6.3. Микросоциология Габриэля Тарда

Ключевые понятия:

интерсубъективность; диада; изобретение, адаптация, подражание, оппозиция; публика.

А) Биографические данные

Габриэль Тард родился 12 марта 1843 года неподалёку от Бордо, в городке Сарла. Тард – потомственный юрист. Его предки по материнской линии были адвокатами, а отец – судьёй. Получив профессиональное образование в Париже, он занимает судейские должности в родном городе, однако своё свободное время посвящает науке (криминологии и социологии), публикуется в специализированных изданиях.

В конце жизни Тард перебирается в столицу. Вершиной его карьеры становится должность директора секции криминальной статистики Министерства юстиции Франции. Кроме того, он занимается преподавательской деятельностью. В 1900 году он становится профессором и заведующим кафедрой современной философии в Коллеж де Франс.

Умер Габриэль Тард 13 мая 1904 года в Париже.

Важнейшие работы:

«Сравнительная криминология», «Законы подражания», «Социальные законы», «Мнение и толпа».

Б) Социология как интерсубъективная психология

Концепция Габриэля Тарда оформилась в ходе полемики с другим видным французским социологом, Эмилем Дюркгеймом. Если Дюркгейм, в холистском духе, объясняет индивида через принадлежность к социальному целому, то Тард, в противовес ему, трактует общество как результат взаимодействия индивидов. По его мнению, до и помимо индивидов общество не существует.

Тард связывает перспективы социологии с её психологизацией. На этом пути нужно избегать обеих крайностей, как холизма, так и индивидуализма. По Тарду, не существует никаких надындивидуальных духовных сущностей (народного, расового или религиозного «духа»), которые господствовали бы над индивидуальными психиками, придавая им оригинальность и особую предрасположенность. Нет никакого «особого» греческого, семитского или китайского характера. Это всего лишь этикетки, условности. Реальны только индивидуальные особенности. В то же время, нельзя впадать в другую крайность и не видеть определённого сходства между различными человеческими Я: если бы они были абсолютно разнородными, они не смогли бы общаться и тем более создавать устойчивые объединения.

С подачи Тарда центр тяжести в социологии смещается с макроуровня на микроуровень уровень. Но при этом в качестве предмета социологии рассматривается не индивид, а межиндивидуальное взаимодействие, не субъект, а интерсубъективность как особое измерение человеческого существования, «пограничье» между индивидами. Элементарной частицей общества Тард объявляет диаду (двуединство), каждый из членов которой испытывает глубинную потребность в другом: один спрашивает – другой отвечает, один учит – другой учится, один приказывает – другой подчиняется, один производит – другой потребляет, один моделирует – другой копирует. Общество существует потому, что в индивидуальной психике присутствует нечто, что может быть сообщено другому. Это нечто циркулирует между индивидами, обеспечивая коммуникацию и порождая социальность.

В) Закон подражания как базовый социальный закон

Тард критикует популярные на тот момент объяснительные принципы общественной жизни, прежде всего, эволюционизм и прогрессизм, представляющие исторический процесс как непрерывное линейное восходящее движение, в котором каждое изменение является продолжением предшествующих изменений. Но это всего лишь иллюзия, заявляет Тард.

Истинными причинами социальной динамики являются совершающиеся время от времени вбросы в общество некоторых плодотворных идей и заражение ими, наподобие попадания микробов в живой организм. Эти вбросы являются отдельными, не связанными между собой актами, не образуя единой цепочки. Их довольно сложно отследить, так как в тот момент, когда новшество задумывается и внедряется, на внешней поверхности общественной жизни ничего не происходит, подобно тому, как биологический организм не меняет своего внешнего вида при проникновении в него микроба. Описанный выше механизм Тард называет «законом подражания» и признаёт его в качестве базового социального закона.

Источник социальности всегда следует искать в психике индивидов, колеблющихся, делающих выбор: принять или отвергнуть новую идею и обычай. Если мы объясним механизм этого выбора, ответим на вопрос, почему одни инициативы вызывают подражание, а другие нет, мы сможем объяснить феномен общества.

Отправным пунктом социальной динамики всегда является изобретение, которое трактуется Тардом крайне широко – как любое нововведение или усовершенствование уже существующего в любых сферах общественной жизни: языке, религии, политике, праве, экономике, искусстве. Это всегда продукт творчества одарённой личности, а не коллектива.

Следующий шаг – адаптация, попытка передачи новшества другим индивидам. На этой стадии решается судьба изобретения: вызовет ли оно желание подражать или так и останется в голове изобретателя. Если адаптация прошла успешно, изобретение вызывает волну подражаний, вынужденных или добровольных, обдуманных или бессознательных.

