Плотин. - Пятая эннеада. - 2004

60	Плотин. Эннеады. Трактат V. 3

которым, с другой стороны, мы можем стать, и к Едино­ му, которое по ту сторону Ума и сущего, к которому душа старается прикоснуться и увидеть Его посред­ ством Его собственного света. Последние восемь глав трактата являют собой яркую (как и всегда у Плотина) демонстрацию необходимости выйти за пределы Ума, чтобы обрести первое начало сущего и истинное при­ станище души. В этом трактате (может быть, даже бо­ лее ясно, чем в других) видно, как собственная Плотинова мысль подкрепляется благодаря критическим размышлениям над тем, что говорит об Уме Аристотель,

итакже благодаря раскрытию аристотелевской докт­ рины прекрасным его комментатором — Александром Афродисийским, автором, близким по времени к жиз­ ни Плотина. (О знакомстве Плотина с трудами Арис­ тотеля и комментариями Александра Афродисийского

идругих перипатетиков см.: Жизнь Плотина, гл. 14.)

Синопсис

Если должно быть подлинному самомышлению, то необходимо будет и нечто простое, что мыслит себя: ибо когда одна часть мыслит другую, это не является настоящим самомышлением. Можно допустить, что душа не мыслит себя, но Ум должен мыслить (гл. 1). Исследование деятельности разумной души, которая есть собственно мы, в ее промежуточном положении между чувственным восприятием, которое ниже ее, и

О познающих Ипостасях...

61

Умом, который выше (гл. 2-3). Как мы можем превзой­ ти себя и стать Умом (гл. 4)? Каким образом человек, ставший Умом, видит себя: он обнаруживает, что Ум тождествен умопостигаемому; и то, и другое суть еди­ ная реальность (гл. 5). Как можем мы, уже после нис­ хождения из Ума, научить свою душу понимать, что есть Ум, благодаря изучению его следов в нашем собствен­ ном мышлении и осознанию того, что они берут начало в истинном Уме, который не есть практический ум (гл. 6). Если Ум знает Бога, то в этом знании заключе­ но и знание себя; покой и безмолвие Ума есть энергия, направленная на себя. Душа действует и производит низшее здесь, пребывая в созерцании, которое подоб­ но всецело направленному на себя созерцанию Ума (гл. 7). Видение Умом себя не имеет ничего общего с нашим восприятием: это есть видящий себя свет; этот свет Ума, проливаясь на душу, делает ее поистине ум­ ной, так что становясь подобной Уму, она обретает спо­ собность видеть Ум (гл. 8). Высшая часть души есть образ Ума, исходящий из Ума свет, с его помощью мы можем познать, чему подобен Ум, и устремиться к нему; но наша жизнь суть многие жизни и душа имеет мно­ жество уровней, поэтому каждый должен начинать свои поиски Ума с того уровня, которого достиг (гл. 9). Есть ли необходимость постулировать последнее начало, запредельное Уму? Ум, поскольку он видит себя, дол­ жен быть в некотором смысле множествен, а не абсо­ лютно един и прост. Если бы он был вовсе лишен час­ тей, то не мог бы помыслить себя или изречь о себе нечто

