Глава 15. Эвтаназия: право на достойную смерть или убийство?

Эвтаназия (от лат. euthanazia (ей — хорошо и thanatos — смерть) — хорошая, "блаженная" смерть) — относительно безболезненная смерть, когда применение обезболивающих средств облегчает умирание при неизлечимых и мучитель­ных болезнях. Понятие эвтаназии в последнее время приме­няется и к прекращению существования новорожденных с явными физическими аномалиями (как не вспомнить обычай древних спартанцев сбрасывать со скалы хилых и больных младенцев!). Различают пассивную эвтаназию (уход за боль­ными в виде паллиативного лечения, не приводящего к выз­доровлению) и активную эвтаназию (безболезненное умерщ­вление больного по его просьбе и с согласия родственни­ков)⁶⁸².

По проблеме эвтаназии общественное мнение раско­лото на два непримиримых лагеря. Одни напоминают о введенной в действие Гитлером программе "Эвтаназия" по умерщвлению умственно отсталых, психически боль­ных, парализованных (а затем и просто неарийцев) в га­зовых камерах или о серийном "убийце-гуманисте" Дже­ке Геворкяне из Калифорнии, другие — о мучительной смерти родных и близких, умолявших прекратить их стра­дания⁶⁸³.

Есть незримый религиозный, моральный, этический ру­беж, перейти который страшно... Священник Георгий Чистя­ков пишет: "Беда сегодняшней цивилизации заключается в том, что в большинстве случаев наши родные и друзья, а потом и мы сами умираем в больнице, в изоляции от реаль­ности, вдали от родных и друзей. В страшном одиночестве больницы. Сегодня человек умирает неуслышанным..."⁶⁸⁴ Истинный гуманизм, по "его мнению, — помочь человеку, пре­одолевая боль и страдания, "пережить огромный духовный рост" в последние дни своей жизни, преодолеть тот потолок, которым он, казалось, уже навсегда был ограничен: "Не дать человеку пережить это — недопустимо"⁶⁸⁵.

Признаться, нам понятнее логика испанского христиан­ского философа и антрополога Карлоса Вильверде:

"Человек страдает больше животных, потому что сознает свое страдание. Он страдает и знает, что страдает. Но, с дру­гой стороны, страдание усиливает неотъемлемое сознание собственного "Я". Телесное и тем более душевное страдание убеждает нас в том, что ни тело, ни душа не суть объекты, а также в том, что страдание затрагивает всего человека. Можно поделиться своей болью с другими, и это доставляет облегчение, как и всякое человеческое сочувствие, которое рождается в общении с другими. Но страдание имеет настолько личный характер, что убеждает нас: каждый должен жить, сознавая свою ответственность за собственную уникальность. В последнем счете каждый остается наедине с Бытием, то есть с Богом"⁶⁸⁶.

Здесь, по крайней мере, признается личный характер страдания и осознание человеком ответственности за свою уникальность. К. Вильверде осуждает "западное отношение к смерти" как нарушению процесса наслаждения жизнью: "Теперь стараются не говорить о тяжести болезни или о смерти ни с больным, ни с его близкими, потому что в "сча­стливом мире" это неприятно". Безболезненная смерть и до­веденный до абсурдной банальности обряд погребения ста­новятся общепринятым стандартом, поставленным на ком­мерческий поток: "Все, к чему прикасается капитализм, он дегуманизирует и превращает в способ извлечения макси­мальной выгоды"⁶⁸⁷.

Кыргызским врачам, живущим в обществе, далеко не достигшем стадии "наслаждения жизнью", проблема эвтана­зии видится под другим углом зрения:

"В условиях развития современной медицины еще сохра­няются, а также появляются новые заболевания, не излечи­мые в настоящее время (рак, саркома, СПИД и т. д.). Кроме того, уровень развития экономики государств не обеспечива­ет возможности полноценного лечения. Экономическое состо­яние семьи как ячейки общества также не дает возможности оплатить дорогостоящее лечение. Поэтому эвтаназия на се­годняшний день приобретает определенную актуальность.