Схематически подражание может быть изображено в виде концентрических кругов, расходящихся из центра. Круг подражания расширяется до тех пор, пока не наткнётся на встречную волну, исходящую из другого центра. Это стадия оппозиции, на которой подражание сменяется противоборством. Таким образом Тард объясняет любые конфликты, от интеллектуальных споров до войн. Рано или поздно, независимо от исхода противоборства, весь цикл социальных процессов возобновляется: на смену оппозиции приходит адаптация, вновь растут круги подражания, пока не столкнутся с другим подобными кругами.

Таким образом, предложенная Тардом объяснительная модель общества представляет собой динамическую триаду: адаптация – подражание – оппозиция. (Изобретение, производное от природных задатков и способностей индивида, лежит ещё по ту сторону социальности.)

Г) Соотношение толпы и публики

Тард предлагает различать толпу и публику как две формы массового общества. У них есть одна общая черта – неспособность к созиданию. «Всякая плодотворная инициатива в конце концов исходит от индивидуальной мысли, независимой и сильной; и для того, чтобы мыслить, надо изолировать себя не только от толпы… но и от публики» [61, с. 298]. Но в остальном толпа и публика существенно различаются.

- Толпа людей недалеко отстоит от животных объединений. Её единство, как и в животных сообществах, строится на эмоциональной близости, которая, в свою очередь, возможна только при условии пространственной близости, непосредственных физических контактов между индивидами. «…Если отдельные индивидуумы удаляются друг от друга настолько, что они не могут уже более встретиться, или же остаются в таком отдалении друг от друга дольше известного, весьма краткого промежутка времени, они перестают составлять ассоциацию» [61, с. 259]. Публика же представляет собой интеллектуальную общность, члены которой сохраняют духовное единство, несмотря на физическое рассредоточение.

- Толпа в гораздо большей степени, чем публика, испытывает потребность в вождях. Влияние вожака толпы интенсивно, но менее продолжительно, чем в случае с публикой.

- Толпа в большей степени отражает расовые и этнические особенности. Так, невозможно перепутать английскую и французскую толпу. «…В образовании толпы индивиды участвуют только своими сходными национальными чертами, которые слагаются и образуют одно целое, но не своими индивидуальными отличиями, которые нейтрализуются; при составлении толпы углы индивидуальности взаимно сглаживаются в пользу национального типа, который прорывается наружу [61, с. 267-268]. В публике, напротив, решающее значение приобретают не этно-расовые, а индивидуальные отличия.

Д) История и перспективы публики

Согласно Тарду, возникновение публики предполагает достижение обществом достаточно высоких ступеней развития. Древность и Средневековье не знали этого феномена. Становление публики Тард относит к XVI веку, когда общественная жизнь становится намного более интенсивной, возрастает значение городов. Но важнейшей предпосылкой было книгопечатание, обеспечившее высочайшую, по меркам того времени, скорость передачи мысли на расстоянии. А мысль, по Тарду, есть важнейшая социальная сила.

Вторая предпосылка возникновения публики – Реформация, появление протестантизма. Вожди Реформации перевели Библию на национальные языки, тем самым, сделав её доступной массам мирян. В соединении с книгопечатанием это произвело подлинную интеллектуальную революцию. «Когда Библия была в первый раз издана в миллионах экземпляров, то обнаружилось в высшей степени новое и богатое неисчислимыми последствиями явление, а именно благодаря ежедневному и одновременному чтению одной и той же книги, то есть Библии, соединённая масса её читателей почувствовала, что составляет новое социальное тело…» [61, с. 263]. Отсюда специфика публики на раннем этапе истории – она несла на себе религиозный отпечаток, совпадала с протестантскими общинами, соединяла черты собственно публики и церкви.

Рождение публики как таковой, публики в прямом смысле слова, Тард относит к эпохе Людовика XIV³⁸. В тот период она представляла собой небольшое количество избранных «почтенных людей», сосредоточенных при дворе и в столице, читающих свой ежемесячный журнал или «небольшое количество книг, написанных для небольшого числа читателей» [Там же].

В XVIII веке публика переживает новую трансформацию. Во-первых, она вырастает количественно. Во-вторых, происходит её дробление по интересам. На место публики в единственном числе приходят разнообразные «публики» – литературная, философская, научная, политическая. Главными организационными формами публичности становятся салоны и клубы.

Великая французская революция принесла с собой утверждение «журнализма», огромную власть прессы. Газеты получают беспримерное распространение, а подлинными «властителями умов» отныне становятся журналисты. Достаточно вспомнить, что некоторые революционные вожди, совершившие стремительное восхождение к вершинам власти, такие, например, как Марат³⁹ и Демулен⁴⁰, начинали как журналисты. В это время публика стремительно демократизируется, настолько, что не всегда возможно отличить её от толпы, так как именно читатели газет образуют основу революционных масс.

