Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Трансформация власти.docx
Скачиваний:
2
Добавлен:
17.04.2019
Размер:
3.84 Mб
Скачать

Модель цезарианской трансформации

Наиболее исторически типичной для России является модель цезарианской властно-управленческой трансформации. Иници­ирующая роль в ней при смене политической элиты принадлежит фигуре высшего властного суверена, сохраняющего свое положе­ние (рис. 3.6).

Рис. 3.6. Цезарианская модель властной трансформации

Элитная ротация в России проводилась фактически при каж­дой новой интронизации. В отдельные правления осуществля­лось по две, а то и по три массовые ротационные операции. В том случае, если прежняя элита оказывала сопротивление, включался механизм политических репрессий. Когда сила элитного проти­водействия оказывалась достаточно велика, «царь» обращался к народу. Активизировалась энергия традиционного народного неприятия боярства. Народ призывался к искоренению боярской крамолы. Для него этот призыв всегда был имманентно желае­мым и ожидаемым. Восстанавливался утопический, но мотива- ционно действенный идеал «народной монархии». Хороший царь и плохие бояре – характерная российская психологическая фор­мула, которая не отменена и поныне.

В народном восприятии образ министра традиционно пред­ставлялся в инфернализированном ракурсе. У русского народа не было министров, почитавшихся в качестве национальных героев. Сакральным ореолом мог быть наделен царь, военачальник, свя­щенник, поэт, но никак не министр. Славословия в адрес того или иного чиновника имели, как правило, канцелярское происхожде­ние и не относились к народной политической мифологии. Даже превозносимый ныне П.А. Столыпин оценивался большинством современников не как «прогрессивный реформатор», а не ина­че как «вешатель». Не случайно после Февральской революции был близок к положительному решению вопрос об установлении в центре Киева памятника убийце премьер-министра Д.Г. Богро- ву. А бывшая Маловладимирская (затем Столыпинская) улица, на которой премьер принял смерть, называлась именем одного из наиболее видных российских террористов Г.А. Гершуни64.

Зачастую забывают, что Октябрьская революция упраздни­ла не монархию (это сделал Февраль), а систему министерского правления. Она актуализировала архетипы народной ненависти к министрам-временщикам. Само название правительства – «временное» – подтверждало в глазах народа его узурпационную природу. Слово «министр» было созвучно понятию «контррево­люционер». Не случайно сталинская реанимация министерств вызвала резкое неприятие у части левых коммунистов. Для Л.Д. Троцкого восстановление старорежимных должностей ми­нистра и генерала было синонимично измене революционному делу.

В народном мировосприятии природа правильного государ­ства раскрывается через традиционный социальный институт большой патриархальной семьи. Чиновник в этой мифологизи­рованной системе отношений есть инородный элемент. Его образ может постигаться через фигуру урядника, традиционно оцени­ваемого как народный притеснитель. Так что призыв «государя» к народу по искоренению боярско-чиновничьей (олигархическо-номенклатурной) крамолы всегда находил и, вероятно, найдет благоприятный отклик.

В опирающейся на марксизм советской традиции под цезарианством понималась политика социального лавирования. Как аналог цезарианской политики рассматривался бонапартизм. Данное понимание основывалось на представлении о том, что государственная власть является инструментом определенных классов или иных социальных групп. Когда точного определения классовой принадлежности не обнаруживалось, выдвигалось предположение о лавирующем курсе соответствующего государ­ства. Государственная власть действительно может с большим или меньшим успехом и последовательностью представлять ин­тересы определенных классов. Но это не классовый орган, как считали марксисты. Государство формулирует в своей страте­гии и реализует в своей политике общенациональные интересы. Отсюда, сущность цезарианства должна быть переосмыслена. В определенных ситуациях при неразвитости или недейственно­сти демократических институтов решение сущностных задач на­ционального развития может взять на себя верховный властный суверен (высшее должностное лицо государства).

Цезарианской модели властных трансформаций не находится места в классических теориях ротации элит (Г. Моска, В. Парето, Р. Михельс), выстраиваемых в дуальной схеме дифференциа­ции. В них рассматриваемая проблема редуцируется до противо­поставления «элиты» и «массы». Верховный властный суверен соотносится с единой элитной нишей. Выделяемые В. Парето элитарные типажи «лис» и «львов» иллюстрируют проблему не­тождественности интересов различных уровней правящего класса65. Разнонаправленными могут оказаться, в частности, цен­ностные ориентации центральной и региональной политической элиты. Такое расхождение все более обнаруживается в современ­ной России.

Для средневековой Руси традиционным являлось противоре­чие двух элитных групп – боярства и дворянства. Если боярский интерес заключался в доминировании центробежных тенденций, то дворянский – в усилении позиций московского государя. Именно на дворян, как служилое сословие, и опиралось русское самодержавие.

Воля к власти – один из «темных» инстинктов человеческой природы. Он, за редким исключением, присущ и чиновнику, и правящему монарху. Императив заключается в том, чтобы не просто удержаться у власти, но и расширить ее масштабы. Для монарха, находящегося на высшей ступеньке властной иерархии, дальнейшее расширение его власти есть расширение геополити­ческого влияния возглавляемого им государства. Национальные интересы и властные стремления политического лидера в этом случае совпадают. Отсюда единение народа с «монархом» в дра­матические периоды истории разных стран.