Часть 2. Глава VII. Непризнанные апостолы Христа

действия. Это – беспрецедентное в истории моральное запрещение быть причастным к культуре, причем культуре, некогда благодат­но охватившей полмира, культуре, на языке которой было дано Евангелие. Кажется, дух Великого Инквизитора, о котором писал Достоевский, впервые наиболее явственно обнаружил себя в Юсти­ниане.

Таким образом, Юстинианово отлучение Оригена от церкви в действительности стало самоотлучением догматического христиан­ства от наследия мудрости Востока. Но у Западной и Восточной церкви это спровоцированное императором и политической ситуа­цией отречение проявилось по-разному.

Латины, одно из италийских племен, образовавшие римскую цивилизацию, изначально были каким-то странным отростком на древе античного мира. Согласно мифу, Латин, царь аборигенов, был сыном бога лесов Фавна (аналог козлоногого и рогатого Пана) и нимфы Марики ¹. Миф рассказывает, что основателями новой ци­вилизации стали выходцы из разрушенной Трои, перебравшиеся на Апеннинский полуостров после понесенного от греков поражения. Против Трои, как известно, воевали все герои Эллады, и на сторо­не греков была Афина-Паллада, тогда как на стороне троянцев – ревнивый и злобный Зевс ² и кровожадный Арес (Марс). Само же указанное повествование о битве между эллинами и будущими соос-нователями Рима черпает свой сюжет, как утверждается, в еще бо­лее ранней эпопее, а именно, в индусской «Рамаяне». В ней царь демонов Равана похищает у Рамы его жену Ситу и, подобно гречес­кой Елене, переносит ее на свой остров (последний остаток пото­нувшей Атлантиды). Рама собирает героев из разных племен и на­родов и ведет битву против царя острова демонов за освобождение Ситы. Короче говоря, после всех описанных катаклизмов на ита­лийское побережье (согласно уже римскому мифу ³) прибывает Са­турн, и в конце концов Ромул, сын Марса (Марс тесно связан с Сатурном ⁴), потомок грека Энея и дочери царя Латина закладыва­ет удивительный город Рим, покоривший и заставивший себе слу­жить все окружающие народы, а через время подчинивший себе

См.: Вергилий. Энеида, VI, 47.

Об образе олимпийского Зевса (не путать с древним Зевсом) см. сноску на

с. 346.

См.: Секст Аврелий Виктор. Происхождение римского народа //В сб.: Римские

историки IV в. М., 1997. С.163-177. Тит Ливий. Книга I (см. также пролог

«Младшей Эдды»).

Об этом подробнее будет сказано в: Владимиров А. Путь Солнца.

Ориген

379

полмира. В результате двойственность натуры римлян – мягкость и теплота Венеры (матери Энея, Латина и Ромула ¹) и кровожадность и беспощадность Марса-Сатурна (отцовская линия) – попеременно чередовалась в чертах характера великих деятелей этого народа.

Противостояние между культурой Рима и Эллады, носящее прямо-таки прагенетическое прошлое, – налицо и отмечается боль­шинством культурологов и историков. Очень часто лучшие куль­турные достижения Рима представляли собой не более, чем копиро­вание и заимствование таковых из эллинской культуры, подобно тому, как Луна светит лишь отраженным солнечным светом. Элли­низм при этом для Рима оказывался скорее внешним, не ставшим родным, приобретением. Прибегнув к телесным аналогиям, Элладу можно уподобить сердцу и боговдохновенной мудрости древних, тогда как Рим – холодному и прагматичному рассудку. В истории Восточной и Западной церквей (восточной и западной цивилиза­ций) это, так сказать, эмоционально-чувственное противоположе­ние двух культур сказалось во всей трагической силе. Известные споры дореволюционных российских «славянофилов» и «западни­ков» являются отголоском абсолютизации крайностей этого проти­воположения Востока и Запада.

Таким образом, отвержение эллинской мудрости Римской цер­ковью находит кроме всего прочего объяснение в естественном культурообразующем противоположении, тогда как для Восточной церкви эллинизм представлял саму сущность и природу принадле­жащих к ней народов, и полный отказ от эллинизма был здесь просто невозможен. Согласившись на отречение от эллинизма по форме, Восточная церковь сохранила его по существу. Даже если отдельные восточные апологеты теоретически и восторгались «вет­хозаветной робинзонадой», то на практике Православие оказалось прямым наследником греческих духовных достижений.

Именно эту «непоследовательность», т.е. отход от иудаистско-го начала в сторону эллинизма, западные теологи, прежде всего протестанты, ставили в вину Православию. Гарнак, например, о Восточной церкви писал:

“В чем характер этой церкви? Ответ на это не так прост, по­тому что эта церковь, каковой она представляется исследователю,

Марика, мать Латина, отождествляется с Венерой (Serv. Verg. Aen. VII, 47). То же можно усмотреть и в образе матери Ромула, Реи Сильвии. Вскармливание Ромула и Рема волчицей раскрывает материнский аспект вечерней Венеры («волчьей звезды»), тогда как Рея Сильвия в противостоянии Марсу выступает в качестве традиционного образа благодатной утренней Венеры.

380