63

3. ПОЗНАНИЕ, КАК ПРОСВЕТЛЕНИЕ

Но если заблуждение причинено грехом, то оно может быть искоренено путем очищения от греха, т. е. путем спасения или непосредственного соединения души с Богом. Мы необходимо и неизбежно заблуждаемся при зависимости нашей души от тела, с которым ее соединил Бог, но которому Бог отнюдь не подчинил ее; и столь же необходимо и неизбежно мы познаем истину при зависимости души от Бога, при непосредственном соединении нашего духа с божественным. Заблуждение есть следствие греховности, затемнение души телом; познание есть просветление души божественным светом: оно возможно только через посредство Бога, подобно тому, как заблуждение возможно только благодаря удалению от Бога, благодаря подчинению игу тела, т. е. благодаря греху.

Здесь мы достигли пункта, с которого яснее всего можно обозреть внутренний мотив и задачу нашего учения. Оно берет своей основой картезианский дуализм, который оно последовательно доводит до окказионализма; последний последовательно отрицает за вещами способность действовать и признает

64

единственной причинностью волю Бога. Это представление Мальбранш противопоставляет прежней философии, т. е. натурализму, и в этом отношении сходится с Августином. Но и божественная причинность не может устранить дуализма между душой и телом, ибо этим были бы уничтожены основа и принцип учения: поэтому и божественная причинность не может поставить дух в зависимость от тела. В Боге и через Бога эта зависимость невозможна, но она имеется, следовательно, она возможна через нас самих, через наше отчуждение от Бога, в силу греха, который затемнил наше мышление и причинил заблуждение. Но если заблуждение есть следствие греха или нашего отчуждения от Бога, то познание или уничтожение заблуждения возможно только через посредство соединения с Богом или просветления.

Если на основании чисто философских доводов удастся показать, что наше познание вещей действительно возможно только в Боге и через Бога, т. е. что мы видим вещи в Боге, то отсюда получается весьма важный вывод, подтверждающей наши предпосылки. Если познание возможно только через посредство нашего соединения с Богом, то заблуждение могло возникнуть только из нашего отпадения от

64

Бога, и оно является свидетельством греха; и так как мы, как показывает опыт, неизбежно впадаем в заблуждение, то то же можно сказать и о причиняющем его грехе: заблуждение, в котором мы живем и которое присуще нашей природе, есть свидетельство наследственного греха. Этим мы подошли к центральной идее учения Августина, которое в свою очередь есть в догматическом отношении совершеннейшее и точнейшее выражение христианского учения. Теперь мы ясно видим основу учения нашего философа. Положение, что познание возможно лишь, как просветление, что мы видим вещи в Боге, есть связующее звено между философией и религией, между метафизикой и христианством. Поэтому все сводится к подтверждению этого положения философскими доводами и к установлению его, как вывода из теории познания. Эту задачу надлежит теперь разрешить.

65

Глава шестая

В. РАЗРЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ: СОЗЕРЦАНИЕ ВЕЩЕЙ В БОГЕ

I. ОБЪЕКТЫ И РОДЫ ПОЗНАНИЯ

Сколь различны предметы человеческого познания, столь же различны и его роды. Объектами нашего познания служит Бог, наш собственный дух, духи вне нас и тела. Совершенное никогда не может вытекать из несовершенного, бесконечное – из конечного; поэтому наше Богопознание не производно, а первично, оно из всех наших познаний самое ясное и отчетливое; сознание Бога есть свет, в котором мы познаем. Напротив, тела сами по себе непознаваемы, их природа не интеллигибельна, а материальна, они суть протяженные, независимые от нас, противоположные нашему существу субстанции. Дух так же ограничен пределами своей мыслящей природы, как тело – пределами своей протяженной природы. Как могут они овладеть друг другом? Как может дух воспринять в себя материю, как может материя проникнуть в дух? Объекты духа суть лишь представляемые

65

вещи (идеи). Познание природы тел возможно только в том случае, если есть идеи, которые ясно и отчетливо представляют ее.

