4. Соотношение международного и внутригосударственного права

В рамках освещения общих понятий публичного международного морского права представляется целесообразным в самом сжатом виде рассмотреть весьма важную проблему соотношения международного и внутригосударственного (внутреннего, национального) права.

Одна из характерных тенденций развития сегодняшнего мира - усиление взаимосвязей между различными государствами. Несмотря на глубокую противоречивость, современный мир тесно взаимосвязан, взаимозависим и представляет собой определенную целостность. Усиливающееся взаимодействие и переплетение внутригосударственных и международных факторов сказывается и на сферах, в рамках которых действуют международное и внутригосударственное (внутреннее, национальное) право.

Различают два подхода к проблеме соотношения международного и внутригосударственного права.

Первый оформлен в виде дуалистической теории, предполагающей рассмотрение международного и внутреннего права как двух совершенно обособленных и независимых систем, каждая из которых характеризуется собственным, отличным от другой правовой системы объектом правого регулирования, субъектным составом, источниками. Сторонники дуалистической теории (например, такие авторы, как Анциллоти, Камаровский, Мартенс и др.) утверждают, что указанные системы никогда не могут пересекаться, так как обслуживают различные правопорядки.

Дуалистическая теория эволюционировала в сторону признания тесного взаимодействия двух систем, причем международное право считается системой более высшего порядка.

Второй подход к проблеме соотношения международного и внутреннего права основан на монистической теории (Кельзен, Руссо), исходящей из единства двух рассматриваемых систем права. Вместе с тем монистическая теория распадается на две ветви, в зависимости от признания той или иной системы в качестве главенствующей, имеющей приоритет.

Так, некоторые монисты, обосновывая приоритет внутреннего права над международным, считают последнее лишь своеобразной суммой национальных правовых систем. По их мнению, нормы международного права имеют юридическую силу лишь в той мере, в какой они закреплены во внутреннем праве.

Представители же другой ветви, напротив, стоят на позиции признания международного права в качестве верховной системы, определяющей не только сферу действия национального права, но и ее нормативного содержания.

Первичность национального права. Прежде всего следует подчеркнуть первичный характер национального права. Ведь именно государства создают международное право, а не наоборот. Кроме того, бесспорно то, что значительное число юридических норм международного права выросло в колыбели национальной системы права. Примером в этой связи могут служить положения законов, касающихся установления исключительных экономических зон, принятых большинством прибрежных государств в 70-х годах XX века и послуживших питательной средой для закрепления соответствующих норм в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Другой факт - именно нормы национальных законов, отразивших доктрину "функционального иммунитета" государственных морских судов и принятых рядом государств, послужили эталоном для воплощения указанной доктрины в принятых позднее международных морских конвенциях.

Имплементация. Процесс придания нормам международного права обязательного характера в рамках национальной системы права называется имплементацией. Здесь следует отметить, что в отечественной юридической литературе этот процесс иногда называют трансформацией. Ряд отечественных авторов в этой связи справедливо указывали на неточность и условность этого термина, к слову сказать, достаточно устоявшегося. Ведь трансформация предполагает изменение, превращение. На самом же деле ничего подобного не происходит, речь идет лишь о способах обеспечения выполнения норм международного права. Таким образом, термин имплементация (англ. implementation - осуществление, выполнение, реализация) более точен и используется подавляющим большинством зарубежных авторов.

Имплементация может быть как прямой, так и опосредованной. При прямой имплементации выполнение норм международного права обеспечивается посредством акта ратификации или любой другой формы принятия государством на себя соответствующего обязательства. Нормы международного права в этом случае как бы копируются в национальную правовую систему. Такая форма имплементации, фактически основанная на дословном воспроизведении международно-правовой нормы в национальном акте, называется инкорпорацией (от англ. incorporation - объединение, слияние).

При опосредованной имплементации во внутреннем праве издается нормативный акт, с большей или меньшей степенью полноты воспроизводящий содержание тех или иных международно-правовых норм.

Особым видом имплементации является отсылка, устанавливающая, что положения национального нормативного акта применяются в соответствии с теми или иными нормами международного права. В этом случае сами международно-правовые нормы не включаются в текст национального нормативного акта, а в нем содержится лишь упоминание о них. Следовательно, при имплементации международно-правовых норм в национальное законодательство путем отсылки необходимо обращаться непосредственно к первоисточнику - тексту международного договора.

При рассмотрении проблемы соотношения международного и внутреннего права представляют интерес так называемые самоисполнимые и несамоисполнимые нормы (self-executed, not self-executed).

К самоисполнимым относятся нормы международного договора, которые не требуют принятия какого-либо национального нормативного акта, кроме как о ратификации или любой другой форме принятия на себя обязательства по обеспечению выполнения положений международного договора. То есть, другими словами говоря, положения международного договора, участником которого является данное государство, имеют на его территории прямую силу или применяются непосредственно.

Несамоисполнимые нормы в отличие от самоисполнимых нуждаются в определенной конкретизации. Так, например, ст. 10 Международной конвенции о спасании 1989 г. содержит предписание государствам-участникам принять необходимые меры для обеспечения выполнения обязанности капитана, поскольку он может это сделать, не подвергая серьезной опасности свое судно и находящихся на нем лиц, оказывать помощь любому лицу, которому угрожает гибель в море. В целях обеспечения выполнения указанной обязанности Россия установила уголовную ответственность капитана за неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие. Статья 270 УК России гласит, что неоказание капитаном судна помощи людям, терпящим бедствие на море или на ином водном пути, если эта помощь могла быть оказана без серьезной опасности для своего судна, его экипажа и пассажиров, - наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо принудительными работами на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.