Плотин. - Третья эннеада. - 2004

80	Т. Г. Сидаш

в определенный момент времени придумали так называемое пространство, потому если мы хотим представить себе мысль Плотина, мы должны вспомнить наш детский опыт постиже­ ния пространства: пространства вещей и видов. Если выкинуть из этого детского опыта все количества (которых в нем пока очень немного) — вы и получите мир, лишенный количества, который всегда лежит перед нами. То, что форма мира (миро­ вого пространства) сферична, я полагаю, в объяснениях не нуж­ дается.

Далее, время, если снять в нем момент количественности, потеряет ли свою временность? Необходимо ли мыслить сра­ зу вечность, если не мыслить время количеством? Опять же, нет. Время потеряет вместе с количественностью, появляю­ щейся в нем благодаря измерению, т. е. соотнесению с тем или иным пространственным движением, исключительно разли­ чие на прошлое и будущее. Например, мы можем представить всевременное (не вечное) разумное существо (какова и есть наша Вселенная); время для нее будет бесконечным и безна­ чальным настоящим, но это будет именно время, время ее внут­ ренних процессов, для каждого из которых есть уже и прошлое, и будущее, однако для нее самой время будет просто всегда данным способом жизни, ибо ей не с чем сравнить эту жизнь, поскольку вне ее нет никакого времени и ничего временного. Таким образом, есть и не-количественное время.

Теперь, что если перестать мыслить время в движении и энергии (а у Плотина эти слова выступают, насколько я пони­ маю, как синонимы)? Всякая энергия, как и движение, тогда будут исходить только из сущности, т. е. не будут вызваны ни­ какими внешними обстоятельствами, будут иметь определен­ ную фигуру, осуществляясь в неколичественном пространстве, и определенное — неколичественное же — время. Можно даже сказать, что они будут неотличимы от одного из неколи­ чественных времен Вселенной. Что это значит? Это значит,

Натурфилософия

Плотина. Часть вторая

81

что если убрать из любого движения количественное время, то оно (потеряв момент незавершенности и длительности) станет для нас чистой энергией, актом реализации сущности, т. е. индивидуации, перехода из бытия «всё во всём» к бытию- в-отношении. Но что есть тогда энергия: одна ли из сил, или что-то другое? Энергия — в собственном и первичном смысле этого слова — есть акт мышления (ибо кроме него ничего еще не существует) производящей бытие сущности, потому даже наше чувственное движение есть всегда именно акт мышления «заявляющей» себя таким образом чувственной сущности.

Теперь, что будет, если откинуть количества из категории отношения? Это будет чистая мудрость мира, точнейшее ес­ тествознание, лишенное всякого рассчитывания, можно ска­ зать, всякой алгебры, чистое понимание всего сущего, равное его бытию. Это будет Логос мира, ибо, поскольку носителями отношений не могут быть ни тела, ни сравнивающий субъект, постольку отношения имеют свою ипостась как род; если же взять этот род, как существующий для себя, неколичествен­ но, мы получим тот самый закон, который правит миром, не являясь ипостасью.

Итак, что мы имеем в категории сотворенного? — Прозрач­ ный мир, мир — на самом деле подобный умопостигаемому, сказочный, как сама сказка, и ясный до последних оснований. Я думаю, никто из тех, кто постиг это хотя бы в понятии, уже никогда не сможет от него отказаться, как от одного из пре­ краснейших содержаний, которые ему доводилось мыслить. Ни в одной из известных мне мифологических, религиозных или философских систем нет этого содержания: ни христиан­ ский, ни мусульманский рай, ни миры праведников и богов индуизма и буддизма, ни, тем более, другие представления, — не имеют и половины той красоты, о которой говорит Плотин даже в связи с этим космосом. Возникновение именно этого мира — мира-подобия, живого мира — мыслитель и объяснял.

82	Т. Г. Сидаш

Б.Органические и материальные тела. Разница в понимании органического

Прежде чем заговорить об органическом в греческой тра­ диции, следует вспомнить, что греческое прилагательное «орга­ ника» буквально значит: «инструментальный». Поэтому, го­ воря об органических телах, мы говорим об инструментальных телах, телах-орудиях, телах, так сказать, заточенных под оп­ ределенную деятельность. В этом качестве они противопос­ тавляются телам материальным: «гюликотера» — значит, со­ ответственно, материальное именно как материал (без всякой метафизики) — это то, что обрабатывается, то, на что направ­ лено действие. У Плотина мы находим разделение тел на орга­ нические и материальные в Епп. VI. 3. 9, однако определения органических и неорганических тел ни здесь, ни в других ме­ стах, насколько я сейчас вспоминаю, не дается. Поэтому мы должны сейчас сами сконструировать эти понятия.

