Часть 1. Глава III. Время Иринея Лионского

ях, христианство, возможно, вообще не выжило бы. Но мы видим, что история христианству благоприятствовала, причем громадную, даже решающую роль в этом сыграл рассматриваемый нами второй век. Признание христианства в начале IV в. государственной рели­гией в этом смысле стало только материализацией уже состоявшего­ся факта, свершившегося в духовном (тонком) плане.

Итак, император Нерва был образцом терпимости и человеко­любия. За короткий срок его правления никаких «зверств», со­гласно Болотову, не произошло. Далее следует Траян. Ему припи­сывают проведение политики гонений на христиан в связи с так называемым «рескриптом Траяна» (письмо Траяна Плинию). Этот самый «рескрипт» из-за энергичного звучания слова воспринимает­ся иногда почти как «меморандум» или «указ». Однако в римском праве это слово означает всего лишь «письменный ответ» (на юри­дический запрос), причем частного характера. Письмо является ча­стью корпуса переписки Траяна с Плинием, императорским лега­том в провинции Вифиния и Понт в 111 – 113 гг. н.э. Еще в XVIII веке два таких выдающихся ученых, как Гиббон и Земмер, оспаривали достоверность этой переписки. В новейшее время (1875) довольно громко заявлено было сомнение в подлинности её французским ученым Обэ ¹. Откуда же стало известно о существо­вании этого письма-«рескрипта»? Оказывается, тот «рескрипт», который заслуживает хоть какого-то доверия (остальные его вер­сии, по мнению Болотова, фальсифицированы ревнителями церк­ви), «сохранился в двух редакциях, которые в некоторых пунктах между собою разнятся: в греческом переводе у Евсевия и на ла­тинском языке у Руфина. Этот латинский текст (Руфина. – А.В.), по мнению одних, есть только обратный, не совсем точный пере­вод из Евсевия, по мнению других – подлинник рескрипта, каково бы ни было его происхождение» ². Как бы то ни было, оба источ­ника информации – апологеты церкви.

Запрос к императору был о следующем: можно ли привлекать христиан к суду без доказательства их вины по одному лишь наст­роению (крикам) недоброжелателей. Траян ответил:

“В разбирательстве дела о тех, на которых донесли тебе, как на христиан, ты поступил, дорогой мой Секунд, как должно, и невозможно в самом деле установить какого-нибудь всеобщего правила в смысле определенной и неизменной нормы. Разыски-

Болотов В.В. Собрание церковно-исторических трудов в восьми томах. Т.3. М., 2001. С.71. Там же. С.89.

Расцвет древнего христианства

63

вать их (христиан) не следует, но если их обвинят и уличат [в преступлениях], то их должно казнить”.

Далее следует очевидная богословская вставка (выделена нами курсивом), написанная во времена императоров-христиан, будто бы равно озабоченных вопросами веры, как и государственной власти. Ничего такого при Траяне не было.

“Однако тот, кто не признает себя христианином и дока­жет это самым делом, т.е. поклонившись нашим богам, тот по­лучит прощение за раскаяние, хотя бы прошедшее его было по­дозрительно.

Но безымянные доносы не должны иметь места ни в каком процессе. Это было бы самым худшим примером и недостойно нашего века” ¹.

Если бы главы соответствующих поздних церквей придержива­лись хотя бы половины того благородства и стремления к порядку и справедливости, явственно проступающих из приведенного ответа императора, разве оказались бы замученными и соженными десят­ки тысяч ни в чем не повинных людей, обвиненных в «сношении с дьяволом» или в прочих «смертных грехах»? Рескрипт безупречен, а автор достоин носимого звания – одного из добрейших и поря­дочных императоров. Проблема не в письме, а в последующем бо­гословском комментарии к нему. Согласно отцу церковной исто­рии, Евсевию, первоначально Траян якобы издал некий эдикт (о котором истории ничего неизвестно) о «повсеместном преследо­вании христиан», но потом, когда из донесения Плиния узнал, что христиане являются пред трибуналом во множестве, и убедился, что они безвредны, запретил разыскивать христиан и, однако, при­казал казнить их, если только они попадутся. Налицо традицион­ное рождение мифа: за основу берется реальное событие (письмо Траяна Плинию), а затем из скупой информации вокруг достовер­ного факта разворачивается масса слов, причем касающаяся очень узкого круга лиц (словно, кроме Плиния, в громадной Империи не было иных глав провинций) и с полным отсутствием важных исто­рических подробностей, которые можно было бы перепроверить.

Против заведомо обвинительного уклона богословского ком­ментария говорит, во-первых, недоказанность превращения частно­го письма (написанного в связи с конкретными беспорядками в од­ной провинции) в циркуляр для всей Империи. Болотов пишет:

Цит. по: Болотов В.В. Собрание церковно-исторических трудов в восьми томах. Т.3. М., 2001. С.74.

64