Культурология и проблемы бщущею глобальною развития

ВСЕ ПРЕДШЕСТВУЮЩИЕ главы пособия посвя-щепы рассмотрению типов теорий культур, анализу раз­личных аспектов воспроизводства культуры, в них выде­лены проблемы культурологии (детство как феномен куль­туры, культура и мышление, соотношение природы, куль­туры и личности, некоторые аспекты этнопсихологии). Центральное ме­сто в исследовании отводится культуре, понимаемой как локально исто­рический тип бытия людей, специфический способ жизнедеятельности, отличающий их от животных. Фундаментальной проблемой стало срав­нение традиционной и современной культур.

Автор рассматривает вектор развития культур в целом, а точнее то, что представляет собой историко-культурный процесс. Собственно гово­ря, именно с обсуждения этой проблемы первые эволюционисты XIX в. начинали построение теоретических концепций культуры. Актуален этот вопрос и в современную эпоху. Чем является исторический путь челове­чества — последовательным развитием по некоей обязательной для всех линейной схеме (стадии, этапы) или же взаимодействием различных ти­пов культур-цивилизаций? С таким аспектом анализа тесно связаны про­блемы совершенствования культур (прежде всего индустриальной), раз­работки моделей будущего развития и влияния человека на ход историко-культурного процесса в целом. Исходя из линейной схемы развития исто­рии, данные вопросы затрагивал в своем анализе культур Э. Тайлор. Он считал, что главный рецепт от всех бед — просвещение всего человечест­ва, избавление его от невежества и пережитков. В рассмотрении культур­ных изменений в направлении к дедуктивному мышлению, рационали­стической науке, преодолению мифологического мышления его поддер­живал Л. Леви-Брюль.

Б. Малиновский и А. Рэдклифф-Браун впервые исследовали прин­ципы управления межкультурным взаимодействием и пытались приме­нить их на практике. Они же поставили вопрос о будущем традиционных культур. Целый ряд исследователей, подвергнув критическому ана­лизу современную индустриальную культуру, предлагают свои рецепты ее усовершенствования. Э. Фромм размышлял о возможных способах преодоления отчужденности путем изменения доминирующего социаль­ного характера. А. Маслоу возлагал надежды на создание будущего общества, в котором решающую роль будут играть самоактуализирую­щиеся и склонные к высшим переживаниям индивиды. И. Эйбл-Эйбес-фельдт основную задачу видит в сохранении мира, нейтрализации аг­рессивности и уменьшении "количества страха".

С того времени, когда Б. Малиновский и А. Рэдклифф-Браун раз­рабатывали свою концепцию косвенного управления и социальной ин­женерии, возможности в управлении людьми, в модификации их пове­дения многократно возросли. Поэтому на исходе XX в. вопрос о воз­действии на историко-культурный процесс, о глобальном моделирова­нии и планировании имеет уже не теоретическое, а практическое зна­чение. Естественно, чтобы осуществлять идеально-планирующую функ­цию, необходимо иметь прогностическую модель развития мира. Наи­более интересно проблема будущего развития воплотилась в виде куль­турологической концепции профессора Гарвардского университета С. Хантингтона и комплексной программы глобального моделирова­ния, известной под названием "Доклады Римского клуба". Теория куль­тур-цивилизаций С. Хантингтона созвучна общей концепции культур, представленной в данном пособии, поскольку в ней также проводится идея, что культурные особенности более значимы, нежели политиче­ские и идеологические разногласия, и фундаментальной проблемой современной эпохи объявляется противостояние "современного" и "тра­диционного" .

С. Хантингтон возрождает цивилизованный подход к анализу исто­рико-культурного процесса. Он использует способ исследования, при­менявшийся А. Тойнби, Н. Данилевским, О. Шпенглером. Определен­ную роль данный подход играет в рассмотренной ранее теории культу­ры А. Крёбера. С. Хантингтон полагает, что основной конфликт эпохи заключается в противостоянии современности и традиционности. Со­держание современной эпохи состоит в столкновении культур-цивили­заций. К ведущим культурам-цивилизациям С. Хантингтон относит за­падную, конфуцианскую (Китай), японскую, исламскую, индуистскую, православно-славянскую, латиноамериканскую и африканскую. Послед­няя, по его мнению, может играть такую же, как и другие культуры, роль только в случае ее целостного развития по пути модернизации.

