Тема 7. Эстетическая природа и специфика искусства

1. Понятие искусства. Отличие искусства от науки

Искусство — одна из важнейших сфер культуры, причем в отличие от других сфер деятельности (род занятий, профессия, должность и т. д.) оно общезначимо, без него невозможно представить жизнь людей. Зачатки художественной деятельности отмечают еще в первобытном обществе задолго до появления науки, философии. И несмотря на древность искус­ства, его незаменимую роль в жизни человека, длительную историю эсте­тики, проблема сущности и специфики искусства до сих пор остается во многом нерешенной. В чем же тайна искусства и почему трудно дать стро­го научное определение его? Дело прежде всего в том, что искусство не поддается логической формализации, попытки выявить абстрактную сущность его всегда кончались или приблизительностью, или неудачей.

Сначала, очевидно, следует определить, какой смысл вклады­вается в само слово «искусство». Можно выделить три разных значе­ния этого слова, тесно связанных друг с другом, но отличающихся по своему объему и содержанию.

В самом широком смысле понятие «искусство» (и это, по-види­мому, самое древнее его применение) означает всякое мастерство, искусно, технично выполненная деятельность, результатом которой является искусственное по сравнению с естественным, природным. Именно этот смысл вытекает из древнегреческого слова «технэ» — искусство, мастерство.

Вторым, более узким значением слова «искусство» является творчество по законам красоты. Такое творчество относится к ши­рокому кругу деятельности: создание полезных вещей, машин, сюда же следует отнести оформление и организацию общественного и личного быта, культуру повседневного поведения, общения людей и т. д. В наше время успешно функционирует творчество по законам красоты в различных сферах дизайна.

Особым видом социальной деятельности является собственно художественное творчество, продуктами которого являются специ­альные духовные эстетические ценности, — таков третий и самый узкий смысл слова «искусство». Он и станет предметом дальнейшего рассмотрения.

{154}

Ни один вид искусства —живопись, музыка, литература, кино и т. д. — не может существовать без материального воплощения. Жи­вопись немыслима без красок и других материалов, музыка — без звуков инструментов, голоса. Но ясно, что живопись не сводится к краскам, литература к бумаге и буквам, а скульптура — это не про­сто формированная бронза или мрамор. В художественном творче­стве материал — лишь средство для выражения духовного содер­жания произведений.

Но откуда берется это содержание? Когда речь заходит об искусстве, всегда на первый план выдвигает его творческий характер, поскольку художник не зеркально копирует действительность, а со­чиняет, «вымысливает» содержание произведения из своего духов­ного мира. Не случайно бытует мнение, что художественное творче­ство — это самовыражение художника.

Однако важнейший вопрос в понимании творчества заключает­ся в том, на чем содержательно основано самовыражение. Ни один ху­дожник ничего не может «вымыслить», если его духовный мир не со­держит так или иначе переживания, знания, понимания окружающей действительности. Думать иначе — значит признавать опыты с использованием кисти и красок обезьянами или «виртуальные реально­сти» компьютерного производства за художественные произведения.

Самое смелое воображение основывается на базе приобретен­ного духовного богатства художника, который, пользуясь фантази­ей, может создавать невероятные комбинации, но... явлений реаль­ной жизни! Вспомните произведения С. Дали, П. Пикассо. Именно ис­ходя из понимания этой специфической особенности воображения, Леонардо да Винчи давал совет художнику, рисующему «... вымыш­ленное животное — пусть это будет, скажем, змей, — то возьми для его головы голову овчарки или легавой собаки, присоедини к ней ко­шачьи глаза, уши филина, нос борзой, брови льва, виски старого пе­туха и шею водяной черепахи».

В принципе, как в теоретическом, так и в художественном по­знании диалектически связаны отражение и самовыражение автора. С некоторой долей условности можно провести такое сопоставление: в науке — от реальной действительности к гипотезе и через экспери­мент или домысел (логические рассуждения, домысливание) к исти­не; в искусстве— от реальной действительности к замыслу и через вымысел и предметно-условную образность к художественной правде. В гносеологическом плане просматривается определенная близость науки и искусства.

Но что же отличает художественное познание от теоретиче­ского, почему наука никогда не может заменить искусство? Оста­новимся на некоторых точках зрения относительно специфики ис­кусства.

{155}

1. Основатель эстетики Баумгартен считал, что объектом логи­ческого познания является истина, а объект эстетического познания — красота; высшая красота осуществляется в природе и поэтому подражание природной красоте есть высшая задача искусства. Эта точка зрения, смыкающаяся с аристотелевским пониманием искус­ства, долгое время была общепризнанной.

Однако ее нельзя считать полностью удовлетворительной по целому ряду причин. Во-первых, красота здесь сводится лишь к чув­ственно воспринимаемому, а во-вторых, в искусстве находит отра­жение не только красота природы, да и вообще не природа как тако­вая является объектом искусства.

2. Более отчетливо отмечал специфику искусства в сравнении с наукой Н. Г. Чернышевский: наука дает «беспристрастное» зна­ние, тогда как искусство делает «приговор» жизни. Действительно, волнения, переживания ученого в процессе исследования элимини­рованы в результатах его. Но выводы науки в своей социальной зна­чимости отнюдь не «беспристрастны» — например, в экологии, со­циологии также содержатся определенные «приговоры» действи­тельности.