Прежде всего бросается в глаза, что при общем представ­ лении о Вселенной как живом существе, говорить о бездуш­ ности его частей можно только в том смысле, в каком мы гово­ рим о неодушевленности в нас, например, ногтей или волос — эти части становятся собственно неодушевленными только тогда, когда бывают отсечены от целого живого существа; пока же они интегрированы в живое, они растут и, тем самым, не совсем лишены жизни. В точности так же Плотин рассужда­ ет, например, о камнях, которые растут из земли, но прекра­ щают рост сразу же, как только будут из нее изъяты (об этой характернейшей для древних ошибке мы уже говорили в пер­ вой части нашей статьи). Теперь, взглянем на тело в целом: разве оно не таково же, как любая из телесных частей, разве не есть тело без души труп? Конечно, так. Следовательно, само по себе никакое тело не есть органическое тело, как бы оно ни было устроено; только тело, являющееся орудием души, есть

Натурфилософия

Плотина. Часть вторая

83

тело органическое: например, статуя в храме, льющая по ве­ лению своего бога слезы, есть тело ничуть не менее органи­ ческое, чем, скажем, тело какого-нибудь негодного человека. Кроме того, каждое тело, вообще говоря, может быть понято и как материальное, и как органическое, потому что решающим в вопросе: живое или неживое? — является отношение к душе. Это первый серьезный момент различия между европейским и античным пониманием органического. Кантовское опреде­ ление органического как того, что является причиной себя, принятое, в общем, большинством и немецких, и русских мыс­ лителей, совершенно не работает в античности, ибо здесь тело определенным образом относится к себе же, и определенный способ отношения тела к себе делает тело органическим. Но для древних это такой же абсурд, как понятие органической души.

Далее, органическое ни в коем случае не понималось древ­ ними как то, что имеет свое прошлое в материальном. Здесь никто не мыслил никакого прогресса в смысле продвижения от худшего к лучшему, соответственно, и в органическом теле никто не мыслил жизни, опирающейся на биохимию или чтото подобное. В самом деле, было бы совершеннейшим абсурдом предположить, что материал возрастал до тех пор, пока не по­ родил инструмент. Всякая жизнь мыслилась древними опира­ ющейся на Жизнь; ею и были востребованы некоторые тела в своих совершенно нетелесных целях. Это отличие второе.

И, наконец, если Вселенная есть живое существо, то это такое живое существо, законы существования которого рази­ тельным образом отличаются от законов существования любых единичных живых существ; и способ рассуждения, принятый относительно них, ни в коем случае не применим относительно тела Вселенной. Так, тело Вселенной не имеет места, где бы оно находилось, не имеет времени, в котором бы оно не существовало, не имеет ничего выделяющегося вовне

84	Т. Г. Сидаш

и ничего, что бы оно поглощало; это тело максимально душев­ но, а потому — благодаря подобию душе — и наиболее инст­ рументально, оно есть тело наиболее совершенное и т. д., но если все это так, тогда все частные тела одушевляемы по мере своей космичности, т. е. подобия телу Вселенной, потому ме­ рой органичности и жизненности тел ни в коем случае не яв­ ляется некая самопроизвольность и самобытность, как это понималось в новой Европе, опиравшейся на представление о causa sui органического, но именно законосообразность и все­ общность делает каждое из тел наиболее живым и индивиду­ альным, ибо, во всех смыслах, единственное и живое тело кос­ моса именно таково. Это, на мой взгляд, последнее из крупных различий в древнем и новом понимании органического.

Вообще, понятие «causa sui» имеет странную судьбу: ро­ дилось оно, безусловно, в рассуждениях о космосе как целом внутри платонической школы. Затем, в Средние века, во вре­ мена сниженного христианско-перипатетического платониз­ ма, оно стало чуть ли не главным определением Бога. Затем в новоевропейской философии стало определением органичес­ кого, т. е. одной из частей мира в философии Канта. В немец­ ких диалектических системах этот же термин стал главным определением того бого-мира, о котором они учили. После это­ го, в системах русского всеединства, оно обрело религиозномистический обертон «богочеловечества» и, наконец, вовсе было заброшено.

Итак, что такое органическое согласно Плотину, нужно ли нам вводить этот редкий для него термин? На мой взгляд, это то же самое, что «составленное», или одушевленное. Т. е. орга­ ническое тело есть тело, находящееся в единстве с тем, что уже не есть тело — это тело, движущееся уже душевным дви­ жением, тело, чья органичность не следует из его телесности, как, например, об этом говорится в трактате Епп. И. 2: тело Вселенной движется в круге, подражая душевному движению.