Согласно С. Хантингтону, идентичность (самосознание, самоотожде­ствление) будет иметь в ближайшем будущем все более определяющее значение именно на уровне выделенных культур-цивилизаций, или ме-такультур. Это также связано с осознанием конфликтности мира и гря­дущими столкновениями цивилизаций по "линиям культурных разло­мов", т. е. пространственных границ метакультурных общностей. При этом С. Хантингтон пессимистически оценивает перспективу исторического развития и полагает, что линии разломов между цивилизациями есть линии будущих фронтов.

С. Хантингтон отстаивает мнение, согласно которому различия меж­ду цивилизациями-культурами огромны и еще долго будут оставаться таковыми. Цивилизации несхожи по своей истории, культурным тради­циям и, самое важное, с его точки зрения, религиям. У людей различ­ных культур-цивилизаций отличаются представления о мире в целом, о свободе, моделях развития, об отношениях между индивидом и общно­стью, о Боге. Основополагающим для общекультурологической концеп­ции является положение С. Хантингтона, о том, что межкультурные различия более фундаментальны, чем политические и идеологические.

Особую роль в определении облика современного мира играет фун­даментализм (строгое соблюдение архаических норм, возврат к старым порядкам), прежде всего в виде религиозных движений. Возврат к тра­диционным культурным ценностям С. Хантингтон оценивает как реак­цию на экспансию западной индустриальной культуры в развивающие­ся страны. Данное явление охватило в первую очередь страны ислам­ской ориентации, играющие существенную роль в современном мире.

Основной "культурный разлом" ученый видит в противостоянии За­пада остальному миру; определяющую роль в отстаивании своей куль­турной самобытности играет конфуцианско-исламский союз. Каков же выход из создавшейся ситуации? Не будем рассматривать самую мрач­ную перспективу третьей мировой войны, так как в настоящее время все же многие ее причины устранены или устраняются. Но на место проти­востояния двух сверхдержав активно выдвигается противостояние раз­личных культурных систем и формируется многополюсное поликуль­турное взаимодействие. При этом, как уже не раз бывало, России в этом взаимодействии отводится существенная роль. Она находится внутри сложного треугольника воздействий: цивилизованного индустриального Запада, исламского Юга и конфуцианского Китая и Японии на Востоке.

С. Хантингтон же видит один из возможных вариантов развития конфликта эпохи в том, что Евроатлантизм, находясь на вершине сво­его могущества, сможет (более или менее органично) усвоить ценности других культур. В принципе, переориентация современной индустри­альной культуры на более интровертную, обращенную к внутреннему миру человека в последние десятилетия уже идет. Это выразилось в огромном интересе к личностному совершенствованию, к религиозным системам буддистской и даосистской ориентации, в неприятии молодым поколением рационально-вещественного подхода к жизни, появлении контркультуры и поисков смысла существования в западной культуре. Данные тенденции существуют в западной культуре с начала 70-х го­дов. Они оказывают влияние на внутреннее функционирование индуст­риализма.

Как единица же внешнего геополитического взаимодействия запад­ная культура имманентно стремится к модернизации, к бесконечному обновлению, что с трудом совмещается с логикой существования устойчивых культурно-обусловленных стереотипов поведения, чувствования, мироощущения, составляющих основу других цивилизаций. В то же время стержень развития современного индустриализма — беспрерыв­ный, нередко бессмысленный рост экономики, диктующий унификацию форм, в которых он происходит, максимальную атомизацию и однород­ность (в культурном отношении) обществ. Постулат непрерывного рос­та как основы индустриальной культуры был подвергнут резкой крити­ке и детальному анализу в серии "Доклады Римскому клубу". Необхо­димость изменений во всей системе отношений современного общества диктовалась нарушением баланса индустриальной культуры и приро­ды, который может привести к необратимым последствиям в виде рез­кого ухудшения условий жизни на Земле.

