«Оранжевая революция» в России и Запад

Прежде всего необходимо внести уточнения по поводу самой категории «Запад». Сегодня в это обозначение часто включают все силы реализуемого «нового мирового порядка». Экспансионная глобализация отождествляется с универсализацией модели запад­ной цивилизации. В определенной степени это справедливо, имея в виду вектор развития Запада, установившийся там с началом буржуазной трансформации. Между тем, существующие тенден­ции далеко не тождественны содержанию западной цивилизации. Аккумулировав античное наследие Греции и Рима, она историче­ски сформировалась на основе западно-христианской ценност­ной парадигмы. Однако далее ценности христианства усиленно выхолащиваются. Возникают финансово-управленческие центры, утверждающие новую секулярно-потребительскую модель миро- строительства. С этого времени берет свое начало «западный про­ект», являющейся де-факто проектом мировой универсализации власти финансового капитала, определенного наднационального и надгосударственного «клуба бенефициаров».

Запад сам оказался в качестве одной из жертв этого проек­та. Он, не менее других цивилизаций, нуждается в восстановле­нии собственной цивилизационной идентичности. Другое дело, что западная цивилизация (или ряд цивилизаций, включаемых в западный цивилизационный ареал) ранее других попала в за­висимость от соответствующего латентного центра управления миром. Институционализация его на Западе создает систему определенных преференций для соответствующей группы стран, что не снимает самого вопроса об их подчиненном положении и не препятствует процессу дальнейшего децивилизования.

Перед цивилизационно идентичным человеком Запада стоят в футурологическом плане те же угрозы, что и, к примеру, перед россиянином. «Будущее, – провозглашает Ж. Бодрийяр, – при­надлежит людям, забывшим о своем происхождении, тем, кто не отяготил себя старыми европейскими ценностями и идеалами».

Геополитически интересы Запада фактически подменены ин­тересами англосаксонского мира. Приняв американское покро­вительство, Европа фактически утратила свою былую полити­ческую субъектность. Объединенные в ЕС и НАТО современные государства Европы ускоренно идут по пути уничтожения цивилизационной идентичности. Сегодня они вступают в новый этап трансформации, определяемый полным подчинением внешней системе управления со стороны геополитического центра гло­бального управления, базирующегося в США.

Таким образом, говоря о борьбе Запада против России, речь в данном случае следует вести не о западной христианской ци­вилизации как таковой, не о странах или народах Европы и даже США, а именно о современном центре глобальной архитектуры управления миром (новом мировом порядке), который создается держателями современной глобальной финансово-экономической системы, основанной на одной мировой резервной валюте, и ин­ститутами геополитического глобального управления, такими как НАТО, Мировой банк, МВФ и т. д. С точки зрения этого под­хода, под «Западом» подразумеваются связанные с ним реальные акторы Системы Глобального Управления Миром (СГУМ).

Если отбросить детали, то цель СГУМ, вытекающая из всей истории реализации «мондиалистского проекта», состоит в на­несении последнего смертельного удара по геополитической субъектности России. Целевые установки элиты более конъ­юнктурны. Для нее главное – максимизировать дивиденды от своего элитного положения. Императив – получение неограни­ченного права эксплуатации страны, ее ресурсов, принадлежа­щих, казалось бы, всему народу. Некоторые формальные помехи в этих устремлениях представляют институции национального государства.

Народ – единственный из триады субъектов, кто использу­ется в сценариях «оранжевой революции» в противоречии с его собственными интересами. Механизмы такого использования были достаточно подробно описаны еще в марксистской литера­туре применительно к «буржуазным революциям» XVIII-XIX вв. Мотиватором народного выступления против власти может по­служить системное ухудшение социального положения пода­вляющего большинства российского населения. Катализатором может оказаться любая новая реформа типа монетизации льгот. Таким провокативным детонатором может стать, например, вве­дение в действие с 2013 г. налога на недвижимость, исчисляемого из ее текущей рыночной стоимости.

Предубеждение на Западе против России сформировалось да­леко не вчера. И дело здесь не в советском прошлом. Смотреть следует еще дальше. Все те обвинения, которые сегодня адресу­ются на Западе путинского режиму, использовались фактически в неизменном виде еще по отношению к императорской само­державной власти. На популярных в начале XX в. сатирических картах Европы Россия неизменно изображалась в виде некоего чудовища или человека-монстра, представляющего смертельную угрозу для западных стран^.6.

По прошествии столетия мало что изменилось. Современная Российская Федерация получает в свой адрес те же обвинения и в той же характерной образной символике, как прежде получа­ли Советский Союз и царская империя.