Если бы мы сами не были духовными существами, то мы ни когда не узнали бы, что есть духи вне нас; если бы мы не знали из собственного опыта, что такое предоставления, ощущения, желания, то мы не имели бы понятия о том, что в других существах происходят подобные же процессы. Мы познаем духи вне нашего духа лишь по аналогии с последним, следовательно, не непосредственно, а путем сравнения, руководимые нашим собственным внутренним опытом; мы предполагаем, что они равны или подобны нам; мы познаем их, как выражается Мальбранш, "par conjecture". Оригинал, с которым мы их сравниваем, – это мы сами, мерилом знания людей служит самопознание.

В чем состоит это последнее? Мы не нуждаемся ни в каком посреднике для него, как для познания природы тел; таким посредником могло бы служить только представление, но в самопознании представляемое существо совпадает с представляющим; поэтому самопознание совершается не через посредство идей. Наше самопознание носит характер

66

непосредственной уверенности, и Мальбранш называет его "conscience". Но это непосредственное сознание простирается не дальше, чем наш внутренний опыт, мы знаем о себе не более и не менее того, что мы внутренне переживаем и воспринимаем. Не испытавши радости или страдания, мы не знаем, что такое аффекты: мы познаем себя лишь в наших переживаниях, лишь через внутреннее восприятие, или, как говорит Мальбранш, "par sentiment interieur52".

Мы не в состоянии охватить, уяснить, воспроизвести в нашем сознании все стороны нашего мышления, все возможные внутренние переживания; поэтому ясное и отчетливое самопознание невозможно. Напротив, у нас есть идея, дающая нам ясное и отчетливое представление о сущности тел; поэтому Мальбранш отрицает картезианское положение, что природу духа мы постигаем яснее, чем природу тела. Что чувственные качества суть наши ощущения, представления – модификации нашего мышления, это Декарт познал, но лишь на основании того, что они не могут быть модификациями протяженности; он отнюдь не был в состоянии вывести из природы мышления различные чувственные ощущения с той

66

ясностью, с какой он вывел различные фигуры из природы протяженности.

Математика яснее, чем психология: ясное доказательство, что природа тел доступнее, чем природа души; очевидность последней несомненно слабее. Если бы та и другая были познаваемы хотя бы в одинаковой мере, то из мыслящей природы можно было бы вывести цвета и звуки с той же легкостью и ясностью, с какой из протяженной природы выводятся фигуры треугольника, квадрата и т. д. Когда две идеи одинаково ясны и при этом совершенно различны, их никогда нельзя смешать, и их различие постоянно бросается в глаза. Душа и тело коренным образом различаются друг от друга. Бели бы их идеи были одинаково ясны, как было бы возможно, что многие люди не могут их различать, а наоборот, постигают тело гораздо яснее, чем различие тела от души? Причина лежит в том, что природа души отнюдь не проявляется нашему сознанию открыто и убедительно, что наше самопознание отнюдь не сплошь ясно, а есть, наоборот, по выражению Мальбранша, "une connaissance confuse53".

Мы можем уяснить себе различие познания по его объектам и родам на примере зрения. Вещи делает для нас видимыми, т. е. зрение делает

66

возможным, свет: мы видим вещи в свете; но наше собственное зрение мы не можем видеть, мы должны убедиться в нем путем внутреннего ощущения; на основании этой достоверности собственного зрения мы предполагаем способность зрения и у других глаз. Как наше зрение относится к свету, так относится наше познавание к Богу; как наше зрение относится к вещам в свете (к образам вещей), так относится наше познавание к идеям вещей, как наше внутреннее ощущение относится к нашему зрению, так относится наше познавание к нашей собственной душе, и как наше зрение относится к чужим глазам, так относится наше познавание к духам вне нас.

Таким образом, из четырех областей познания только одна нам совершенно понятна и ясна: это

– область тел. Тела могут быть познаны только через идеи, и через идеи познаваемы только тела. Вопрос о познании вещей сводится, следовательно, к вопросу об идеях.