Развитие эвтаназии связывается с: а) социально-эконо­мической проблемой. Как отмечалось выше, при отсутствии эффективных методов лечения, тяжелом экономическом со­стоянии населения эвтаназия могла бы разрешить эту про­блему (но, с другой стороны, может ли общество, пропове­дующее всеобщую гуманность, не дать права на жизнь даже обреченным?); б) моральной проблемой. Готовы ли врачи со­знательно умерщвлять неизлечимых больных, не вызовет ли снижения ответственности за тяжелобольных массовое увлечение этим? С другой стороны, не будет ли на них накладываться печать "палачей"? К этой моральной про­блеме причастны и родственники больного, которые согла­шаются на эвтаназию, чтобы снять обузу со своих плеч (т. е. уход за ним). Но какой смысл в продолжении жизни не­излечимо больных, уставших от боли, если они сами молят о смерти? Какой смысл в существовании детей-идиотов, из-за которых нет и никогда не будет нормальной жизни у их родителей?

Однако больных нужно лечить несмотря ни на что, если есть хоть один шанс из тысячи на спасение. С момента, когда эта надежда утрачена, со всей остротой встает вопрос о ми­лосердии в его высшем проявлении. И в этом случае им будет только эвтаназия. Врач, имеющий право принять жизнь, дол­жен иметь право и забрать ее у больного, который вправе сам решать вопрос о собственном существовании. При обна­ружении же неизлечимых заболеваний у новорожденных про­блему об эвтаназии должны решать родители. Что лучше: тратить деньги, и немалые, на лечение, выхаживание неиз­лечимых больных, олигофренов или пустить их на лечение пациентов, у которых есть хоть один шанс выжить? Но, с другой стороны, это может выглядеть негуманно"⁶⁸⁸.

Правовую оценку праву человека на осуществление эв­таназии, как зеркальному отражению его конституционного права на жизнь, дают Ю. А. Дмитриев и Е. В. Шленова:

"...в случае наступления потребности в эвтаназии, т. е. сознательном, добровольном, волевом уходе человека из жизни, основание для реализации конституционного права на охрану здоровья оказывается исчерпанным, поскольку данная цель (охрана здоровья) уже не может быть достиг­нута. Дальнейшее оказание больному медицинской помощи только усугубляет его страдания. Поэтому в данном случае используется более общая по кругу регулируемых ею отно­шений конституционная норма ст. 20, закрепляющая право на жизнь.

Это право предполагает возможность человека самостоятель­но распорядиться своей жизнью, в том числе добровольно при­нять решение о сроках и способах ухода из нее. Полагаем, что можно даже вести речь, что право на жизнь юридически за­крепляет и ее пределы, т. е. право на самоубийство.

Вместе с тем возникают ситуации, когда человек, решив­ший покончить счеты с жизнью, не в силах (физически и/или морально) сделать это самостоятельно, но активно желает на­ступления собственной смерти. Это — проблема эвтаназии. <...> Биолого-медицинский аспект проблемы заключается преж­де всего в установлении категорий пациентов, по отношению к которым может рассматриваться возможность применения эв­таназии. Среди таковых можно отметить пациентов, биологи­ческая смерть которых неминуема и которые, умирая, испыты­вают тяжелые физические страдания. Вопрос о прерывании жизни больного, физические страдания которого преходящи и могут быть ликвидированы применением соответствующих ме­дицинских средств, вообще не должен рассматриваться. Другая категория больных — это больные, находящиеся в устойчивом вегетативном состоянии. В таком контексте медицинская сторо­на вопроса заключается в проблеме определения степени тяже­сти заболевания, насколько оно неизлечимо; достижения такой стадии в процессе лечения, когда все возможные медицинские средства оказываются исчерпанными; установления необрати­мости устойчивого вегетативного состояния"⁶⁸⁹.

Разработка процедурно-юридических вопросов, касаю­щихся эвтаназии, уже ведется российскими юристами⁶⁹⁰. С другой стороны, новая формулировка клятвы врача, внесен­ная 20 декабря 1999 г. в текст Основ законодательства Рос­сийской Федерации об охране здоровья граждан, содержит прямой запрет "никогда не прибегать к осуществлению эв­таназии". Ю. Дмитриев, критикующий эту законодательную поправку как неконституционный акт, нарушающий челове­ческое достоинство больного, пишет: "Очевидно, что вопрос

0 юридическом обосновании эвтаназии, как и любой другой этический вопрос (запрещение или разрешение разводов, абор­тов и т. п.), должен прежде всего решать сам гражданин, а затем уже законодатель, как это принято в большинстве цивилизованных стран мира"⁶⁹¹.