Слова-сигнал о «восстановлении русской империи» были про­изнесены на уровне государственного руководства западных стран. Неофициально риторика такого рода никогда не исчезала, вклю­чая козыревско-ельцинский период фронтальных внешнеполити­ческих уступок со стороны РФ. Ряд высказываний госсекретаря США Кондолизы Райс звучали как прямая угроза в адрес России:

• «Россия становится все более авторитарна дома и все более агрессивна за рубежом»;

• «Мы убеждены, что наши связи со своими соседями, ко­торые стремятся улучшить образование, здравоохранение, обе­спечить своим гражданам рабочие места и жилье, – ни в коей мере не пострадают от того, что несколько стареющих бомбар­дировщиков [Ту-160] побывали в одной из немногих автократий Латинской Америки»;

• «Мы не можем позволить себе подкреплять предрассудки, которыми, судя по всему, заражена часть российского руковод­ства, что, если оказать достаточно сильное давление на свобод­ные страны, если запугивать, угрожать и нападать на них – то мы, в конце концов, поддадимся [...] и уступим»;

• «Использование нефти и газа в качестве политического давления, одностороннее приостановление участия страны в до­говоре об обычных вооруженных силах в Европе, угрозы наце­лить оружие на мирные страны, продажа оружия странам и груп­пировкам, угрожающим международной безопасности, а также гонения на российских журналистов и диссидентов, а то и что-то похуже»;

• «Наша стратегическая цель заключается в том, чтобы четко дать понять российским лидерам, что сделанный ими выбор ста­вит Россию в безвыходное положение – на путь к добровольной изоляции и утрате своего значения в мире»;

• «Для того чтобы полностью реализовать свой потенциал, Россия должна в полной мере интегрироваться в мировой поли­тический и экономический порядок»;

• «Россия – это государство, которое, к сожалению, исполь­зует, и всегда использовало, только один инструмент, чтобы до­вести свой сигнал до сведения других, и этот инструмент – во­енная мощь»;

• «Откровенно говоря, Россия не может иметь двух вещей одновременно. Она не может действовать так, как действова­ла в годы холодной войны, когда существовал Советский Союз, и в то же время рассчитывать, что с ней будут обходиться как с ответственным партнером».

То, что, как известно, не всегда дозволительно произносить президенту США, озвучивает госсекретарь. Считать эти слова проявлением личной запальчивости американки означало бы принижать уровень стратегичности внешней политики США. За­явление такого рода не могли не согласовываться.

Об их контекстности для руководства Белого дома свидетель­ствуют слова, приписываемые другому американскому госсекре­тарю, Мадлен Олбрайт: «Ни о какой мировой справедливости не может быть речи, пока такой территорией, как Сибирь владеет одна страна».

Не менее определенно тезис о неоимперскости современной России проводится в публичных оценках иных представителей западного политического истэблишмента. «Режим господина Пу­тина, – говорит З. Бжезинский, – во многом схож с фашизмом Муссолини.[...] Фашистский режим спекулировал на идеях о на­циональном величии, дисциплине и экзальтированных мифах о якобы славном прошлом. Точно так же и господин Путин пыта­ется совместить традиции ЧК (ленинского гестапо, в котором его собственный дед начал свою карьеру) со сталинским стилем ру­ководства в военные годы, с притязаниями русского православия на статус Третьего Рима, со славянофильскими мечтами о едином великом славянском государстве, управляемом из Кремля».

В.В. Путин получил на Западе однозначную семиотическую привязку к якобы возрождающемуся русскому империализму. Три политических знаковых шага сделали его фигуру «однознач­но потерянной» для «свободного мира»:

• во-первых, подавление чеченского сепаратизма;

• во-вторых, дело ЮКОСа;

• в-третьих, мюнхенская речь.

Обратного пути в либеральную обойму для В.В. Путина нет. На Западе на нем поставлен крест, а потому выстраивание его дальнейшей политической биографии в рамках западного проек­та несостоятельно. После «мюнхенской речи» изменить что-либо в резюме В.В. Путина как противника мировой американской гегемонии уже невозможно. А в Мюнхене 10 февраля 2007 г. на конференции по вопросам политики безопасности в выступле­нии президента РФ прозвучало следующее:

• «Россию, нас, постоянно учат демократии. Но те, кто нас учит, сами почему-то учиться не хотят»;

• «Мы видим все большее пренебрежение основополагающи­ми принципами международного права. Больше того, отдельные нормы, да, по сути, чуть ли не вся система права одного государ­ства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагну­ла свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере – и навязывается другим государствам»;

