47	48

				высоким ростом, крайней худобой, и кроме того
III. ЖИЗНЬ И ТРУДЫ МАЛЬБРАНША				был обезображен весьма заметным искривлением
				позвоночника; только голова была сильно
				развита, глаза оживлены огнем, выражение лица
	1. Судьба			мягко и приветливо. Он переносил телесные
				недуги с величайшим терпением, жил скромно и
О его жизни, внешняя сторона которой				тихо и приобрел благодаря этому душевное
отличается	крайним	однообразием,	мы	спокойствие, которое укрепило его духовные
осведомлены из посвященной ему речи				силы и сохранило ему долгую жизнь. Никто не
Фонтенеля (Fontenelle) и из биографических				верил бы, что с таким телом можно дожить до
заметок иезуитов Андрэ (Andre) и Адри (Adry),				семидесяти семи лет.
недавно вновь найденных аббатом Блампиньоном				Чтобы как можно дольше пользоваться
(Blampignon)36. Николай Мальбранш родился 6				материнским уходом, он оставался у своих
августа 1638 года в Париже. Он был сыном				родителей до 16-го года. Будучи определен к
королевского чиновника, последним и самым				духовному званию, он прошел философский курс
слабым ребенком большой семьи. Уже в раннем				своих занятий в Коллеж де ла Марш, затем
детстве он должен был подвергнуться операциям				богословский – в Сорбонне. Занятия эти оставили
извлечения камня, в результате которых он был				в нем впечатления, сходные с впечатлениями
обречен на безбрачие. Сама природа, в союзе с				Декарта от школы Лафлеш. Внутренне не
его наклонностями, предназначила его к				удовлетворенный, он в 21 год стал священником
духовному званию. В зрелом возрасте, который				оратория Иисуса. И здесь он не сразу отдался
обыкновенно	бывает	периодом наибольшей		господствующему умственному учению; он
крепости, он страдал в течение двадцати лет				принадлежал к тем глубоким натурам, которые
болезнью желудка, сделавшей для него мучением				должны сами внутренне пережить то, что
всякоепотреблениепищи.				приобретает для них решающее значение. До
В физическом облике его не было ни следа				двадцать шестого года его философские интересы
силы и красоты; он отличался необыкновенно				и дарования остались для него скрытыми. Они

48

проявились лишь в том, что в своих ученых философских и исторических занятиях, которыми были заполнены первые пять лет его пребывания в оратории, он пришел снова к горестному убеждению, что его жажда знания остается совершенно неудовлетворенной. В нем жило картезианское влечение к познанию, чуждавшееся эпохи Возрождения с ее изучением истории и древностей, но он не имел силы открыть в себе источник истины и не знал, где его найти.

Вдруг его озарил один из тех выдающихся по своим последствиям случаев, которые всегда бывают в жизни подобных людей, и открыл ему его истинное назначение. Однажды он шел по улице С.-Жак; он заходит в книжную лавку, книгопродавец обращает его внимание на последнюю литературную новинку, на только что опубликованный "Traite de l'homme" Декарта. Заинтересованный заглавием, Мальбранш покупает книгу. По мере чтения любопытство переходит в нем в величайшее изумление; впервые наталкивается он на строгий, убедительный, систематический метод объяснения и изложения, впервые сознает он силу философии; здесь находит он то, чего ему так долго недоставало и что он как бы инстинктивно искал. Он должен не раз выпускать книгу из рук,

48

потому что сердцебиение мешает ему читать. Теперь ему ясно, что он должен делать. Он

должен изучить труды Декарта, прежде всего только их. Как будто одним ударом чувствует он себя отрешенным от всего остального и совершенно углубляется в учение Декарта. Постигнув его и проведя десять лет над его изучением (1664–1674), он опубликовывает свой главный труд: "Об исследовании истины". Книга быстро Делает его знаменитым, и он называется по своему труду "Auteur de la recherche de la verite". Ораторий принимает участие в этой славе, и отцы его вотируют автору в общем собрании свою благодарность и поздравления.

За главным трудом следует ряд работ вплоть до последнего года жизни Мальбранша: важнейшей темой их служит единство религии и философии, христианства и метафизики, августиновского и (последовательно развитого) картезианского учения. Представителем этого-то единства и является Мальбранш.

49	49

					противники соперничали друг перед другом в
		2. СПОРЫ			горьких и ожесточеннейших упреках; наконец
					дело, по-видимому, пришло к концу; тогда возник
2. Мирные наклонности Мальбранша не					между Режи и Мальбраншем спор по вопросу о
помешали	его	трудам	создать	ему	чувственных удовольствиях и их нравственной
многочисленных противников, которые не					оценке. Этим поводом воспользовался Арно,
переставали бороться с ним, и против нападок					чтобы после долгого перерыва возобновить
которых он неутомимо защищался. То, что он,					борьбу с прежней ожесточенностью: Мальбранш
священник оратория, проповедовал своему					только что закончил первую часть своей ответной
времени учение Августина в связи с учением					работы, когда непримиримый враг умер 8 августа
Декарта и благодаря глубине своих идей и					1694 года в изгнании в Нидерландах. И
красоте своего изложения приобрел влияние на					Мальбранш остался непримиренным и в сознании
умы, должно было озлобить иезуитов, для					испытанной им несправедливости не мог
которых победа над пелагианизмом и					воздержаться от того, чтобы уже после смерти
схоластикой означала двойное поражение.					своего противника не отражать литературно
Некоторые из них склонялись к нему, когда					нападок, которым он подвергся. Среди
против него выступил Арно, наиболее упорный и					виднейших богословов французской церкви его
опасный его враг. Учение Мальбранша о					исследование о благодати нашло себе
благодати Бога, которое он изложил в особом					решительных противников, в особенности в лице
исследовании (1680), положило начало раздору					Боссюэта	и	Фенелона,		которые	оба
между этими двумя людьми, находившимися до					симпатизировали картезианизму: первый тщетно
того в дружеских отношениях.					старался навести Мальбранша на иные мысли; он
Своею книгой "Об истинных и ложных					опасался, что философ оратория сеет лжеучения,
идеях", направленной против теории познания					и побудил своего ученика и друга Фенелона
Мальбранша, Арно открыл литературный					написать на исследование о благодати резкое
поединок (1683); в следующие годы (1683–1686)					возражение,		которое	осталось,		однако,
полемические работы следовали одна за другой,					ненапечатанным и появилось только более чем