62	Плотин. Эннеады. Трактат V. 3

умопостигаемое: к Единому же можно только прикос­ нуться, Его нельзя помыслить, и Оно не нуждается в мышлении Себя (гл. 10). Ум, как взгляд еще без ви­ дения, пытается схватить Единое, но преуспевает лишь в достижении множественного образа того, что есть сам Ум; Единое, или Благо, не есть единое всех вещей, но Оно прежде всех вещей (гл. 11). Должно быть единство прежде множественности, и Единое прежде множества энергий Ума. Единое пребывает в абсолютном покое, и Ум исходит из Него подобно тому, как свет исходит от Солнца (гл. 12). Единое не есть «нечто», и потому Оно неизреченно, непостижимо и не мыслит Себя; только сложное целое может сказать: «Я есть сущий» (гл. 13). Мы не можем достичь Единого ни словом, ни мыслью, но можем знать Его тем же способом, каким одержи­ мые богом люди знают, что бог обладает ими (гл. 14). Единое дает, или производит, Ум, который есть все вещи вместе в Едином; Оно есть производящая сила, в кото­ рой вещи, различающиеся в Уме, предсуществуют в абсолютном единстве; и это полная противоположность пассивной потенции материи (гл. 15). Должно быть нечто иное, чем Первое, и оно должно быть множествен­ ным: совершенная жизнь Ума, зависимая от Блага, луч­ ше, чем просто жизнь и ум (гл. 16). Эта зависимость от Блага является причиной совершенной самодостаточ­ ности Ума. Родовые муки души: дискурсивное мышле­ ние не в состоянии удовлетворить страстный порыв души к Единому и выразить опыт ее сопребывания с Единым. Внезапное и полное просветление, когда мы

О познающих Ипостасях...

63

видим Бога, благодаря Его собственному свету, если мы оставим всё (гл. 17).

1. Должен ли тот, кто мыслит себя, быть сложным, чтобы чем-то одним в себе мыслить другое и таким об­ разом, что называется, мыслить себя; [должны ли мы предполагать, что] всецело простое не способно обра­ титься к себе и понять себя? Или же не только состав­ ленное имеет силу себя мыслить?1 То, что называется мыслящим себя, поскольку оно составлено, благодаря тому что нечто одно в нем мыслит иные [части] (как и в чувственном восприятии мы схватываем свою форму и иное, относящееся к телесной природе), не имеет, по­ жалуй, истинного мышления себя; ибо не всё оно в таких обстоятельствах будет познано, ведь мыслящее другие части, в этом случае, не будет мыслить себя, и потому [это мыслящее себя благодаря составленности] окажется не тем, что мы ищем, не тем, что мыслит себя, но одна вещь будет мыслить другую. Следователь­ но, должно полагать, что простое мыслит себя, должно, если это возможно, рассмотреть — как это происхо­ дит, или же вовсе отказаться от мнения, что мышление себя существует. Отказаться же от этого мнения едва ли полностью возможно, поскольку из этого отказа пос­ ледует множество нелепостей; если мы не дадим само­ мышления душе, это не будет совершенной нелепос­ тью, но не давать мышление себя уму, полагать, что он знает иные вещи, но не знает и не понимает себя — вот

64 Плотин. Эннеады. Трактат V. 3

что всецело нелепо.2 Такое сознание внешнего принад­ лежит не уму, но чувствам или, если хочешь, рассудку или мнению; прилично будет рассмотреть: имеет ли ум знание о вещах внешних, или же нет; очевидно, ум бу­ дет знать то, что умопостигаемо. Будет ли он тогда знать только умопостигаемые предметы или также и себя — как того, кто знает их? И [если допустить первое] бу­ дет ли он знать таким образом, что он знает только умо­ постигаемые предметы, но не знает того, кто их знает? Не будет ли он, зная то, что он знает умопостигаемое, знать также и того, кто их знает? Должно рассмотреть: каким образом и до каких пределов простирается само­ познание ума.3

2. Прежде всего, должно исследовать душу: давать ли ей знание себя? Должно выяснить, что есть то в ней, что знает, и каким образом оно знает. Мы можем сразу же сказать, что ее чувственность чувственна только относительно внешнего, поскольку даже если будет ощущаться нечто внутри тела, то оно будет все равно вне способности восприятия [т. е. даже состояния тела воспринимаются всегда как некий предмет, нечто внеш­ нее, и поэтому нет восприятия восприятия]; дело об­ стоит таким образом так же и потому, что она воспри­ нимает нечто в теле благодаря своим собственным действиям; разумная сила души [рассудок] производит свое суждение из образов воображения, присутствую­ щих в чувственных восприятиях, соединяя и разделяя их; что же касается того, что приходит к душе от Ума,

О познающих Ипостасях...