• «Получается, что НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам, а мы, строго выполняя До­говор, никак не реагируем на эти действия. Думаю, очевидно: процесс натовского расширения не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса или к обеспечению безопасности в Европе. Наоборот, это серьезно провоцирующий фактор, сни­жающий уровень взаимного доверия. И у нас есть справедливое право откровенно спросить: против кого это расширение? И что стало с теми заверениями, которые давались западными партне­рами после роспуска Варшавского договора? Где теперь эти заяв­ления? О них даже никто не помнит»;

• «Сегодня многие говорят о борьбе с бедностью. Что здесь происходит на самом деле? С одной стороны, на программы по­мощи беднейшим странам выделяются финансовые ресурсы – и подчас немаленькие финансовые ресурсы. Но по-честному, и об этом здесь многие тоже это знают, зачастую под "освоение" компаниями самих же стран-доноров. И давайте называть вещи своими именами: получается, что одной рукой раздается "благо­творительная помощь", а другой не только консервируется эконо­мическая отсталость, а еще и собирается прибыль»;

• «Россия – страна с более чем тысячелетней историей, и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику. Мы не собираемся изменять этой традиции и сегодня».

Итак, ключевые слова произнесены, Рубикон перейден. И хотя по факту Путин продолжает быть либералом, все равно реакция Запада была единодушно враждебной: холодная война с Росси­ей возобновлена. Американский сенатор от Южной Каролины Линди Грэхэм прокомментировал речь В.В. Путина в Мюнхене таким образом, что в ней «он сделал больше для объединения США и Европы, чем мы сами смогли бы сделать за десятилетия». Сходную оценку дал министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг: «Мы должны поблагодарить президента Путина, который не только хорошо позаботился о публичности этой кон­ференции – большей, чем ожидалось, но который ясно и убеди­тельно доказал, почему НАТО должно расширяться». В.В. Путин был представлен перед всем миром как инициатор развязывания новой несиловой конфронтации. Проводились прямые паралле­ли мюнхенского выступления с Фултонской речью У. Черчилля.

Нужно ли говорить, что эта реакция была оформлена по всем правилам информационно-психологической войны и иной быть не могла. В действительности к 2007 г. «холодная война № 2» уже шла. Но до мюнхенской речи она проводилась фактически в одностороннем порядке как борьба «свободного Запада» про­тив неоимперской России. Так, еще 4 мая 2006 г. на саммите стран Балтийско-Черноморского бассейна в Вильнюсе Р. Чейни обвинял РФ во всех смертных грехах империализма – в «шантаже», «за­пугивании», «подрыве территориальной целостности соседей», «вмешательстве в демократические процессы». Итогом вильнюс­ской прокламации стало предъявление России ультимативной альтернативы: либо «вернуться к демократии», либо «стать вра­гом». Понятие «холодная война» было повторено в речи Р. Чейни трижды.

Еще ранее, 6 марта 2006 г., увидел свет доклад Совета по меж­дународным отношениям США, в котором Россия, впервые со времен СССР, представала в образе «империи зла». Практиче­ской рекомендацией доклада являлось исключение РФ из «Боль­шой восьмерки». В мюнхенской речи В.В. Путин лишь позволил себе ответить. Вызов был принят.

Для Запада путинский режим связан с имманентно присущим России империализмом. «Итак, – резюмирует С.Г. Кара-Мурза свой анализ перспектив разжигания «оранжевой революции», – сказаны слова-знаки. В.В. Путин – ветеран КГБ ..., он привер­жен идеалам государства-Гулага. он создает нешуточный повод для беспокойства США и всего остального мира. он идет по са­моубийственному пути. Каково главное обвинение В.В. Путина? Признаки поддержки «имперского мышления» («национализма») и импульсы к восстановлению России как державы. Объективно эти признаки очень слабы, но идеологи стратегии США, видимо, усматривают в них важный символический смысл и считают его достаточным для того, чтобы породить цепную реакцию в со­знании населения постсоветского пространства, которая поведет к консолидации общего проекта возрождения»¹⁷³.

Вполне определенная тенденция прослеживается при про­ведении контент-анализа заголовков статей в западных СМИ, посвященных фигуре российского лидера. Специальная подбор­ка, сделанная Ю. Крупновым еще в 2005 г., дополнена в данном случае более поздними заголовками в ведущих изданиях Запада. Систематизация смыслового содержания этих заголовков рекон­струирует общий характер консолидированного «антипутинско­го крестового похода» Запада¹⁷⁴.

