Часть 1. Глава III. Время Иринея Лионского

В другом месте Болотов сообщает, что освобождение христиан с каторжных работ являлось не просто спасением всех единовер­цев, но было, между прочим, избирательным. Подобное «право по­милования», на самом деле неведомо какою ценою оказавшееся у Виктора, могло стать мощнейшим инструментом римского папы по проведению на территории всей Империи (среди христианских церквей) политики римского епископата.

Болотов рассказывает о Каллисте (будущем римском папе), имя которого папа Виктор первоначально решил в список на осво­бождение не вносить, ибо тот попал в «историю»: повздорил с ев­реями из-за денег и учинил разбирательство прямо в синагоге. Бо­лотов сообщает:

«Раб по происхождению, он (Каллист) от имени своего госпо­дина, христианина Карпофора, вел банкирские операции, обанкро­тился, хотел спастись бегством, настигнут был Карпофором в ту минуту, когда садился на корабль, бросился в воду, был вытащен и отправлен своим господином работать на ручных мельницах. Христианские друзья упросили Карпофора освободить Каллиста и дать ему возможность оправдаться. Но, сознавая невозможность оправдаться, Каллист задумал покончить с собою мученическою смертию. В одну субботу он явился в иудейскую синагогу, произ­вел здесь беспорядок и за этот беспорядок отдан был под суд (Ланген делает остроумную догадку, не затем ли в действительнос­ти Каллист пришел в синагогу, чтобы поймать нескольких евреев, может быть, состоявших в долгу у него). Praefectus Urbis Фускиан (189 – 192) отправил Каллиста в сардинские рудники. Но вскоре затем известная Марция (наложница Коммода. – А.В.) выхлопо­тала освобождение сардинским исповедникам за имя Христово. Епископ Виктор отделил дело Каллиста от дела исповедников и, не желая освобождения Каллиста, пропустил его имя в поданном списке, но пресвитер Иакинф, приводивший в исполнение указ Коммода, освободил почему-то и Каллиста. Выждав смерть своего господина, Каллист явился в Рим, вошел в доверие Зеферина (сменившего умершего папу Виктора. – А.В.) и сделался самым влиятельным римским пресвитером. Известно, что ему Зеферин (198 – 217) поручил устройство обширного христианского кладби­ща (тоже, вероятно, доходное предприятие. – А.В.)…» ¹. Короче, Каллист стал в конце концов главою Римской церкви (217 – 222) и по всем позициям христианского порядка пошел на компромиссы

Болотов В.В. Собрание церковно-исторических трудов в восьми томах. Т.3. М., 2001. С.400-401.

Упадок и реакция

95

и снисхождения в дисциплине. Последнее повлекло церковную смуту и появление первого антипапы – Ипполита (знаменитого христианского писателя, епископа римского, ум. ок. 235 г.).

Влияние и авторитет Римской церкви в христианском мире должны были вырасти также и в связи со значительными денеж­ными возможностями этой епархии (факт на фоне финансового расстройства и долгов Коммода довольно примечательный). Исто­рики сообщают о том, что в это время Римская церковь оказывала финансовую помощь всему христианскому миру. Богатство церкви было столь значительно, что церковь смогла, если верить Тертул-лиану, вернуть Маркиону ранее внесенные им 200 тыс. сестерци­ев ¹. Выше мы видели, что христианином был даже банкир, что также примечательно, ибо банкиры издревна славились наиболь­шей осторожностью, а также корпоративной солидарностью – зна­чит, быть христианином было уже не столь опасно. Это позволяет предположить отнюдь не единичный случай присутствия финанси­ста в церкви. А если допустить некое влияние христиан на импера­тора или, еще вернее, на продажную власть, постоянно нуждавшу­юся в деньгах, то из названного факта банкира-христианина и бо­гатства Римской церкви можно сделать очень даже смелые и далеко идущие выводы. Кроме того, денежное могущество Рим­ской церкви могло прирастать за счет значительных сенаторских пожертвований, ибо, как выясняется, в это время христианами яв­лялись «несколько высокопоставленных лиц сенаторского зва­ния» ². Христианские катакомбы, обнаруженные в Риме, оказались одними из богатейших по отделке, что заставило историков пере­смотреть традиционные взгляды на христианство этого времени как на сообщество исключительно «отверженных и рабов». В свою очередь, пребывание в числе христиан сенаторов и, надо думать, иных высокопоставленных персон позволяло Римской церкви оп­ределенным образом проводить в провинциях нужную ей полити­ку. Все это с неизбежностью вело к концентрации общецерковной власти, способствовало занятию Римской церковью доминирующе­го положения среди прочих церквей.

История церкви, прежде всего Западной, свидетельствует о том, что, когда в одних руках концентрировались финансы и власть, – это в конечном счете неизбежно приводило к злоупо­треблениям и преступлениям. Так или иначе, но деньги и власть

Тертуллиан. Против еретиков, 30.

Болотов В.В. Собрание церковно-исторических трудов в восьми томах. Т.3.

М., 2001. С.111.

96