3. К суждениям Н. Г. Чернышевского примыкает распростра­ненная сейчас так называемая «аксиологическая» точка зрения: «Отнюдь не отрицая познавательной функции искусства, мы видим специфику художественного познания в оперировании ценностями. В этом заключается его основное отличие от науки, которая имеет дело с истинами» (Берхин Н. В. Специфика искусства.— М., 1984.— С. 24-25). Однако и из научной деятельности никак нельзя исключить ценностное отношение, сама истина является ценностью. Другое де­ло — какими ценностями и ценностью чего занимается наука или ис­кусство?

4. Л. Н. Толстой в объемистой статье «Что такое искусство?» анализирует более трех десятков различных подходов к опреде­лению специфики искусства и не находит ни одного удовлетворя­ющего его. Сам писатель выдвигает свое суждение: «Признак, выделяющий настоящее искусство... есть один несомненный — за­разительность искусства» (Л. Н. Толстой о литературе.— М., 1955.— С. 458). Имеется в виду эмоциональное воздействие, кото­рым безусловно обладает искусство. Однако «заразительностью», способностью эмоционально возбуждать обладают также, напри­мер, спортивные соревнования, различного рода игры, далекие от художественного творчества.

5. Наиболее распространенной, традиционной и, можно ска­зать, общепринятой является точка зрения, по которой специфика искусства в отличие от науки в том, что оно отражает действитель­ность в форме художественных образов, а наука — в форме абст-

{156}

рактных понятий: «Различие научного понятия и художественного образа позволяет выявить специфическую особенность искусст­ва...» (Эстетическое сознание и процесс его формирования.— М., 1981.— С. 7). «Только художественный образ как особый способ отра­жения жизни в искусстве поможет нам определить специфику по­следнего...» (Киященко Н. И., Лейзеров Н. Л. Теория отражения и проблемы эстетики.— М., 1983.— С. 6; см. также: Бесклубенко С. Д. Природа искусства.— М., 1982.— С. 98; Гулыга А. В. Принципы эсте­тики.— М., 1987.— С. 215 и др.). Эта точка зрения проводится во всех учебниках и пособиях по эстетике (см.: Марксистско-ленинская эс­тетика.— М., 1983. С. 159; Эстетика.— Киев, 1991. С. 83). Правильно подмечая одно из показательных, так сказать, «технических» отли­чий искусства от науки, сторонники этой, как, впрочем, и других то­чек зрения, следствие специфики искусства выдают за ее причину.

Естественно возникает вопрос: а почему искусство отражает жизнь в форме или способом художественных образов, а наука в аб­страктных понятиях? Чтобы правильно ответить на этот вопрос надо помнить непреложную истину: форма, способ отражения определя­ется прежде всего тем, что отражается. Отличие, например химии от ботаники не в том, что первая описывает мир через формулы, а вто­рая в иной форме, а в том, что в одном случае познаются химические явления и процессы, а в другом — растительный мир. Социология и экономическая теория пользуются примерно одинаковыми спосо­бами исследования и описания, но это разные науки, поскольку у каждой свой объект изучения.

Чтобы вскрыть действительную основу специфики искусства, необходимо и для него выявить специфический объект отражения, обусловливающий, в конечном счете, и социальную необходимость, незаменимость искусства, и все особенности способа, формы отра­жения жизни. Искусство есть не только специфичное отражение действительности, но, и это очень важно, — отражение специфичес­кого в действительности. Очевидно, наиболее показательно это мож­но показать, сравнивая объекты отражения науки и искусства.

Всякое отражение, теоретическое или художественное, в принципе начинается с обращения к конкретным проявлениям действительности, к реальным фактам. Но непосредственное бытие, живые факты являются для науки лишь исходным условием пости­жения сущности как специфического объекта теоретического по­знания. Беспощадное лезвие научного проникновения в действи­тельность рассекает непосредственное бытие, отчленяя случайное, индивидуально-единичное, внешнюю видимость. Между тем не­меньший интерес для людей представляет отражение, воспроизве­дение всего богатства, всей жизненности непосредственного бытия реального мира. Как подметил Н. Г. Чернышевский, «... в жизни все-

{157}

гда есть эти подробности, не нужные для сущности дела, но необхо­димые для его действительного развития; должны они быть и в по­эзии» (Чернышевский Н. Г. Избр. соч.— С. 438).

Сама задача науки выделять, выкристаллизовывать сущность предполагает определенное «выхолащивание» картины мира. Благодаря вторжению научной мысли скудеет богатство бесконечно многообразной природы, ее весны никнут и переливающиеся краски тускнеют. Живые страсти и поступки конкретных людей, полнота привлекательных и чудесных, комических и трагических явлений превращаются в абстрактные всеобщности. Цель науки отражать действительность в ее всеобщих связях приводит к тому, что она не останавливается на открытии сущности одного факта, а углубляется в сферу существенных отношений, выражаемых в законах.

Открываемые наукой законы еще «дальше» стоят от непосред­ственного бытия в смысле отвлеченности от живой, подвижной ре­альности. «Царство законов — это спокойное содержание явления; явление есть то же самое содержание, но представленное в беспокой­ной смене и как рефлексия в иное» (Гегель Г. Наука логики. В 3-х тт. Т. 2.— М., 1970-1972.— С. 140).

Таков уж удел науки: ее законы не могут содержать непосред­ственного соотношения прошлого, настоящего и будущего, ибо зако­ны отражают «спокойное», так как качество, сущность, закон могут быть поняты как моменты относительного покоя, выделенные из массы движущихся явлений и случайностей действительности. Да­же когда теоретически исследуется развитие, то его законы должны быть выделены, «оторваны» от живой конкретной динамики жизни и зафиксированы в абстрактных категориях.

Искусство же способно воспроизводить конкретную динамику жизни, связь времен, и эта способность обусловлена специфическим его объектом.