США: «Паранойя Владимира Путина изолирует Россию»; «Ска­зать "нет" фашизму и Владимиру Путину»; «Когда Путин крадет, надо бить тревогу»; «Россия: Преступная логика берет свое»; «Пу­тин и приливная война паранойи»; «Путин ведет Россию к фа­шизму»; «Скоро путинскому режиму конец»; «Режим Путина: за репрессии придется платить»; «Путин: вошь, которая зарычала»; «Путин снова одерживает верх. Возрождая имперскую Россию»; «Владимир Путин – темное восхождение к власти»; «Путинская "демократия" зажата в железном кулаке»; «Десять лет путинизма».

Великобритания: «Никогда не доверяй бывшему агенту КГБ»; «Владимир Путин хочет померяться силами с демократией, Запа­дом и всеми желающими»; «Российские агенты взорвали жилые дома в Москве».

Франция: «Путин – рупор антиамериканизма»; «Путин ущем­ляет свободы»; «О тенденциях к восстановлению авторитаризма и антизападного курса»; «Поражение Путина, надежда для Рос­сии»; «Коррупция и убийства – рутина Путина».

Германия: «Опасный лик путинизма»; «Путинские деревни»; «Медведев обвинил команду Путина в саботаже»; «Путин – на выход!».

Италия: «Путин объявил холодную войну Америке»; «Россия остановилась в ГУЛАГе».

Канада: «При Путине Россия будет вонять, как всегда».

Демонизация В.В. Путина сочетается с акцентированно по­ложительной риторикой в адрес Д.А. Медведева. Единственная по существу критическая компонента – недостаточная самосто­ятельность российского президента. Очевидным, таким образом, является стремление искусственно разыграть карту противо­речий между президентом и премьер-министром. Здесь более важно не столько их персональное соперничество, которое само по себе маловероятно, сколько формирование у масс иллюзии та­кого столкновения.

«Медведеву важна эффективность», «Медведев призвал к уве­личению инноваций в национальной экономике», «Широкий жест Медведева в адрес поляков и своих соотечественников» (Герма­ния); «Дмитрий Медведев поместил Сталина в правильный кон­текст», «Утечка документа: может ли Россия Медведева склониться в сторону Запада?», «Гласность Медведева», «Медведев: не стоит за­малчивать преступления Сталина», «При Медведеве главы регио­нов пользуются большей свободой», «На заседании Госсовета РФ Путин и Медведев поспорили о демократии», «Медведев сурово осудил российскую систему» (США); «Президент России осуждает Сталина и обвиняет его в преступлениях, которые не могут быть прощены» (Испания); «Взрывы в Москве показывают, что прези­дент Медведев занимает подобающее место», «Чиновники должны слушаться меня, предупреждает Медведев», «Волна увольнений: при Медведеве стало сложнее удержаться в высших эшелонах вла­сти», «Советник Медведева призывает к демократическим рефор­мам», «План Медведева по обеспечению безопасности призван похоронить пережитки холодной войны» (Великобритания); «Мед­ведев выходит из тени Путина» (Швейцария); «Медведев – прези­дент без реальной власти», «Медведев хочет покончить с русскими ГУЛАГами», «Когда Медведев бросает вызов Путину» (Франция).

Образ Д.А. Медведева, как видно из приведенных цитат, кон­струируется через характеристики, противоположные приме­няемым в отношении В.В. Путина. Он – противник советского прошлого, антисталинист, умеренный западник. Приписываемая Путину тема русского неоимперства в семиотике образа Д.А. Мед­ведева совершенно не представлена.

Для того чтобы убедиться в подготовке Западом «оранжевой революции» в России нет необходимости в конспирологической реконструкции. Все целевые установки и требования к России получили публичное звучание. «Оранжевая революция» в РФ на Западе была открыто объявлена. Не услышало это объявление только руководство России.

В.В. Путин в полемике с «оранжистами» говорит о том, что несанкционированные митинги оппозиции – «марши несоглас­ных» – нарушают общественный порядок, препятствуя, в частнос­ти, движению автотранспорта. Более целесообразно было бы гово­рить о другом – о финансировании этих акций из иностранных источников. Этого, собственно, не скрывают и сами оранжисты. «Можете считать, что я – агент влияния Запада», – признается ветеран диссидентского движения в СССР Л. Алексеева. С.Г. Кара- Мурза в книге «Революция на экспорт» ссылается на свидетель­ство директора одного из зарубежных фондов в России, специа­лизирующихся на поддержке институтов гражданского общества г-на Подрабинека: «Распределяем гранты среди организаций, це­лью которых является сопротивление системе государственно­го подавления гражданских свобод. Мы даем деньги на митинги и уличные шествия. Недавно провели демонстрацию на Пушкин­ской площади. Отмечали годовщину войны в Чечне. Собрались три тысячи человек... Путин – человек старой авторитарной си­стемы. Он реставрирует советский порядок. И логично было бы его сменить. А для этого надо расшевелить общество»⁹.