Натурфилософия Плотина. Часть вторая

85

В.Жизнь и разумность тел, внешнее устроение Вселенной

Итак, мы уже говорили, что раз есть тело, то оно обладает и определенной, чисто телесной же жизнью. Как понимается Плотином эта жизнь, что он о ней знает? Можно предполо­ жить, что Плотин был человеком образованным, поэтому, ве­ роятней всего, ему была известна наблюдательная астроно­ мия, физика в пределах Аристотеля и стоиков, современные ему знания по истории, географии, ботанике и зоологии, ме­ дицина приблизительно в размере Галена ... не так уж и мало, если разобраться; это не считая геометрии и математики. Пло­ тин имел возможность порассуждать о природе в эмпиричес­ ком смысле слова (что так любили делать средние платони­ ки), однако остался совершенно равнодушен к такого рода знаниям, не будем многословны здесь и мы.

Во многих местах своих сочинений Плотин называет жизнь тел отраженной, призрачной, заимствованной жизнью; впол­ не понятно, что как таковая интересовать она его не могла. В каком-то смысле, это было ниже его достоинства. (Любо­ пытно, что в контексте нашей культуры, какой-нибудь жал­ кий врач, не гнушающийся большую часть жизни возиться с язвами и экскрементами, как правило, с таким же высокоме­ рием относится к философии.)

Несколько более прозрачны взгляды мыслителя относи­ тельно жизни и устроения мирового Целого. Здесь мы встре­ чаемся с общим для того времени представлением о трехчастном разделении космического тела на земную, подлунную и звездную сферы (замечательное платоновское учение о сти­ хиях в философии Плотина не получило никакого развития; что такое стихия — из самого Плотина понять совершенно невозможно). Каждая из этих сфер составлена из всех эле­ ментов, однако, в каждой из них доминирует один. В сфере

86	Т. Г. Сидаш

земного, соответственно, земля, в сфере подлунной — пламя, вода и воздух, в сфере неподвижных звезд — чистейший огонь. Три этих сферы населяют существа, обладающие разной телес­ ностью; существ этих пять видов, как и родов сущего: боги, демоны, люди, звери, растения. (Нахождение более ясной вза­ имосвязи между этими «пятёрками» оставляю позднейшим исследователям: мне думается, нужно понимать богов по ана­ логии с сущностью, демонов — с движением, людей — с отно­ шением, животных — с количеством, растений — с качеством, но это суждение, таксказать, навскидку.) Соответственно, боги обитают в сфере неподвижных звезд и планетных сферах, демоны — под Луной, остальные — окрест Земли. Каждая из сфер вместе со своими обитателями составляет особый «чин» в едином миропорядке: так, обитатели Земли принадлежат чину телесного, воздуха и огня — природного, огня и света — душевного. Каждый из чинов, соответственно своему чину и виду тела, обладает теми или иными интеллектуальными и психическими способностями (о чем мы будем говорить поз­ же в разделе о психологии). Ни одно из тел не является в соб­ ственном смысле причиной, поскольку ни одно из них не яв­ ляется в собственном смысле существующим, так как «бытие тела есть бытие того, что не существует; чем более тела тяже­ лы и земляны, тем более они ущербны и падучи... убывание сущего делает то, в чем оно убывает, всё более телом» (Епп. III. 6.6). И тем не менее, тело космоса и система тел мыслится нами субъектом и субъектами предицируемых им отношений, как то: всевозможных толканий, перемещений, нагреваний, бурлений и т. п. Все тела во Вселенной воздействуют друг на друга и друг от друга претерпевают; единственное тело, не пре­ терпевающее ничего от других тел, есть тело Вселенной. Чуть менее совершенны тела звезд; Плотин полностью отвергает теорию света как материального истечения (мы сказали бы сейчас — теорию переноса вещества), поэтому тела звезд

Натурфилософия Плотина. Часть вторая

87

ничего не берут и ничего не дают в материальном смысле. Ос­ тальные тела становятся все более и более зависимыми от других тел и, соответственно, существуют все менее и менее совершенно, порождая этой зависимостью друг от друга и вза­ имное уничтожение, и прочее зло.

Как субъекты космических движений, тела разумны; но что значит для тела быть субъектом или причиной? Это значит — все менее быть собственно телом. Итак, что относится к ра­ зумности тел? Прежде всего, сама телесность, которая есть логос, во-вторых, все, что мы описывали выше, как роды чув­ ственно сущего, т. е. всё, что предицируется телам. Всё это и есть совершенно объективная разумность тел, а именно — ра­ зумность как мыслимое. Мы не можем потребовать ни от од­ ного тела, взятого без души, никакого сознания или, тем бо­ лее, самосознания в нашем смысле этого слова; однако то, что тела ведут себя разумосообразно, и то, что каждое из них об­ ладает определенной формой и всячески стремится ее сохра­ нить, свидетельствует о том, что они суть тела, разумные свой­ ственной им разумностью. Даже тела богов, пусть даже они и состоят из лучшего «материала», есть все-таки всего лишь тела. Поэтому абсурдно мнение о том, будто звезды у неоплатони­ ков есть некие станки по производству будущего.

