Песнь тридцать третья

1 Я дева мать, дочь своего же сына,

Смиренней и возвышенней всего,

Предъизбранная промыслом вершина,

4 В тебе явилось наше естество

Столь благородным, что его творящий

Не пренебрег твореньем стать его.

7 В твоей утробе стала вновь горящей

Любовь, чьим жаром; райский цвет возник,

Раскрывшийся в тиши непреходящей.

10 Здесь ты для нас - любви полдневный миг;

А в дельном мире, смертных напояя,

Ты - упования живой родник.

13 Ты так властна, и мощь твоя такая,

Что было бы стремить без крыл полет -

Ждать милости, к тебе не прибегая.

16 Не только тем, кто просит, подает

Твоя забота помощь и спасенье,

Но просьбы исполняет наперед.

19 Ты - состраданье, ты - благоволенье,

Ты - всяческая щедрость, ты одна -

Всех совершенств душевных совмещенье!

22 Он, человек, который ото дна

Вселенной вплоть досюда, часть за частью,

Селенья духов обозрел сполна,

25 К тебе зовет о наделенье властью

Столь мощною очей его земных,

Чтоб их вознесть к Верховнейшему Счастью.

28 И я, который ради глаз моих

Так не молил о вспоможенье взгляду,

Взношу мольбы, моля услышать их:

31 Развей пред ним последнюю преграду

Телесной мглы своей мольбой о нем

И высшую раскрой ему Отраду.

34 Еще, царица, властная во всем,

Молю, чтоб он с пути благих исканий,

Узрев столь много, не сошел потом.

37 Смири в нем силу смертных порываний!

Взгляни: вслед Беатриче весь собор,

Со мной прося, сложил в молитве длани!"

40 Возлюбленный и чтимый богом взор

Нам показал, к молящему склоненный,

Что милостивым будет приговор;

43 Затем вознесся в Свет Неомраченный,

Куда нельзя и думать, чтоб летел

Вовеки взор чей-либо сотворенный.

46 И я, уже предчувствуя предел

Всех вожделений, поневоле, страстно

Предельным ожиданьем пламенел.

49 Бернард с улыбкой показал безгласно,

Что он меня взглянуть наверх зовет;

Но я уже так сделал самовластно.

52 Мои глаза, с которых спал налет,

Все глубже и все глубже уходили

В высокий свет, который правда льет.

55 И здесь мои прозренья упредили

Глагол людей; здесь отступает он,

А памяти не снесть таких обилии.

58 Как человек, который видит сон

И после сна хранит его волненье,

А остального самый след сметен,

61 Таков и я, во мне мое виденье

Чуть теплится, но нега все жива

И сердцу источает наслажденье;

64 Так топит снег лучами синева;

Так легкий ветер, листья взвив гурьбою,

Рассеивал Сибиллины слова.

67 О Вышний Свет, над мыслию земною

Столь вознесенный, памяти моей.

Верни хоть малость виденного мною

70 И даруй мне такую мощь речей,

Чтобы хоть искру славы заповедной

Я сохранил для будущих людей!

73 В моем уме ожив, как отсвет бледный,

И сколько-то в стихах моих звуча,

Понятней будет им твой блеск победный.

76 Свет был так резок, зренья не мрача,

Что, думаю, меня бы ослепило,

Когда я взор отвел бы от луча.

79 Меня, я помню, это окрылило,

И я глядел, доколе в вышине

Не вскрылась Нескончаемая Сила.

82 О щедрый дар, подавший смелость мне

Вонзиться взором в Свет Неизреченный

И созерцанье утолить вполне!

85 Я видел - в этой глуби сокровенной

Любовь как в книгу некую сплела

То, что разлистано по всей вселенной:

88 Суть и случайность, связь их и дела,

Все - слитое столь дивно для сознанья,

Что речь моя как сумерки тускла.

91 Я самое начало их слиянья,

Должно быть, видел, ибо вновь познал,

Так говоря, огромность ликованья.

94 Единый миг мне большей бездной стал,

Чем двадцать пять веков - затее смелой,

Когда Нептун тень Арго увидал.

97 Как разум мои взирал, оцепенелый,

Восхищен, пристален и недвижим

И созерцанием опламенелый.

100 В том Свете дух становится таким,

Что лишь к нему стремится неизменно,

Не отвращаясь к зрелищам иным;

103 Затем что все, что сердцу вожделенно,

Все благо - в нем, и вне его лучей

Порочно то, что в нем всесовершенно.

106 Отныне будет речь моя скудней, -

Хоть и немного помню я, - чем слово

Младенца, льнущего к сосцам грудей,

109 Не то, чтоб свыше одного простого

Обличия тот Свет живой вмещал:

Он все такой, как в каждый миг былого;

112 Но потому, что взор во мне крепчал,

Единый облик, так как я при этом

Менялся сам, себя во мне менял.

115 Я увидал, объят Высоким Светом

И в ясную глубинность погружен,

Три равноемких круга, разных цветом.

118 Один другим, казалось, отражен,

Как бы Ирида от Ириды встала;

А третий - пламень, и от них рожден.

