4. Познавая миф, человек познает "происхождение" вещей, что

ПОЗВОЛЯЕТ ОВЛАДЕТЬ И МАНИПУЛИРОВАТЬ ИМИ ПО СВОЕЙ ВОЛЕ.

М.Элиаде: "Речь идет не о "внешнем", "абстрактном" познании,

но о познании, которое "переживается" ритуально, во время ритуаль-

ного воспроизведения мифа или в ходе проведения обряда ( которому

он служит основанием)" (1995, с. 28).

А.Белый: "Причинное объяснение на первоначальных стадиях раз-

вития человечества есть только творчество слов; ведун - это тот,

кто знает больше слов; больше говорит; и потому - заговаривает.

Неспроста магия признает власть слова. Сама живая речь есть непре-

рывная магия; удачно созданным словом я проникаю глубже в сущность

явлений, нежели в процессе аналитического мышления; мышлением я

различаю явление; СЛОВОМ я подчиняю явление, покоряю его; твор-

чество живой речи есть всегда борьба человека с враждебными стихи-

ями, его окружающими; слово зажигает светом победы окружающий меня

мрак" (1994, с. 132).

5. Так или иначе миф "проживается" аудиторией, которая захва-

чена священной и вдохновляющей мощью воссозданных в памяти и реак-

туализованных событий.

М.Элиаде: "Проживание мифа предполагает наличие истинно "ре-

лигиозного" опыта, поскольку он отличается от обычного опыта, от

опыта каждодневной жизни. ... Речь идет не о коллективном воссоз-

дании в памяти мифических событий, но об их воспроизведении. Мы

ощущаем личное присутствие персонажей мифа и становимся их совре-

менниками. Это предполагает существование не в хронологическом

времени, а в первоначальной эпохе, когда события ПРОИЗОШЛИ ВПЕР-

ВЫЕ. Именно поэтому можно говорить о временном пространстве мифа,

заряженном энергией. Это необычайное, "сакральное" время, когда

обнаруживаются явления новые, полные мощи и значимости. Переживать

заново это время, воспроизводить его как можно чаще, заново при-

сутствовать на спектакле божественных творений, вновь узреть

сверхъестественные существа и воспринять их урок творчества - та-

кое желание просматривается во всех ритуальных воспроизведениях

мифов" (1995, с. 29).

Таким образом, миф не является вымыслом, а, напротив, выража-

ет героическую реальную объективную сущность происходящего в ее

значимости для будущего при помощи специального языка - символи-

ческого: " Содержание мифа выражается в символах. ...Нельзя худо-

жественно солгать, и нельзя мифотворчески покривить душой: не че-

ловек создает миф, но миф высказывается через человека" (С.Н.Бул-

гаков, 1994, с.57-61).

По мнению П.А.Флоренского, "рассмотреть, в чем магичность

слова, это значит понять, как именно и почему словом можем мы воз-

действовать на мир" (1990, т.2, с.252-253). На вопрос "почему?"

отвечают преимущественно философы, однако вопрос "как?" остается в

ведении лингвистов.

Л.Н.Мурзин отвечает на вопрос "как?" с позиций динамической

лингвистики (заметим, что рассуждения философов также тяготеют к

мыслям о "живом слове", "слове-семени", "живом общении"): "В центр

системы языка традиционно ставилось слово. Это справедливо, если

язык трактовать как статическую систему... Но если систему языка

рассматривать в динамическом аспекте, то окажется, что в центре

языковой системы мы должны будем поставить качественно иную едини-

цу - номинацию. Слово представляется лишь частным случаем воплоще-

ния номинации и может рассматриваться как одна из ее форм. Номина-

ция есть означивание объекта действительности, т.е. выражение объ-

екта в любой знаковой форме - не только слова, но и словосочета-

ния, предложения, дискурса или текста какого угодно объема. ...

Номинация как единица динамическая является следствием текстопо-

рождения. ... Номинация возникает уже на первом шаге деривации

текста, ибо процесс описания объекта - текст - не может начинаться

иначе, как с обозначения этого объекта в целом. ... Обозначить

объект словом - это значит приписать ему признак, т.е. осуществить

операцию предицирования. То, что признак является здесь чисто сло-

весным, не делает эту операцию менее значимой. М.Цветаева пишет:

"Пушкин заразил меня любовью. Словом - любовь. Ведь разное: вещь,

которую никак не зовут, и вещь, которую так зовут" (Мой Пушкин).