Действительно, можно, например, представить, что всё здесь существующее и возникающее редуцируемо к электро­ магнитным характеристикам точек поля, представить, что сами эти характеристики не возникают из ничего, но являются след­ ствиями куда более масштабных процессов, происходящих в сфере звезд. Тем самым, наше будущее представится нам как бы импортирующимся, приходящим с бесконечно далеких рас­ стояний, чтобы, промчавшись сквозь нас, постепенно исчез­ нуть в бесконечности. Тогда астрология (в самом факте су­ ществования которой как искусства Плотин нисколько не сомневался) будет возможна потому, что состояние, которое

88	Т. Г. Сидаш

для нас есть еще будущее, для звезд есть уже настоящее. Нуж­ но сказать, что такая точка зрения в корне ошибочна и сама по себе, и не может быть приписана Плотину, ибо для него она свидетельствовала бы о глубоком непонимании процесса осуществления Логоса в чувственном. Во-первых, что есть наше будущее, пока оно не стало чувственной действительно­ стью? — Логос, созерцание Души всего. Затем, Логос стано­ вится действием природы, или творящей души, попадая, тем самым, в космогоническое время, и лишь потом начинает су­ ществовать во временах частных движений. Таким образом, будущее наступает для всего космоса разом, а не сначала для одного в нем, а потом для другого — я не говорю: одновремен­ но, потому что в этом понятии соотносятся частные времена движений, — но именно разом. А если это так, то нельзя ска­ зать, что во временах отдельных движений содержатся при­ чины других движений (пользуясь уже употреблявшимся нами примером: это все равно, что серьезно рассуждать о том, что одна из движущихся на телеэкране точек была причиной дви­ жения другой). Потому астрология понималась Плотином та­ ким же знанием, как и узнавание по лицу человека о его душе и ее намерениях; телесное мыслилось им исключительно как знак; звезды и, тем более, тела звезд не полагались Плотином как субъекты, производящие будущее, но исключительно по­ могающие распознать смысл настоящего (настоящего не для нас только, но того настоящего, которое всегда настоящее в Логосе).

Можно также задаться вопросом, каким образом, если все существа суть существа составленные, существа душевного чина оказываются выше природы, т. е чистой души? На дан­ ный момент я не знаю, как следует отвечать на этот вопрос.

К числу пока для меня темных относится и вопрос о демо­ нах: если «демон» есть чистый статус (как это мыслится и в ин­ дуизме), и уже многие души побывали и демонами, и богами,

Натурфилософия Плотина. Часть вторая

89

как, например, многие побывали министрами иностранныхдел, притом что министерский пост всегда оставался один (а тако­ ва точка зрения Плотина в трактате Епп. III. 4), то причем тут огненное и воздушное тело демонов, о котором Плотин пишет в Епп. III. 5.6? Невозможно, кажется, принять и умопостигае­ мую материю демонов-существ, о которой говорится там же. Вообще, должно поставить вопрос так: является ли душа тем или иным существом — в силу тела, или — в силу деятельно­ сти? Плотин, безусловно, склонялся к последнему, однако ясно, что эта точка зрения последовательно в его демоноло­ гии не проводится. Во многом потому, что обретение той или иной телесности мыслилось философом как уже необходимый процесс, совершающийся в чувственном небе, хотя и опреде­ ленный свободным выбором души.

Заключение

Итак, что такое «Великий Человек» согласно Плотину? Это три вложенные друг в друга сферы души, обращенной к ино­ му, вечно пребывающая энергия божества, положенная вовне волями индивидуальных душ. В самом деле, следует, наконец, рассмотреть и то, как представлено у Плотина само возник­ новение телесного; ибо то, что нет причин Творцу творить, конечно же, не обозначает того, что нет причин сотворенного. Здесь, прежде всего, следует принять во внимание, что воз­ никновение мира и воплощение души — это фактически одно и то же в этой системе, поэтому вопрос состоит в том, зачем воплотилась душа? Понятно, что частные души воплощаются вновь и вновь в силу своего нажитого в предшествующих во­ площениях «недоумения», но как же объяснить первый исход душ? Ситуация чрезвычайно осложняется тем, что Плотин полностью отрицает гностически-оригенистскую концепцию воплощения как наказания, или грехопадения. Ипостасная