Работы, посвященные экологическому кризису, появились еще в 60-е годы¹. Но тогда на них мало обращали внимания. Лишь в начале 70-х годов после публикации исследований Л. Медоуза "Пределы роста" (пер­вый доклад Римского клуба) и М. Месаровича и Э. Пестеля "Человечест­во на перепутье" (второй доклад Римского клуба) мировое сообщество отреагировало на новые идеи, касающиеся организации жизни людей. Впервые была подвергнута сомнению необходимость всевозрастающего экономического роста. Месарович и Пестель предложили понятие "орга­нический рост" и создали математическую модель развития мира в целом на основе взаимодействия десяти региональных подсистем (в принципе, их можно назвать культурами-цивилизациями). Основанием для их вы­деления служили исторические и культурные традиции, образ жизни, уровень экономического развития. Модель глобального развития вклю­чала следующие единицы взаимодействия: США и Канада; Западная Европа; Япония; СССР и страны Восточной Европы; Латинская Амери­ка; Северная Африка и Ближний Восток; Центральная часть Африки; Южная и Юго-Восточная Азия; Китай; Австралия и Новая Зеландия; Южная Африка.

Новое в понимании культурного развития в глобальном масштабе состояло в идее пределов роста, в ограничении стихийного развития индустриализма и заключении процесса модернизации в какие-либо управляемые формы. Речь шла о создании регулятивного органа и ме­ханизма развития человеческой культуры в целом. Хочется подчерк­нуть, что речь идет именно о культуре (точнее, культурах), а не только об экономическом развитии. "Доклады Римского клуба" были также посвящены влиянию технологического роста на традиционные формы жизнедеятельности людей, воздействию на современную культуру эры микроэлектроники и информационной революции, роли и типам обра­зования в различных культурах. Таким образом, в комплексных иссле­дованиях ученых была поставлена задача опережающего прогностиче­ского анализа ситуации, сложившейся на Земле, и намечена стратегия дальнейшего поведения человечества.

Суть сложившейся ситуации выразил один из идеологов Римского клуба Э. Янч: «В настоящее время мы начинаем осознавать человече­ское общество и окружающую среду как единую систему, неконтроли­руемый рост которой служит причиной ее нестабильности. Достигну­тый ныне абсолютный уровень этого неконтролируемого роста опреде­ляет высокую инерционность динамической системы, снижая тем са­мым ее гибкость и способность изменяться и приспосабливаться. Ста­ло совершенно очевидным, что в этой системе нет никаких внутренних кибернетических механизмов и не осуществляется никакого "автома­тического" саморегулирования макропроцессов. Этим кибернетическим элементом эволюции нашей планеты является сам человек, способный активно воздействовать на формирование своего собственного будуще­го. Однако он сможет на деле выполнить эту задачу только при усло­вии контроля над всей сложной системной динамикой человеческого общества в контексте окружающей его среды обитания... Что может возвестить вступление человечества в новую фазу психологической эволюции"»².

Такая постановка вопроса означает необходимость применения иде­ально-планирующей функции человека как его специфической особен­ности к моделированию процесса развития культур в целом. При этом следует иметь в виду, что в модели экономического развития органиче­ского или сбалансированного роста существенное значение придавалось внеиндустриальным факторам адаптации к особенностям культур.

Вместо стоимостных субъективных показателей индустриализма пред­ставители Римского клуба предложили "человеческие качества" в виде целей развития, среди которых важнейшую роль играло сохранение культурного наследия. По мнению организатора и вдохновителя Рим­ского клуба А. Печчеи, "проблема пределов человеческого роста и чело­веческого развития является по сути своей проблемой главным образом культурной"³. Ее решение во многом зависит от изменений современной культуры как способа организации жизни человека.

Идеи, развиваемые А. Печчеи, весьма близки к размышлениям К. Лоренца, высказанным им в его последней книге "Упразднение чело­вечности" (1983). К. Лоренц — один из основателей этологического подхода к изучению культуры — рассуждал о необходимости переклю­чения все большего объема человеческой энергии с создания и потреб­ления материальных ценностей на производство ценностей духовных. Он полагал, что изменения в современном мире возможны лишь на ос­нове "углубленного этнокультурного и социопсихологического анализа как архаических, так и современных культур"⁴.

Возвращаясь к проблеме, сформулированной в начале главы, о бу­дущем взаимодействии культур-цивилизаций в XXI в., подчеркнем, что разрешение конфликта между современностью и традиционностью ле­жит в плоскости использования особенностей культурно-исторического пути различных народов и специфичности экологической ситуации, сло­жившейся на Земле.