Позиция Эмитента

Эмитент полагал, что:

• эмиссионные документы содержат только обязанность Эмитента предложить облигационерам выкупить их облигации в определенных случаях, но не содержат существенных условий такого выкупа;

• с момента акцепта оферты отношения Истца и Эмитента основываются исключительно на договоре купли-продажи облигаций, заключенном таким образом;

• обязанность Эмитента выкупить облигации вытекает исключительно из договора купли-продажи и не установлена договором облигационного займа.

Такая позиция была выгодна ответчикам по нескольким причинам.

Во-первых, отсутствие связи между заемным обязательством и договором купли-продажи позволяло Эмитенту устанавливать в оферте те условия, которые его устраивали, и при этом не быть связанным требованиями эмиссионных документов.

Во-вторых, ответчики получили возможность утверждать, что нарушение договора купли-продажи не является нарушением заемного обязательства. Все, чего требовали, по мнению ответчиков, от Эмитента эмиссионные документы — это направить оферту или «обеспечить право владельцев облигаций требовать от Эмитента приобретения облигаций».

В-третьих, ответчики могли утверждать, что все отношения, связанные с акцептом оферты, не меняют отношений по займу. Следовательно, заемные правоотношения не претерпевают изменений. То есть не прекращаются, срок погашения займа перед акцептантами не наступает, а всякое дальнейшее изменение заемных отношений должно рассматриваться отдельно от факта акцепта оферты на выкуп.

Позиция ответчиков нашла понимание в судах трех инстанций, которые склонны были рассматривать облигационные отношения и отношения, вытекающие из договора купли-продажи, заключенного при реализации Эмитентом оферты, как формально независимые друг от друга отношения.

Позиция Истца

Истец полагал, что между эмитентом и облигационером возникли заемные отношения. Тот факт, что между сторонами заключается договор купли-продажи облигаций, этой сути не меняет. Статья 816 ГК РФ прямо указывает, что путем продажи облигации заключается именно договор займа. Эта же статья гласит, что к отношениям между эмитентом облигации и ее держателем (облигационером) применяются правила, регулирующие заемные правоотношения, если иное не предусмотрено специальным законодательством.

На отношения между данными лицами распространяются и нормы о невозможности одностороннего изменения договорного обязательства (ст. 310, 450 ГК РФ). Этому общему положению корреспондирует специальная норма п. 3 ст. 17 Федерального закона от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» (далее — Закон о рынке ценных бумаг), запрещающая вносить изменения в эмиссионные документы, касающиеся прав владельцев ценных бумаг, после регистрации их выпуска.

Причины отмены судебных актов

Рассмотрим подробнее доводы Истца и то, как на них отреагировал Президиум ВАС РФ.

Третейская оговорка

Истец полагал, что арбитражная оговорка, указанная в п. 5 оферты Эмитента, противоречит п. 3 ст. 5 Федерального закона от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации». Данная норма посвящена спорам по договору, условия которого определены одной из сторон в формулярах или стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом (договор присоединения). Третейское соглашение по такому спору действительно, только если оно заключено после возникновения оснований для предъявления иска.

По мнению судов, Истец не высказал возражений против третейской оговорки при акцепте оферты Эмитента и не доказал невозможности высказать их.

Суды не учли, что согласно регламенту исполнения оферты Эмитента акцепт оферты был возможен единственным способом – путем оформления заявления о намерении продать облигации Эмитенту в соответствии с приложением к указанному регламенту. То есть по определенной форме, не допускающей изменений (за исключением наименования облигационера и количества облигаций).

Ответчики в отзыве указали, что условия оферты можно было обсуждать при ее акцепте, и что Истец имел право передать спор об условиях оферты на рассмотрение суда.

Однако срок, установленный для акцепта, составлял всего 7 дней. С учетом финансового кризиса, сомнительного положения Эмитента и того факта, что акцепт заявили почти 100 % облигационеров, риски несвоевременного акцепта (а, следовательно, отказа в досрочном выкупе) фактически аналогичны отказу от своего права на получение оплаты.

Какие-либо сепаратные договоры между эмитентом и отдельными облигационерами по поводу условий выкупа невозможны, так как в силу императивной нормы права эмиссионные ценные бумаги предоставляют их владельцам равные права. В таких условиях предложение Эмитента обсудить условия оферты в суде не может быть охарактеризовано иначе как издевательское.

Кроме того, суды оставили без внимания довод о том, что все существенные условия определены не только офертой Эмитента, но и эмиссионными документами.

Пункт 9.7 решения о выпуске предусматривал, что в случае неисполнения Эмитентом обязательств по облигациям владельцы облигаций вправе обратиться в Арбитражный суд г. Москвы или суд общей юрисдикции по месту нахождения Эмитента. Ответчики, естественно, утверждали, что нарушение договора купли-продажи облигаций не является нарушением облигационного займа. Следовательно, рассмотрение спора по поводу такого нарушения не относится к компетенции Арбитражного суда г. Москвы.

Суды нижестоящих инстанций указали, что, заключив договор обратного выкупа облигаций, стороны предусмотрели подсудность спора третейскому суду. Каким образом этот факт влияет на ничтожность третейской оговорки, оспариваемые судебные акты не поясняли.

С таким же успехом Эмитент после размещения облигаций мог включить в свою оферту оговорку о подсудности споров Китайской международной экономической и арбитражной комиссии или Лондонскому международному третейскому суду. Учитывая уровень издержек при рассмотрении споров на указанных площадках и величину чистых активов Эмитента (8,6 млн руб.) на момент размещения облигаций на 1,2 млрд руб., Эмитенту вообще не суждено было бы дождаться ни единого иска к себе.

Президиум ВАС РФ согласился со всеми доводами Истца. Суд посчитал договор, заключенный посредством акцепта публичной оферты Эмитента, отвечающим всем признакам договора присоединения. Третейскую оговорку, включенную в оферту Эмитента, суд счел ничтожной вне зависимости от ее акцепта владельцами облигаций, как противоречащую п. 3 ст. 17 Закона о рынке ценных бумаг. Дело в том, что включение (уже после регистрации выпуска) в оферту третейской оговорки, противоречащей ранее зарегистрированным эмиссионным документам, меняет объем прав владельцев облигаций.