... В.В.Виноградов (1972) приводит данную А.И.Герценом образную

оценку номинации. А.И.Герцен писал, что название - страшная вещь.

Когда говорят: "Это убийца", то мы представляем нож, кровь, иска-

женное лицо, зверство и т.п. Если же говорят: "Он убил", то мы

представляем не образ конкретного объекта, а само действие. В но-

минации убийца мы имеем нечто большее, чем в "он убил": мы получа-

ем качественно новый объект". (1991, с. 43-46).

Таким образом, то, о чем в образной форме пишет А.Белый, ха-

рактеризуя "живое творчество жизни" (мифотворчество) и есть номи-

нация - выражение объекта действительности в знаковой форме: "Поэ-

тическая речь и есть речь в собственном смысле; великое значение

ее в том, что она ничего не доказывает словами; слова группируются

здесь так, что совокупность их дает образ; логическое значение

этого образа неопределенно; зрительная наглядность его неопреде-

ленна также, мы должны сами наполнить живую речь познанием и твор-

чеством; восприятие живой, образной речи побуждает нас к творчест-

ву; в каждом живом человеке эта речь вызывает ряд деятельностей; и

поэтический образ досоздается - каждым; образная речь плодит обра-

зы; каждый человек становится немного художником, слыша живое сло-

во. Живое слово (метафора, сравнение, эпитет) есть семя, прозябаю-

щее в душах; оно сулит тысячи цветов; у одного оно прорастает как

белая роза, у другого как синенький василек. ...Живая речь - вечно

текущая, созидающая деятельность, воздвигающая перед нами ряд об-

разов и мифов; наше сознание черпает силу и уверенность в этих об-

разах; они - оружие, которым мы проницаем тьму" (1994, с.133-134).

Как мы отмечали выше, суггестивное (латентное) воздействие

имеет установочный характер, правополушарно ориентировано, а пра-

вое полушарие характеризуется следующими особенностями:

1) отражает мир как участник происходящего, выявляя индивиду-

альные особенности объектов и событий. Нарушение его функций при-

водит к изменению восприятия в сторону снижения актуальности собы-

тий для человека - тогда отмечается дереализация или деперсонали-

зация. Возможно, это происходит вследствие потери точки отсчета

как начала собственной системы координат;

2) тесно связано с чувственной информацией, которая воздейс-

твует "здесь и сейчас"; перерабатывает сигналы, получаемые челове-

ком непосредственно от своего собственного тела - в подавляющем

большинстве не осознаваемые и потому не отраженные в словах и ло-

гических конструкциях;

3) с правым полушарием теснее связано непроизвольное запоми-

нание;

4) тесная связь отрицательных эмоций с правым полушарием объ-

ясняется тем, что неприятные ситуации связаны с опасностью, пос-

ледняя требует быстрого и точного реагирования. Таким образом,

способствуя обострению внимания, отрицательные эмоции повышают

скорость реакций и тем улучшают оперативный прогноз;

5) правое полушарие теснее связано с порождением целей, а ле-

вое - с уточнением средств их достижения. Цель предполагает личную

эмоциональную значимость некоего события для человека - отсюда

особо тесная связь с эмоциональными подсознательными процессами;

6) правое полушарие "более искренне" и на левой половине лица

выражается в большей мере "истинное чувство", тогда как на правой

мимика в большей мере произвольно корректируется;

7) правостороннее мышление не чувствительно к противоречиям.

Действительность сама по себе не знает логических противоречий,

они возникают лишь как результат взаимодействия с ней человека;

8) правосторонний язык адекватен особым формам человеческой

практики, где он обладает большей выразительностью, чем левосто-

ронний. Образный язык, свойственный переработке правого полушария,

в большей степени общий для всех народов. (См.: Грановская, 1991,

с.14-31)

От слова-номинации - к номинации-тексту - вот путь создания

мифа. Правополушарная ориентация проявляется здесь прежде всего на

уровне смысла, неотделимого от формы. "Весь процесс творческой

символизации уже заключен в средствах изобразительности, присущих

самому языку; в языке, как в деятельности, органическим началом

являются средства изобразительности; ... они прямо влияют на обра-

зование грамматических форм: переход от "epitheton ornans" к при-

лагательному неприметен; всякое прилагательное в известном смысле

- эпитет; всякий эпитет близок к той или иной в сущности более

сложной форме (метафоре, метонимии, синекдохе). ...