Представляется, что задача современного законодателя состоит в том, чтобы учитывать изменения представлений о гуманизме: если раньше гуманизмом считалось поддержа­ние жизни человека любой ценой, даже ценой его страда­ний, то сейчас, видимо, имеет право на существование и понятие о гуманизме как об облегчении страданий неизле­чимо больного по его просьбе: вопрос в расширении преде­лов свободы выбора человека, особенно если он атеист⁶⁹².

В заключение, для того чтобы дать представление о движении законодателей в этом направлении, приведем ин­тересный документ, подготовленный Министерством иност­ранных дел Нидерландов: "Вопросы и ответы о нидерланд­ском законе "Проверка случаев окончания жизни по просьбе пациента и оказания помощи при самоубийстве" (законопроект рассмотрен Первой Палатой парламента 10 апреля 2001 г.)⁶⁹³. Считаем при этом, что осваивающие курс антропологии права имеют право на свободный доступ к такой информации.

"Для чего нужен закон об эвтаназии?

В Нидерландах под эвтаназией понимается окончание жйз-ни пациента при помощи врача по просьбе пациента. Нидерландские власти не закрывают глаза на факт применения эвтаназии. Вопрос о том, следует ли ограничить наказуемость эвтаназии, и если да, то как — уже почти тридцать лет яв­ляется предметом широкой политической и общественной дис­куссии.

Вследствие включения в Уголовный кодекс специального основания для исключения наказуемости врач, который осу­ществляет прекращение жизни по просьбе или оказывает помощь при самоубийстве, уже не подлежит наказанию, если им выполнены установленные законом требования должной тщательности и он уведомил о происшедшей неестественным путем смерти региональную комиссию по эвтаназии.

Главная цель такого подхода к решению существующих проблем — обеспечить максимальную осторожность и тща­тельность при совершении этого акта путем гласности и еди­нообразного контроля за действиями по окончанию жизни ме­дицинскими средствами.

Боли, потеря интереса к жизни и стремление умереть до­стойным образом — главные мотивы пациентов, обращаю­щихся с просьбой об эвтаназии. Врачи как в Нидерландах, так и в других странах все чаще сталкиваются с вопросами принятия решений, связанных с окончанием жизни. Это свя­зано, в частности, со старением населения, с прогрессом медицинской технологии продления жизни и с увеличением доли смертности от рака. Под эвтаназией не следует пони­мать отказ от лечения в тех случаях, когда (последующее) лечение не имеет смысла. В этом случае врач в рамках нор­мальной медицинской практики прекращает лечение и пре­доставляет природе делать свое дело. Это же относится и к предписанию больному принимать болеутоляющие средства, побочным результатом чего является более быстрое наступ­ление смерти. В Нидерландах проблемы, связанные с опла­той лечения, не являются пбводом для обращения с просьба­ми об эвтаназии. Благодаря системе социального страхова­ния каждому жителю Нидерландов обеспечено медицинское обслуживание.

Правда ли, что в Нидерландах врачи за эвтаназию более не преследуются?

Эвтаназия или окончание жизни по просьбе или помощь при самоубийстве по-прежнему наказуемы, если врач не уведомил о том, что он осуществил эвтаназию или оказал помощь при самоубийстве, или если он не выполнил при этих действиях все требования должной тщательности, сформулированные в законе. Для этого в Уголовный кодекс включено специальное основание для исключения наказу­емости. Действия врача по окончанию жизни пациента про­веряются контрольной комиссией (назначаемой Министром юстиции и Министром народного здравоохранения, благо­состояния и спорта) При проверке главное внимание уде­ляется медицинскому аспекту действий врача и тому, ка­ким образом принималось решение о применении эвтана­зии. Если врач уведомил о своих действиях по окончанию жизни пациента и контрольная комиссия, изучив досье, пришла к заключению, что действия врача были выполне­ны с соблюдением должной тщательности, то врач не под­лежит преследованию. В этом случае информация в Госу­дарственную прокуратуру не поступает. Если же обнару­живается, что действия врача не были достаточно тщательными ввиду того, что он не выполнил существую­щие требования в отношении надлежащей тщательности, то дело передается в Государственную прокуратуру и в Инспекцию по здравоохранению. Обе инстанции рассмат­ривают вопрос о привлечении врача к уголовной ответствен­ности