65

то она взирает, так сказать, на их отпечатки и имеет тождественную им силу. Рассудок непрерывно углуб­ ляет свое понимание, узнавая новое и приспособляя только что возникшие отпечатки к тем, что уже давно были наличны в нем: это и есть то, что нам следует на­ звать «припоминанием» души. Останавливается ли, простершись до сих пор, ум души, или оборачивается к себе и знает себя? Последнее, конечно, должно быть отнесено к уму. Тогда, если мы дадим знание себя этой части души, сказав, что она и есть ум, мы должны бу­ дем исследовать: чем она отличается от высшего Ума; но если мы не дадим ей этого, то путем рассудка при­ дем к тому Уму и рассмотрим, что значит «самому знать себя». Если же мы придаем способность к самомышле­ нию и этому низшему уму, то будем вынуждены рас­ сматривать разницу между самомышлением того и другого; ибо если ее нет, то уже эта часть души и есть чистый Ум.4 Обращена ли эта рассуждающая часть души к себе? Отнюдь нет. Она сознаёт отпечатки, при­ ходящие к ней с обеих сторон. Мы должны исследо­ вать: как она сознаёт.

3. Итак, восприятие видит человека и передает его отпечаток рассудку. Что же говорит он? Он не может сказать ничего больше, но знает только это и останавли­ вается на этом, если не спрашивает себя: «Кто это?» — в том случае, если он встречал этого человека раньше, и не говорит, пользуясь памятью, что это Сократ. И если он разворачивает его форму в подробности, он разде-

66 Плотин. Эннеады. Трактат V. 3

ляет то, что дала ему фантазия [воображение]; и если он говорит, что Сократ благ, то высказывает только то, что знает благодаря чувственным восприятиям; но то, что он говорит о нем [т. е. то, что он благ], исходит уже от говорящего, ибо каноном блага обладает именно он. Но как он в себе обладает благом? А так, что он сам благовиден, и получил силы к восприятию такого рода вещей благодаря просвещению Ума: поскольку рассу­ док есть чистая часть души, постольку он и принимает след Ума, нисходящий в него. Но почему рассудок не есть ум, как и все то в душе, что имеет начало в чув­ стве? Потому что то, что есть в рассудке, должно быть душой, и всё это суть дело мыслящей силы. Но почему мы не даем этой части мышления себя [, почему мы не называем чистое cogito собой] и не успокаиваемся на этом? Потому что мы предоставили этой части созер­ цать внешнее и занимать себя на этом поприще множе­ ством дел; [лишь] ум должен рассматривать то, что его, и то, что в нем. А что если кто-нибудь скажет: что ме­ шает этой части рассматривать относящееся к ней по­ средством иной силы? — Он ищет уже не рассуждаю­ щую силу, но чистый Ум. Что же мешает чистому Уму быть в душе? Ничто не мешает. Не собираемся ли мы сказать, что Ум принадлежит душе? Нет, он не принад­ лежит душе, отвечаем мы, но в то же время мы гово­ рим, что он — наш ум; будучи чем-то иным, нежели рассудок, тем, что вознесено к горнему, он все равно наш, даже если не со-числяется частям души. Или же так: наш и не наш, потому что мы им и пользуемся, и не

О познающих Ипостасях...

67

пользуемся (рассудком же пользуемся всегда): он наш, когда мы пользуемся им, и не наш, когда мы им не пользуемся. Но что значит пользоваться? Может быть, становиться им и говорить, как он? Нет, но быть в со­ гласии с ним, ибо мы сами не есть Ум: мы оказываемся в согласии с ним благодаря той разумной силе [в нас], которая первой воспринимает его. Мы воспринимаем через восприятия, даже если мы сами и не есть воспри­ нимаемое нами — не таким ли же образом мы облада­ ем и рассуждением? Разве мы мыслим не через Ум?5 Нет, мы сами есть то, о чем мы рассуждаем; мы сами полагаем мыслимые предметы в деятельности рассуд­ ка: это и есть мы. Предметы, положенные деятельностями Ума, полагаются свыше, как и предметы, возни­ кающие из восприятий — снизу; то, что есть мы, то, что принадлежит собственно нашей душе, расположе­ но между двух сил: лучшей и худшей, худшей — от чувственного, лучшей — от Ума. Вообще, не вызывает сомнений, что ощущение есть то, что принадлежит нам, ибо мы всегда ощущаем, но это отнюдь не бесспорно относительно Ума, потому что мы не всегда использу­ ем его, потому что он отделен; он отделен, потому что сам не склоняется к нам, скорее, мы сами взираем на него, в горнее. Восприятия суть наши вестники, но Ум — наш государь.6