121 О, если б слово мысль мою вмещало, -

Хоть перед тем, что взор увидел мой,

Мысль такова, что мало молвить: "Мало"!

124 О Вечный Свет, который лишь собой

Излит и постижим и, постигая,

Постигнутый, лелеет образ свой!

127 Круговорот, который, возникая,

В тебе сиял, как отраженный свет, -

Когда его я обозрел вдоль края,

130 Внутри, окрашенные в тот же цвет,

Явил мне как бы наши очертанья;

И взор мой жадно был к нему воздет.

133 Как геометр, напрягший все старанья,

Чтобы измерить круг, схватить умом

Искомого не может основанья,

136 Таков был я при новом диве том:

Хотел постичь, как сочетаны были

Лицо и круг в слиянии своем;

139 Но собственных мне было мало крылий;

И тут в мой разум грянул блеск с высот,

Неся свершенье всех его усилий.

142 Здесь изнемог высокий духа взлет;

Но страсть и волю мне уже стремила,

Как если колесу дан ровный ход,

145 Любовь, что движет солнце и светила.

* ПРИМЕЧАНИЯ *

СОКРАЩЕНИЯ:

А. - "Ад". Ч. - "Чистилище". Р. - "Рай".

Эн. - Вергилий, "Энеида". Метам. - Овидий, "Метаморфозы".

АД

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Лес - Холм спасения - Три зверя - Вергилий

1. Земную жизнь пройдя до половины. - Серединой человеческой жизни,

вершиной ее дуги, Данте ("Пир", IV, 23) считает тридцатипятилетний возраст.

Его он достиг в 1300 г. и к этому году приурочивает свое путешествие в

загробный мир. Такая хронология позволяет поэту прибегать к приему

"предсказания" событий, совершившихся позже этой даты

13. К холмному приблизившись подножью. - Над лесом грехов и заблуждений

возвышается спасительный холм добродетели, озаряемый солнцем истины (ср. ст.

77-78).

17. Свет планеты. - Согласно Птолемеевой системе мироздания, которой

придерживается Данте, Солнце было одной из планет, вращающихся вокруг

неподвижной земли.

31-60. Восхождению поэта на холм спасения препятствуют три зверя: рысь

(ср. А., XVI, 106-108) - сладострастие, лев - гордость и волчица (ср. Ч.,

XX, 10-15) - корыстолюбие.

38-40. - Те же звезды вновь - звезды созвездия Овна, в котором солнце

находится весной, то есть в ту пору года, когда, согласно христианской

мифологии, бог сотворил мир и придал движение небесам с их светилами

62. Какой-то муж-Вергилий (70-19 гг. до н. э.), знаменитый римский

поэт, автор "Энеиды". В средние века он пользовался легендарной славой

мудреца, чародея и предвозвестника христианства (Ч., XXII, 64-73). В

"Божественной Комедии" Вергилий, ведущий поэта через Ад и Чистилище к

Земному Раю, - символ разума (Ч., XVIII, 46-48), направляющего людей к

земному счастью.

69. Мантуя. - Вергилий родился в Мантуанской области, в местечке Андес,

ныне Пьетола.

70. Sub Julio (лат.) - при Юлии Цезаре (убитом в 44 г. до н. э.).

71. Под Августовой сенью - то есть при римском императоре Августе (27

г. до н. э. - 14 г. и. э.).

74. Сын Анхиза и Венеры - Эней.

91. Ты должен выбрать новую дорогу. - Данте еще не подготовлен к тому,

чтобы одолеть волчицу и взойти на отрадный холм. Предварительно он должен

посетить три загробных мира.

102. Пес - грядущий избавитель Италии, который победит волчицу,

мешающую общественному устроению (Ч., XX, 15).

103. Не прах земной и не металл двусплавный - то есть его не прельстят

ни земельные владения, ни сокровища.

105. Меж войлоком и войлоком (tra feltro e feltro). - Старейшими

комментаторами толковалось различно, в зависимости от понимания аллегории

Пса. В XV в. пророчество о Псе начали относить к Кангранде делла Скала,

синьору Вероны (1312-1329 гг.) и главе гибеллинской лиги в Ломбардии, и было

предложено новое объяснение спорного стиха: "Между городом Фельтро в

Тревизанской марке и замком Монтефельтро в Романье" (так расположена

Верона).

107-108. Камилла, предводительница вольсков (Эн., VII, 803-817, XI,

532-831), и Турн, вождь рутулов (Эн., XII, 887-952), пали, обороняя Италию

от троянцев, а троянские юноши Hue и Эвриал (Эн., IX, 176-449) погибли в

борьбе против рутулов, ради завоевания земли, на которой Энею суждено было

стать родоначальником римской державы.

117. О новой смерти тщетные моленья. - Грешники в Аду, уже умершие

телесной смертью, хотели бы умереть и душой, чтобы прекратились их муки.

122. Душа достойнейшая - Беатриче (см. прим. А., II, 70).

134. Врата Петровы - врата Чистилища.