Цель снятия наказуемости заключается в том, чтобы вра­чи, которые соблюдают все предписанные правила надлежа­щей тщательности, не чувствовали себя преступниками при принятии решений и при осуществлении самого акта, а от­крыто и честно отвечали за свои действия. Предварительные консультация и методика проверки являются важными гаран­тиями защиты прав пациента, переносящего неизлечимые и невыносимые страдания и обращающегося по собственной воле с просьбой об окончании жизни.

Какие требования должной тщательности должны при этом выполняться?

Когда к врачу обращаются с просьбой об эвтаназии, он должен принимать во внимание критерии надлежащей тща­тельности Врач должен:

а) быть убежденным в том, что речь идет о сделанной по собственной воле и тщательно взвешенной просьбе пациента;

б) быть убежденным в том, что пациент терпит неизлечи­мые и невыносимые страдания,

в) информировать пациента о ситуации, в которой он на­ходится, и ожидаемом ее развитии;

г) прийти вместе с пациентом к заключению, что в ситуа­ции, в которой он находится, не существует никакого друго­го разумного решения;

д) провести консультацию по меньшей мере с одним неза­висимым врачом, который должен обследовать пациента и вынести письменное заключение относительно выполнения требований надлежащей тщательности, указанных в первых четырех пунктах,

е) выполнить действия по окончанию жизни пациента или по оказанию помощи при самоубийстве с тщательным соблю­дением медицинских норм.

С 1 ноября 1998 г региональные комиссии осуществляют проверку действий врачей в отношении выполнения назван­ных требований. Эти требования включены в статью 2 Закона о проверке выполнения требований к порядку осуществления окончания жизни по просьбе пациента или оказания по­мощи при самоубийстве.

Другим важным фундаментальным принципом для право­судия является наличие доверительных отношений между врачом и пациентом. Врач, принимающий решение об эвтана­зии, должен быть лечащим врачом пациента. Он должен до­статочно хорошо знать пациента, чтобы быть в состоянии сделать заключение о том, действительно ли просьба об эв­таназии представляет собой свободное волеизъявление и глу­боко продуманна и действительно ли речь идет о неизлечи­мых и невыносимых страданиях.

Удовлетворяются ли в Нидерландах все просьбы о при­менении эвтаназии?

Нет. Из числа всех просьб об эвтаназии, с которыми обра­щаются к (участковым) врачам, две трети не удовлетворяют­ся. Часто выход все же находится в лечении, а в некоторых случаях пациент умирает до принятия решения по его просьбе.

Врачи не обязаны удовлетворять просьбу об эвтаназии. Практика показывает, впрочем, что многие пациенты нахо­дят успокоение в том, что врач, возможно, готов осуществить эвтаназию, и, в конечном счете, умирают, не обращаясь к врачу с соответствующей просьбой.

Обязан ли врач удовлетворять просьбу о применении эв­таназии?

Нет. Врачи могут отказывать в сотрудничестве при осуще­ствлении эвтаназии. Младший и средний медицинский персо­нал также могут отказываться принимать участие в подго­товке эвтаназии. Ни врачи, ни младший и средний медицин­ский персонал ни при каких условиях не могут привлекаться к ответственности за отказ в удовлетворении просьбы об эвта­назии.

Возможность отказать в удовлетворении просьбы об эвта­назии гарантирует врачу то, что он не обязан действовать вопреки собственной системе норм и ценностей. Закон исхо­дит из того, что не существует права пациента на эвтаназию и что врач не обязан применять эвтаназию.

Как организована процедура регистрации случаев при­менения эвтаназии?

Врач обязан ставить в известность муниципального пато­логоанатома о каждом случае неестественной смерти В слу­чае применения эвтаназии или оказания помощи при само­убийстве врач составляет отчет в соответствии с образцом формы отчета.

