные обсуждению вопросов значения марксиз­ма в психологии, возможностям гуманистической парадигмы и ограничениям естественнонаучной ориентации в изучении че­ловека; был опубликован ряд проблемных статей на тему о не­традиционных и даже новаторских подходах в изучении психи­ческих явлений. Безусловно, наличие самой возможности выс­казывания и обсуждения тех проблем, которые несколько лет назад считались запретными и не могли выступать предметом дискуссий или анализа, является и важным источником разви­тия и наиболее значительным достижением современной психо­логии в России.

Но несмотря на упразднение тех барьеров, которые мешали свободной, независимой от идеологии, творческой самореализа­ции психологов, большинство психологических разработок про­должает опираться на методологические принципы, обоснован­ные еще в рамках советской психологии. Вполне вероятно, это обусловлено, в частности, тем, что творческий потенциал базо­вых положений советской психологии далеко не исчерпан.

Еще одной важной тенденцией современной психологии в России является принципиально иное распределение приоритет­ности фундаментальных и прикладных разработок в пользу последних.

В советской психологии авторитетность фундаментальных исследований была очень высока. Ученые, работавшие в этой области, пользовались поддержкой государственных структур, что находило отражение и в соответствующей оплате их труда, и в возможности более широких контактов с зарубежными кол­легами, и в содействии публикациям через систему специали­зированных изданий и издательств. Это позволяло ученым, имеющим интерес и способности к исследованию фундаменталь­ных проблем всецело посвящать себя изучению ключевых воп­росов познания психической реальности.

Однако в связи с разрушением плановых начал в экономике,-формированием чисто прагматических установок в обществе, обусловленных в значительной мере необходимостью “выжива­ния” в условиях рынка, уменьшением финансирования фунда­ментальных исследований, появлением альтернативных государ­ственным источников субсидирования прикладных разработок возможность сосредоточения психолога только на изучении фундаментальных (теоретических или теоретико-эмпирических) проблем фактически сведена на нет. Большинство ученых вы­нуждено переориентироваться на работу в области практичес­кой психологии. Более того, статус теоретической работы в среде молодых психологов стал достаточно низким. То, что всегда было сильной стороной советской психологической школы— серьезность и глубина теоретической проработки и обоснован­ности любых научных и практических выводов, наличие мощ­ных теоретических концепций и высоко профессиональных спе­циалистов именно в сфере теоретической и экспериментальной психологии—оказалось в значительной мере не нужным обще­ству. И сейчас психологи, занимающиеся фундаментальными исследованиями, часто не имеют возможности опубликовать их результаты и принять участие в международных научных встре­чах, т. к. финансирования академической науки хватает лишь на выплату более чем скромной заработной платы.

В российской психологии складывается, на наш взгляд, па­радоксальная ситуация. Несмотря на необходимость фундамен­тальных разработок в связи с пересмотром методологических основ науки в соответствии с новыми жизненными реалиями, именно эта работа не только не является приоритетной ценнос­тью у новых поколений российских психологов, но и игнориру­ется государством. К такому выводу можно прийти, сопоставив финансовую ситуацию, в которой находилась фундаментальная наука в советском государстве с современным низким уровнем ее финансирования. Это отражается и на проблематике психо­логических исследований. Сейчас уже мало кого привлекают изучение общепсихологических проблем и закономерностей, а также специализация в тех отраслях психологии, которые не могут обеспечить хотя бы необходимого прожиточного миниму­ма ученому. А к ним относятся в первую очередь теоретические, фундаментальные, т. е. не прикладные исследования. В то же время отмечается определенный “бум” на разработки в облас­ти конкретной психодиагностики, психотерапевтической и пси­хоконсультационной практики. Более того, если раньше науч­ные психологические коллективы или отдельные ученые само­стоятельно планировали тематику проводимых исследований, ориентируясь на собственные интересы и степень подготовлен­ности к их решению, то теперь складывается принципиально иная ситуация. Все в большей мере финансирование научных исследований осуществляется целевым образом, не из государ­ственных источников, а из различных фондов (в том числе и частных), конкретными организациями и т. д. В силу этого многие специалисты вынуждены включаться в разработку про­блем, исходя лишь из интересов заказчика. Выбор проблемати­ки теперь во многом определяется не внутренней логикой раз­вития психологической науки, а сиюминутными социальными, экономическими, политическими задачами. В итоге происходит переориентация ученых с решения важных, с точки зрения на­уки, фундаментальных, но недостаточно обеспеченных финан­сами проблем, на разработку ситуативных прикладных, но хо­рошо финансируемых задач.

Характеризуя в целом общее состояние психологии в России в настоящий момент, мы должны обозначить его как переход­ный период от устойчивой, унифицированной и моноструктури­рованной системы к новой, построенной на принципиально иных основаниях. Контуры этой будущей системы психологии сегод­ня можно прогнозировать лишь с определенной степенью веро­ятности, опираясь на складывающиеся теперь тенденции разви­тия психологической науки. Наиболее значимые из них: научно-практическая и прикладная ориентированность психологи­ческих исследований, плюралистичность в выборе исходных теоретике—методологических оснований, многообразие форм профессиональной подготовки психологов и применения их зна­ний, навыков и умений, более узкое специализированно психо­логов, достаточно жесткая детерминация тематики психологи­ческих исследований со стороны социальных запросов общества, прагматизация взглядов психологов относительно своего буду­щего в психологическом сообществе.

И если можно говорить об отличии восточно-европейской модели развития психологической науки от западноевропейс­кой и американской, то следует признать, что в современной российской психологии возрастает удельный вес элементов или компонентов как раз последних моделей. В какой мере удачным будет подобный симбиоз, покажет время. И существенную роль здесь будут играть общий ход экономических реформ в обществе и отношение государства к таким сферам, как наука и образо­вание.