4.Мы сами царствуем, когда пребываем в согласии

сним; а мы можем быть в согласии с ним двояко: вопервых, благодаря обладанию некими его начертания-

68	Плотин. Эннеады. Трактат V. 3

ми, подобными законам, что запечатлены в нас, и вовторых, как если бы мы были наполнены им или были способны видеть, и в нас присутствовало бы опытное познание Ума. Мы познаем самих себя благодаря зна­ нию других вещей, осуществляющемуся посредством такого видения: или узнавая это видение согласно по­ знающей силе, и самой этой силой, или становясь им; так что двойствен человек, знающий себя: одно позна­ ёт природу рассуждения, относящуюся к душе, другое возвышается над этим и знает себя согласно Уму, поскольку становится им; благодаря тому, что Ум мыслит самого себя, он [т. е. возвысившийся до Ума человек] мыслит себя уже не человеком, но ставшим всецело иным существом, и увлекает себя в Высшее, возводя Туда только лучшую часть своей души, кото­ рая одна только и способна окрылиться к мышлению/ чтобы удержать в себе всё Там увиденное. Но, в самом деле, разве нет такого рассудка, который, мысля дискурсивно, знал бы, что он — мыслящий дискурсивно рассудок, и что он обретает познание внешних вещей и судит о том, о чем судит, и что он руководствуется теми внутренними правилами, которые им получены от Ума, который есть лучшее, чем он сам, который уже не ищет, но всецело обладает? Разве он не знает, что он есть, зная каков он и какова его деятельность? Следователь­ но, если он говорит, что он от Ума, второй после Ума, образ Ума, имеет в себе всё как начертания, как и Там есть тот, кто начертал, и тот, кто был начертан, и если все это так, то разве знающий себя подобным образом

О познающих Ипостасях...

69

остановится на этом, разве не будем использовать мы другую силу, видя Ум, который знает себя, разве не будем обладать мы частью Ума, поскольку [эта другая сила] принадлежит нам, а мы — ей, разве познаем мы таким образом Ум и самих себя? Это необходимо, если мы знаем, что значит для Ума «знать самого себя». Че­ ловек действительно становится Умом, когда позволя­ ет всему другому, тому, что [сейчас] принадлежит ему, отойти от него, и взирает на Ум умом и на себя — со­ бой, т. е. видит так, как и Ум видит себя.

5. Видит ли тогда он себя так, что одна часть видит другую? Но тогда получается, что одно было бы видя­ щим, другое — видимым, и это не было бы знанием себя. Почему бы и нет, если Ум настолько подобочастен, что видящий никак не отличен от видимого? Таким обра­ зом, видя свою часть, которая ему тождественна, он видит себя, поскольку нет никакого отличия видящего от видимого. Но прежде всего, нелепа сама эта его де­ лимость на части: ибо как он будет делиться? Не слу­ чайным же образом; но кто будет делящий? Созерцаю­ щий или созерцаемый? Как созерцающий узнает себя в созерцаемом, если он полагает себя именно как со­ зерцающий? Созерцающего нет в созерцаемом. Зная себя подобным образом, он будет знать себя как созер­ цаемого, но не как созерцающего; так что он не будет знать себя совершенно, как целое, поскольку то, что он видел, он видел как созерцаемое, а не как созерцаю­ щее; так он будет видеть иное, но не себя. Возможно,