Патологоанатом составляет собственный отчет, в котором им устанавливается факт неестественной смерти пациента Он направляет свой отчет прокурору, который должен давать разрешение на погребение

В региональную контрольную комиссию поступают как от­чет врача, так и отчет патологоанатома. Контрольная комис­сия получает также заключение консультанта и письмен­ное волеизъявление умершего пациента, если таковое име­ется.

Комиссия проверяет действия врача по критериям долж­ной тщательности. Если комиссия приходит к заключению, что врач действовал с должной тщательностью, то врач пре­следованию не подлежит.

Если врач, по мнению комиссии, действовал, не выпол­няя требований должной тщательности, комиссия направля­ет свое заключение для ознакомления в Государственную прокуратуру и региональному инспектору по здравоохране­нию Как Государственная прокуратура, так и региональный инспектор взвешивают, должны ли в отношении данного #рача быть предприняты какие-либо меры, и если да, то какие

Важным аспектом закона об эвтаназии является то, что региональные контрольные комиссии (в заседаниях которых принимает участие и сам врач) должны сами решать, выпол­нил ли врач в своих действиях требования должной тщатель­ности Такой подход выбран потому, что, как показало иссле­дование, готовность врачей уведомлять о случаях примене­ния эвтаназии может возрасти, если проверка в первой инстанции проводится группой профессионалов, благодаря яему угроза принятия решения непосредственно Государствен­ной прокуратурой и только ею отпадает.

Каким образом производится запрос мнения независи­мого врача?

Перед тем как принять решение об удовлетворении просьбы об эвтаназии, врач обязан запросить мнение не зависящего от него врача, который не участвовал в лечении данного па­циента. Независимый врач (консультант) должен обследовать пациента и сделать заключение о ходе болезни. Консультант оценивает также, является ли просьба об эвтаназии добро­вольной и тщательно взвешенной, и направляет коллеге свое письменное заключение.

В Нидерландах создана сеть (участковых) врачей, прошед­ших специальную подготовку для того, чтобы быть в состоя­нии давать компетентное заключение по тем вопросам, с ко­торыми сталкиваются врачи при необходимости принятия ре­шения относительно окончания жизни пациента (проект SCEN). Желательно, чтобы лечащий врач выбирал в качестве кон­сультанта кого-либо из этой группы подготовленных специа­листов.

Как работают и из кого состоят региональные конт­рольные комиссии?

В Нидерландах существует пять региональных контрольных комиссий, которые проверяют выполнение требований долж­ной тщательности в случае применения эвтаназии. Каждая комиссия состоит из нечетного числа членов, среди которых, во всяком случае, должен присутствовать юрист, являющий­ся председателем комиссии, врач и эксперт по вопросам эти­ки. Таким образом, в каждом случае применения эвтаназии производится проверка с точки зрения юридической процеду­ры, с точки зрения медицинских норм и в отношении норм и ценностей, действующих в обществе. Комиссия выносит свое решение большинством голосов. Как председатель, так и чле­ны комиссий назначаются Министром юстиции и Министром народного здравоохранения, благосостояния и спорта на пе­риод в шесть лет.

Эти пять региональных контрольных комиссий действуют уже с 1 ноября 1998 г. В соответствии с новым законом реги­ональные контрольные комиссии уже не должны более на­правлять свое авторитетное заключение по тому или иному случаю применения эвтаназии в Государственную прокуратуру, если они считают, что требования должной тщательнос­ти при применении эвтаназии или при оказании помощи при самоубийстве были выполнены. Комиссии несут также ответ­ственность за регистрацию вынесенных на рассмотрение слу­чаев окончания жизни по просьбе пациента или оказания по­мощи при самоубийстве. Это не означает, что региональные контрольные комиссии взяли на себя функцию Государствен­ной прокуратуры, поскольку они лишь высказывают свое мне­ние о соблюдении требований должной тщательности. Госу­дарственная прокуратура вправе подать запрос о расследо­вании во всех тех случаях, когда имеется резонное подозрение в совершении наказуемого деяния.

Признаются ли наряду с письменными также и устные волеизъявления?