XIX век принёс с собой усовершенствование способов передвижения и передачи информации на расстояние. Это век железных дорог и телеграфа. Трансформация публики продолжается в сторону «беспредельного расширения». Одновременно возникает резкий контраст между публикой и толпой.

Тард расходится с Лебоном в оценке грядущей эпохи: «…Я не могу согласиться с… доктором Лебоном, заявляющим, что наш век – это "эра толпы". Наш век – это эра публики или публик…» [61, с. 266]. В целом Тард более оптимистичен. Да, в публике есть что-то от толпы. Но это толпа нового типа – одухотворённая, облагороженная.

Публику Тард признаёт социальным типом будущего и даже окончательным состоянием общества. Так как едва ли не важнейшей общественной задачей становится удовлетворение потребности в коммуникации, на первый план закономерно выдвигается форма социальной организации, которая обеспечит наиболее эффективное удовлетворение этой потребности. Толпа не может справиться с этой задачей, в том числе потому, что не может расширяться дальше определённого предела. Толпа локальна по определению и не имеет никаких шансов стать всеобщей. Как только вожак перестаёт держать её в напряжении, как только индивиды, составляющие толпу, перестают слышать голос своего предводителя – толпа распадается. В обществе всеобщей коммуникации толпа оказывается пережитком. Это социальный тип прошлого, отживший своё и не отражающий реалий современности. Публика, напротив, имеет огромные возможности для расширения своих границ, вплоть до полного совпадения с обществом. Рано или поздно все иные социальные структуры будут поглощены и преобразованы в публику.

Публика превосходит толпу не только в коммуникативном плане. Согласно Тарду, она в большей степени располагает к развитию личности, предоставляет возможность для самовыражения, поощряет многообразие точек зрения. Здесь каждый получает то, что ему нужно. Можно принадлежать одновременно нескольким группам публики, но к толпе одновременно можно принадлежать только к одной. Толпа захватывает целиком.

Движение от толпы к публике ведёт, по Тарду, к умиротворению, к спаду социальной напряжённости через рассеивание человеческих масс. Для вступления в коммуникацию теперь не обязательны непосредственные личные контакты. Общение осуществляется не на сходках, не на улицах и площадях. Для того чтобы образовать социальную общность, теперь не требуется физического соприкосновения, не нужно видеть и не слышать друг друга. Члены публики рассеяны по обширной территории, «сидят у себя по домам, читая одну и ту же газету» [61, с. 260]. Ушла прежняя потребность в сборищах. «Большинство из тех, которые прежде с страстным любопытством выслушали бы речь, говорят теперь: "Я это прочту в своей газете"» [61, с. 276-277]. При новом способе коммуникации из общественной жизни уходит столь характерная для «эры толпы» нервозность, взвинченность. Место реальных столкновений занимает полемика на страницах газет и журналов, что позволяет говорить о прессе как о своеобразном «громоотводе».

Одновременно пресса делает общество более динамичным, подталкивает его к переменам. Она способна расшатать и поменять самые устойчивые установки общественного сознания, переориентировать людей с традиции на обновление.

В то же время, публика имеет и свои «минусы». Она сохраняет некоторые родовые черты толпы, например, стадность. Поэтому от неё не следует ждать высоких духовных запросов. Для публики верховным критерием в оценке информации является злободневность. «…Злободневным является всё то, что в данный момент возбуждает всеобщий интерес, хотя бы это был давно прошедший факт. "Злободневно" всё то, что в моде. И не "злободневно" всё то, что вполне ново, но не останавливает на себе внимания публики, занятой чем-нибудь другим» [61, с. 261].

Публика может выступать объектом манипуляций со стороны своих вожаков – публицистов. Если в случае с толпой довольно часто встречается ситуация, когда её вожак оказывается не ведущим, а ведóмым, то публицист всегда сам создаёт публику, сознательно конструирует её. В этом случае велика вероятность попадания потребителей информации в зависимость от информатора, когда публика начинает формироваться за счёт читателей одной газеты, поклонников одной идеи, жертв одной публицистической приманки. Это очень опасная тенденция.

Таким образом, нельзя исключать возможности возвратного движения – деградации публики до уровня толпы.

Контрольные вопросы

1. Охарактеризуйте феномен психологизма.

2. Каково, по Лебону, соотношение рационального и иррационального в жизни общества?

3. Перечислите основные закономерности, которым, согласно Лебону, подчиняется толпа?

4. Опишите механизм действия закона подражания в интерпретации Тарда.

5. Как, по Тарду, соотносятся толпа и публика?