Психологически всякое словообразование претерпевает три ста-

дии развития: 1) стадию эпитета, 2) стадию сравнения, когда эпитет

вызывает новый предмет, 3) стадию аллюзии (намека, символизма),

когда борьба двух предметов образует новый предмет, не содержащий-

ся в обоих членах сравнения: стадия аллюзии претерпевает разные

фазы, когда совершается перенос значения по количеству (стадия си-

некдохи), по качеству (метонимия), когда совершается замена самих

предметов (метафора). В последнем случае получаем символ, т.е. не-

разложимое единство; средства изобразительности в этом смысле суть

средства символизации, т.е. первейшей творческой деятельности, не-

разложимой познанием.

Создание словесной метафоры (символа, т.е. соединения двух

предметов в одном) есть цель творческого процесса; но как только

достигается эта цель средствами изобразительности и символ создан,

мы стоим на границе между поэтическим творчеством и творчеством

мифическим; независимость нового образа "а" (совершенной метафоры)

от образов, его породивших ("в", "с", где "а" получается или от

перенесения "в" в "с", или обратно: "с" в "в"), выражается в том,

что творчество наделяет его онтологическим бытием, независимо от

нашего сознания; весь процесс обращается: цель (метафора-символ),

получившая бытие, превращается в реальную действующую причину

(причина из творчества: символ становится воплощением; он оживает

и действует самостоятельно: белый рог месяца становится белым ро-

гом мифического существа: символ становится мифом; месяц есть те-

перь внешний образ тайно скрытого от нас небесного быка или козла:

мы видим рог этого мифического животного, самого же его не видим.

Всякий процесс художественного творчества в этом смысле мифологи-

чен" (А.Белый, 1994, с.137-141).

Рассматривая проблему суггестии в искусстве, А.Б.Добрович ут-

верждает, что "суггестивное воздействие художественного произведе-

ния - это в первую очередь воздействие на нашу установку. Так ус-

тановка начинает претендовать на роль режиссера тех фильмов, кото-

рые, по выражению Феллини, мы видим "на внутренней поверхности

своих век"" (1980, с.36-37).

Объясняя появление мифов, А.М.Кондратов и К.К.Шилий (1988)

опираются на информационную теорию эмоций известного психолога

П.В.Симонова (1984), согласно которой эмоция возникает при недос-

татке информации для удовлетворения потребностей. Эмоция как бы

компенсирует этот недостаток, побуждая животное и человека к дейс-

твию, к поиску той самой информации, которой ему недостает. Жизнь

в ожидании неизвестных бед может привести к разрушению психики,

стрессам, нервным срывам. К счастью, природа наградила человека

своеобразным защитным механизмом. Это качество - потребность в

объяснении словом, способность к мифотворчеству. При этом мифы об-

щества в целом (эгрегора) и миф каждой отдельной личности одинако-

во важны, нуждаются в осознании и своевременной вербализации.

Определяя миф как объективную, реальную, образную, символич-

ную вербальную сущность, эмоционально "проживаемую" и творчески

закрепленную в тексте, философы, поэты, этнографы, лингвисты уже

обнаружили метод мифологизациии и, более того, продемонстрировали

его универсальность в общности своих подходов. Нам осталось только

обозначить созвучие означенных подходов в качестве всеобщего мето-

да вербальной мифологизации (ВМ) - Со-творения Мифов (приписывания

тому или иному явлению интериоризованной положительной коннотации)

- и отметить, что он представляет собой не только интегративный

диалектический метод познания и описания действительности, но и

идеальную модель коммуникативного взаимодействия личности с други-

ми личностями и обществом, обучая которой мы получаем уникальный

языковой материал, расширяющий представления лингвистики о суггес-

тивных резервах языка.