Согласно закону признается как устное, так и письменное волеизъявление. Обе формы волеизъявления могут рассмат­риваться врачом как легитимная просьба о применении эвта­назии. Признание легитимности письменного волеизъявления имеет значение прежде всего тогда, когда врач принимает решение об удовлетворении просьбы о применении эвтана­зии в том случае, если пациент уже не хочет устного обще­ния. Письменное волеизъявление считается в этом случае хорошо взвешенной просьбой о применении эвтаназии. Одна­ко наличие такого волеизъявления не освобождает врача от обязанности произвести свою оценку положения в свете тре­бований должной тщательности при принятии решения об окончании жизни по просьбе пациента.

Каким образом устанавливается, что речь идет о неизле­чимых и невыносимых страданиях?

Неизлечимость страданий определяется в соответствии с действующими медицинскими нормами. Экспертной медицин­ской оценкой должно быть установлено, что улучшение в положении пациента невозможно.

Невыносимость страданий пациента трудно установить объективно. В каждом конкретном случае контрольная комис­сия определяет, мог ли врач прийти к справедливому заклю­чению о невыносимости страданий пациента.

Врачом и пациентом должны быть основательно обсужде­ны все альтернативные методы лечения. До тех пор, пока в распоряжении имеется еще какой-либо реально возможный альтернативный вид лечения, нельзя говорить о неизлечимо­сти с медицинской точки зрения.

Невыносимость страданий, в противоположность неизле­чимости страданий, — понятие в значительной мере субъек­тивное, с трудом поддающееся объективной оценке. Тем не менее врач в тех случаях, когда страдания не очевидны ни для него самого, ни для близких, ни для лиц, обеспечиваю­щих уход, должен быть в состоянии ощущать и — исходя из своего врачебного опыта — давать оценку ситуации с опреде­ленной степенью объективности.

Включает ли понятие "невыносимые страдания" также и психические страдания?

Трудно объективно оценить, обращается ли пациент с просьбой о применении эвтаназии действительно по собствен­ной воле и хорошо ее взвесив, когда речь идет о психичес­ки больном пациенте, чьи страдания вызваны не в первую очередь каким-либо соматическим заболеванием. В подоб­ном случае при поступлении просьбы о применении эвтана­зии врач должен запросить мнение не одного, а двух неза­висимых специалистов, из которых по крайней мере один является психиатром. Они должны лично осмотреть пациен­та и побеседовать с ним. Ссылка на наличие чрезвычайных обстоятельств/ крайней необходимости не исключается, хотя рассмотрение таковой производится с предельной сдержан­ностью. Обычно в этой ситуации Государственная прокура­тура возбуждает процедуру уголовного преследования. В таком случае решение об обоснованности ссылки на нали­чие чрезвычайных обстоятельств/крайней необходимости выносится судом.

В 1994 г. был осужден без вынесения наказания психи­атр, оказавший помощь при самоубийстве, так как он удов­летворил просьбу пациентки, страдавшей психическим за­болеванием (постановление суда по делу Шабо). Верховный суд Нидерландов подтвердил это решение и постановил, что в тех случаях, когда страдания пациента вызваны психическими причинами, суд при выяснении наличия чрезвы­чайных обстоятельств/крайней необходимости должен про­являть исключительно большую осмотрительность Вынесен­ное Дисциплинарной комиссией врачебного надзора в апре­ле 1995 г. по этому же делу решение совпадало и содержательной части с постановлением Верховного суда Психиатру за совершенные им действия было вынесено по­рицание.

Не является ли делом врача сохранение жизни?

Если лечение не имеет результата, то обязанностью вра­ча является облегчение страданий пациента.

Опубликованные в 1996 г. результаты независимого ис­следования показали, что врачи в Нидерландах с должной тщательностью подходят к принятию решений в вопросах окон­чания жизни пациента.

Может ли пациент из другой страны приезжать для осу­ществления эвтаназии в Нидерланды?