50

через сто лет после смерти автора. Отношение между Мальбраншем и Боссюэтом изменилось, когда несколько лет позднее между последним и Фенелоном в свою очередь разгорелся горячий спор по вопросу, необходимо ли или наоборот нежелательно в нашей любви к Богу пассивное состояние полного самозабвения, как его требуют мистики и квиетисты. Боссюэт отвергал квиетистическое воззрение, к которому склонялся Фенелон; Мальбранш написал тогда свою работу "О любви к Богу" (1697), которая совпадала с идеями Боссюэта и настолько расположила последнего к автору, что он сделал первые шаги к более тесному сближению с Мальбраншем, и эта новая дружба осталась ничем не омраченной.

Главнейшим пунктом спора между Мальбраншем и Арно было учение о божественном провидении и милосердии, о безусловном, влияющем на каждое единичное событие, предопределении, о беспричинной свободе Божьей воли, которая не может быть ограничена никакой необходимостью и никакой свободой иных сфер (напр. независимостью человеческой воли); Божья воля не может быть связана ни мудростью Бога и неизменностью Его существа, ни необходимостью наилучшего устройства мира и неизменностью его законов;

51

эта воля определяет не только совершающиеся факты, но и условия, служащие поводом к их осуществлению, и притом это влияние Бога распространяется не только на общий порядок вещей, но и на каждый единичный случай. Раз господствует непреложный закон, все равно, называется ли он физической или моральной необходимостью, Бог подчинен ему, и церковный догмат, признающий всемогущего Творца, неверен.

Таковы были, вкратце, сомнения, на который указывал своему противнику строгий янсенист Арно, облекши их в полемическую форму неумолимого порицания и резких упреков; во всяком признании необходимости в Боге, во всяком опыте теодицеи, во всяком оптимистическом мировоззрении, которое считает Божью волю обязанной создать лучший и совершеннейший мир, он усматривал натуралистическую, противоречащую христианской вере тенденцию, которую он с несомненным правом находил и в учении Мальбранша; он мог бы найти ее уже в учении Декарта. В этом пункте Мальбранш как бы против своей воли утверждал вечную необходимость вещей в Боге; это нисколько не вредило его личному и церковному благочестию,

51

которое было безусловно искренним. Поэтому он считал столь несправедливыми суждения Арно: он испугался зеркала, которое тот показывал ему, как он ужасался и учения Спинозы.

Божественное предопределение относится и к движениям тел, а через посредство их и к движениям нашего тела, к случайным причинам наших волевых побуждений и действий, которые поэтому никоим образом не могут быть независимыми от Бога. Этот род физического предопределения назывался "premotion physique". Янсенист Бурзье (Boursier), который во многих отношениях сходился с Мальбраншем и питал к нему дружеские чувства, написал по этому вопросу обстоятельную книгу, в которой он отвергал всякое ограничение божественного предопределения, и понимал последнее, как предопределение движения (premotion)37. Ноэтим не должна была затрагиваться человеческая свобода. В противоположность этому, Мальбранш защищал в своих "Размышлениях о физическом предопределении" человеческую свободу и метко охарактеризовал противоречие Бурзье, который всецело отдавал человеческие действия во власть Бога и несмотря на это продолжал признавать свободу. Совершенно так же можно было бы сказать: "В силу воли Бога

52

шар становится кубом, сохраняя свою сферическую форму, или куб становится шаром, сохраняя свои углы". Это была последняя работа Мальбранша, в последнем году его жизни.

В глубоком уединении прожил он полвека в келье оратория. Иногда он искал сельского отдыха у гостеприимных друзей. Он настолько привык к одиночеству и тихой жизни и настолько был погружен в свои размышления, что редко говорил и звался в оратории молчальником и мечтателем. Его философская и литературная слава привлекала к нему массу посетителей; ученые, приезжавшие в Париж, хотели видеть человека, написавшего труд об исследовании истины. Еще на своем смертном одре он познакомился с английским философом Беркли и вел с ним оживленный разговор о реальности материи. Говорят, что это напряжение ускорило его смерть38. Он умер после четырехмесячных страданий13-гооктября1715 г.

Эпоха французского просвещения забыла учения этого человека, но не его славу. Вольтер называл его "великим мечтателем оратория", Бюффон – "божественным Мальбраншем". Его стилем восторгаются, и даже Вольтер называет его образцом философского стиля. Некоторым правилось называть его французским Платоном;