Глава 1. «Головокружение от успехов» и неизбежность трансформации социально-экономической и политической модели страны

Существует ли вообще необходимость реорганизации сло­жившейся псевдомодели России как страны? Реляции об успехах, казалось бы, говорят об обратном – о том, что развитие идет в правильном направлении. Но из чего, собственно, возникло представление об успешности политики 2000-х гг.? Таких реляци­онных оснований два – рост ВВП (в докризисный период) и вы­сокий рейтинг популярности главы государства. Однако для диа­гностирования успешности модели страны этого недостаточно. Указанные показатели не отражают общего состояния страны. Причины роста ВВП могут заключаться не во внутренних фак­торах развития, а во внешнесредовой конъюнктуре (например, из-за цен на какой-либо значимый экспортируемый товар). По­пулярность же – вообще вопрос имиджа.

Требуется анализ трендов развития России в 2000-е гг. Необ­ходимостью в использованном подходе стало сознательное ку­пирование периода 1990-х гг. («ельцинской эпохи»). Ельцинская модель государства себя, безусловно, дезавуировала. Но было ли в 2000-е гг. предложено в модельном отношении нечто новое?

Имеется два варианта ожидаемых в результате анализа логи­чески противоположных выводов.

Россия 2000-х гг. воспроизводит систему 1990-х, продолжая логику постсоветской неолиберальной деградации.

При новом политическом руководстве в 2000-е гг. удалось до­стичь системного перелома общего деградационного тренда и пе­рейти к государственному возрождению.

В подобного рода исследовательских задачах нельзя подда­ваться вкусовым, политическим или клановым предпочтениям. Есть вполне объективная технология поиска ответа. Это показа­тели развития страны во всех ее основных сферах жизнедеятель­ности. При этом наименее уязвимым для критики по основаниям неопределенности или предпочтений в данных является привле­чение однородного официального источника статистики, кото­рым пользуются все. Это Росстат.

Демографическое состояние

Одной из наиболее резонансных в пропагандистском отно­шении кампаний последних лет стала борьба против кризиса депопуляции России. Но население России как сокращалось, так и продолжает сокращаться поныне. Страна по-прежнему выми­рает. Темпы снижаются, но совершенно очевидно, что кризис, начавшийся в 2008 г. и протекающий в перелиберализованной, демонетизированной, экспортно-сырьевой, асоциальной России тяжелее, чем во всех странах мира, внесет свой печальный вклад. Какое уж тут возрождение? (Рис. 1.1)¹.

Рис. 1.1. Численность населения РФ

В качестве свидетельства успешности новой демографической политики РФ приводятся данные о заключаемых молодыми рос­сиянами браках. Однако на уровень советских показателей по ко­личеству заключаемых в год браков на условную группу населения Российская Федерация так и не вышла. Максимально успешный в этом отношении 2008 г. только повторил результат худшего для РСФСР 1990 г. (рис. 1.2)².

Рис. 1.2. Количество ежегодно заключаемых браков

Одновременно в 2000-е гг. возросло число ежегодно регис­трируемых разводов. Семья, как фундаментальная скрепа об­щества, судя по этой статистике, продолжает свою деградацию (рис. 1.3)³.

Рис. 1.3. Количество ежегодно регистрируемых разводов

Симптоматично, что на фоне сокращения населения России в 2000-е гг. наблюдался устойчивый рост населения Москвы. Столи­ца и страна оказались в двух различных социальных мирах бытия.

Это один из индикаторов кризисного состояния, говорящий о нерациональных процессах внутренней миграции, человече­ском опустошении территорий. Проблема касается не только Мо­сквы, но и областных столиц (рис. 1.4)⁴.

Рис. 1.4. Численность населения Москвы

Отдельные демографические показатели в 2000-е гг. несколь­ко улучшились. Частично это улучшение можно связывать с це­ленаправленными управленческими усилиями. Но реального перелома в демографических трендах, несмотря на возрастание показателей рождаемости, не произошло. Современный репро­дуктивный эффект во многом объясняется поколенческим пере­носом положительной демографической волны второй половины 1980-х гг. в связи с вступлением в фертильную фазу тогдашне­го поколения родившихся. Учитывая то, что брачный возраст женского населения в России составляет 21-23 года, нетрудно проследить корреляцию современного подъема рождаемости с всплеском репродуктивной активности периода перестройки (рис. 1.5)⁵. При рассмотрении корреляционных связей показа­телей рождаемости с лагом во времени 21 год обнаруживаются две прямо противоположные формы зависимостей. 1990-е годы находятся по отношению к 1970-м в состоянии антикорреля­ции. Следовательно, постсоветский кризис депопуляции носил рукотворный характер, не будучи связан с естественными про­цессами динамики воспроизводства населения. Напротив, двух­тысячные годы коррелируют с восьмидесятыми по показателю рождаемости на уровне 0,93. Это означает, что управленческий эффект в увеличении статистики родившихся за последние годы незначителен. С абсолютной точностью воспроизводится кривая репродуктивной активности с 21-годовой временной задержкой.

Демографически успешные перестроечные годы были ско­ротечными. За ними последовал репродуктивный провал де­вяностых. Следовательно, при неизменности демографической политики, а соответственно, при сохранении существующей кор­реляционной зависимости в скором времени должен начаться очередной спад показателей рождаемости.

Рис. 1.5. Соотношение численности родившихся с фазами репродуктивности

Некоторое снижение показателя смертности за несколько по­следних лет также является минимальным. Совокупный коэффи­циент смертности остается выше, чем в 1990-е гг., не говоря уже об уровне, отмечаемом в советское временя (рис. 1.6)⁶.

Рис. 1.6. Смертность в России

Если же рассматривать этиологию структуры смертности в России по классам причин, то обнаруживается заметное воз­растание тех групп, которые традиционно связываются с низким социальным положением умершего: инфекционные и паразитар­ные заболевания, болезни органов пищеварения. А это прямое свидетельство реального качества жизни в России (рис. 1.7, 1.8)⁷.

Рис. 1.7. Смертность в России по классу инфекционных и паразитарных болезней

Рис. 1.8. Смертность в России по классу таких причин,

как болезни органов пищеварения