Это невозможно в силу необходимости наличия довери­тельных отношений между лечащим врачом и пациентом. Про­цедура регистрации и проверки каждого случая применения эвтаназии требует того, чтобы просьба пациента о примене­нии эвтаназии была сделана им по собственной воле и была им хорошо взвешена, при этом речь также должна идти о неизлечимых и невыносимых страданиях, испытываемых па­циентом. Чтобы быть в состоянии дать свою оценку этим ас­пектам, врач должен хорошо знать пациента. Это означает, что пациент должен в течение определенного периода нахо­диться под наблюдением данного врача.

Удовлетворение просьбы о применении эвтаназии пред­ставляет для врача тяжелую эмоциональную нагрузку. Врачи принимают такое решение не без раздумий. Также и с этой точки зрения время, в течение которого пациент находится под наблюдением, играет важную роль для установления лич­ного контакта между пациентом и лечащим врачом

Может ли с просьбой об эвтаназии обращаться несовер­шеннолетний?

В законе содержится положение относительно обращения несовершеннолетних с просьбой о применении эвтаназии или 458 Часть VI. Антропология права и современная цивилизация об оказании помощи при самоубийстве. Это положение согла­суется в том, что касается разделения на возрастные катего­рии, с существующими правилами о врачебном уходе для несовершеннолетних. Пациенты от двенадцати до шестнадца­ти лет могут обращаться с просьбой о применении эвтаназии, однако при этом требуется также согласие родителей или опекуна. Шестнадцати-семнадцатилетние принимают такое решение, в принципе, самостоятельно, но их родители дол­жны участвовать в формировании этого решения. В случаях, когда речь идет о пациентах-подростках, также может иметь место ситуация неизлечимых и невыносимых страданий. При удовлетворении просьбы несовершеннолетнего о применении эвтаназии врач также должен выполнять указанные требо­вания должной тщательности.

На практике выяснилось, что эвтаназия применяется, в первую очередь, к больным раком в терминальной стадии (90%) Также и в случаях обращения несовершеннолетних с просьба­ми о применении эвтаназии речь идет большей частью о се­рьезно больных подростках, страдающих от рака. В этих очень редких случаях родители или опекун могут присоединиться к такой просьбе. На практике всегда имеет место детальное обсуждение ситуации между лечащим врачом, пациентом и родителями или опекуном. Почти всегда в этих особых случа­ях удается достичь консенсуса.

Противоречит ли нидерландский закон об эвтаназии меж­дународным договорам об охране права на жизнь?

Нидерландские власти придерживаются того мнения, что этот закон не противоречит международно-правовому обяза­тельству охранять право на жизнь от посягательств на это право со стороны властей или граждан.

Это обязательство изложено, в частности, в ст. 6 Пакта ООН о гражданских и политических правах и в ст. 2 Европей­ской конвенции о правах человека. В основе этих положений лежит уважение феномена жизни. Эти договоры отказывают властям и другим институтам и лицам в праве лишать кого-либо жизни против его воли (за исключением известных чрез­вычайных ситуаций).

Эти положения не ориентированы на сохранение состоя­ния неизлечимых и невыносимых страданий. Они представля­ют индивидууму защиту от посягательств на его право на жизнь. Ни из текста, ни из предыстории закона не следует наличия неправомерного нарушения этого права. Государ­ства — участники договоров обладают большой степенью сво­боды для обеспечения охраны жизни в рамках своих собствен­ных правовых систем — таково общепринятое понимание ука­занных сформулированных в общих выражениях положений. Универсальный запрет применения эвтаназии и оказания по­мощи при самоубийстве не может быть, таким образом, осу­ществлен исходя из этих договоров, однако охранный аспект этого закона должен выдерживать проверку на выполнение нормы "уважение жизни" Закон использует эту норму как исходный пункт. Применение эвтаназии по собственной просьбе пациента не представляет собой какой-либо формы преднамеренного лишения жизни в том смысле, как об этом говорится в вышеуказанных статьях договоров.

Закон об эвтаназии не противоречит международным до­говорам и изложенным в них фундаментальным правам че­ловека. Нидерландское правительство самым активным об­разом поддерживает эти права, но в рамках этой поддерж­ки оно не считает, что индивидуум не имеет возможности принять собственное решение о том, стоит ли свою жизнь продолжать или нет. Самоубийство в Нидерландах, в проти­воположность некоторым другим странам, также не нака­зуемо".

Завершим этот скорбный сюжет еще одним вопросом, который задает Ю. А. Дмитриев: можно ли защитить права человека после его смерти?⁶⁹⁴ Мы бы поставили проблему еще в более широком смысле: обладает ли человек правами и после физиологической смерти?

Напомним, что Всеобщая исламская декларация прав человека в первой же статье "Право на жизнь" (во второй ее части) предписывает: "После смерти, как и при жизни, неприкосновенным остается священный характер тела чело­века. Верующие должны следить за тем, чтобы с телом скон­чавшегося человека обходились с должной торжественнос­тью". Нет нужды приводить вопиющие факты надругатель­ства над памятью усопшего и чувствами его родственников, в которое превращается нередко так называемый погре­бальный обряд — эти факты, увы, может привести каж­дый. Мало кто даже из юристов знает о существовании Федерального закона 1996 г.. "О погребении и похоронном деле" (который, правда, не устанавливает обязанности го­сударства предать земле останки покойного, а переклады­вает ее на "специализированные службы по вопросам по­хоронного дела"). Между тем право на достойное погребе­ние в соответствии с традициями, волей покойного или его родственников свято соблюдалось в обычном праве всех времен и народов. Коль скоро законодатель счел возмож­ным вмешаться в святая святых бытия человека, граждане вправе ожидать если не помощи государства, то хотя бы установления более жесткой ответственности, вплоть до уголовной, за нарушение достоинства личности при погре­бении, например, установив эту ответственность по анало­гии с таким уголовно наказуемым деянием, как разврат­ные действия. Пока что ст. 244 УК РФ устанавливает ответ­ственность только за надругательство над телами умерших и местами их захоронения. (В этой связи возникает вопрос об оценке, как правовой, так и моральной, действий влас­тей в отношении тел погибших моряков атомной подводной лодки "Курск", когда морской обычай отдавать морю тела погибших моряков вступил в острое противоречие с необ­ходимостью установления причин катастрофы и желанием воздать необходимые почести мученикам.)

Современная правовая доктрина прекращает правоспо­собность граждан моментом смерти⁶⁹⁵, и это логично, так же как и логично ограничивать дееспособность гражданина его совершеннолетием, а в отдельных случаях по ре­шению суда и другими условиями (душевная болезнь, ис­полнение вступившего в законную силу приговора суда и т. д.).

Но вот такая категория, как правосубъектность, т. е. воз­можность и способность лица быть субъектом права, вряд ли укладывается в жесткую логику "нет человека — нет про­блемы". Срочная и бессрочная охрана гражданским законо­дательством ряда имущественных и неимущественных прав граждан после их смерти, таких, как исполнение завеща­тельной воли умершего, охрана авторских прав и т. п., долж­на, по нашему убеждению, распространяться и на права, обеспечивающие индивидуализацию личности (право на честь, достоинство, деловую репутацию), ее автономию (пра­во на неприкосновенность частной жизни) — еще одно пер­спективное направление исследований как антропологии пра­ва, так и конституционного и гражданского права. При этом представляется, что проблема посмертных прав личности должна решаться совместными усилиями юристов, филосо­фов, медиков⁶⁹⁶.

* * *

Итак, мы завершили свой обзор личностных прав чело­века в том виде, в каком они сформулированы на пороге но­вого века и нового тысячелетия. Согласимся: эти права пред­стают сегодня совсем в ином виде, чем, скажем, два-три десятилетия назад. Решать новые проблемы, связанные с этими правами, традиционными подходами позитивного права представляется малопродуктивным. Следовательно, современ­ное право должно искать ответ на них в тесном сотрудниче­стве с антропологами, медиками, биологами, философами, ведь сегодня как никогда проблемы права тесно переплелись с вопросами морали и справедливости, свободы и ответственности человека⁶⁹⁷. Запрет противоречащих традиционной мо­рали проявлений иной морали, ханжеское игнорирование но­вых проблем бытия человека в самых интимных его сферах лишь задержали развитие права, заставили искать иные, неправовые, пути их решения. Следует ли продолжать идти по этому пути? Думается, настало время переходить от раз­говоров о биоэтике к разработке норм биоправа.