Русь и Восток

Древнерусская цивилизация, помимо византийских и европейских влияний испытывала воздействие также культурных потоков, шедших со стороны половецкой степи, мусульманской Волжской Булгарии и Средней Азии. На Руси следы восточного воздействия просматривались прежде всего в военно-бытовой культуре аристократического слоя, в определенной символике престижности и некоторых чертах дружинного этикета.

Эти потоки воспринимались древнерусской ментальностью потому, что Древнерусская цивилизация имела целый ряд общих черт с традиционными обществами Востока: : долгое время (до середины ХI в.) отсутствовала частная собственность и экономические классы; господствовал принцип централизованной редистрибуции (дань), при котором власть рождает собственность; существовала автономность общин по отношению к государству, порождавшая значительные потенциальные возможности социокультурной регенерации; эволюционный характер общественного развития.

Таким образом, несмотря на большую роль, какую играли теснейшие канонические (и отчасти политическое) связи Руси с Византией, Древнерусская цивилизация в целом в период своего становления и развития синтезировала некоторые черты европейских социально-политических и производственно-технологических реалий, византийских мистических рефлексий и канонов, а также восточных принципов централизованной редистрибуции.

Субцивилизации Древней Руси

Геополитический, а также экономический факторы предопределили появление в Древнерусской цивилизации нескольких субкультур: южной (киевской), юго-западной (галицко-волынской), северо-западной (новгородской) и северо-восточной (владимиро-суздальской). Южная субкультура была ориентирована на азиатскую «степь». Киевские князья предпочитали даже формировать дружинную гвардию из наемников племенного объединения «черных клобуков», остатков тюркских кочевников – печенегов, торков, берендеев, осевших на реке Рось. В период татаро-монгольского нашествия киевская субкультура была ликвидирована.

Юго-западная субкультура была в большей степени ориентирована на Восточную Европу (Литву и Польшу) и испытывала значительное влияние романских культурных традиций. В результате татаро-монгольского нашествия Юго-Западная Русь стала зоной активного славяно-православного и романо-католического синтеза, что привело к образованию Русско-Литовского государства, выступившего затем с претензией на общерусское политическое значение.

Новгородская субкультура была ориентирована на партнеров по Ганзейскому союзу, представлявших торговые островки европейской цивилизации. Если новгородцы и прибегали к наемникам, то это были, как правило, варяги. Новгородская субкультура, сохранившаяся в период татаро-монгольского ига и усилившая свое европейское своеобразие, деградировала после присоединения Новгорода к Москве в ХV в.

Специфика северо-восточной субкультуры была обусловлена в первую очередь начавшейся в середине ХII в. крестьянско-княжеской колонизацией центра и севера Русской равнины. Хозяйственное освоение этого района шло двумя потоками: колонизация была крестьянской и княжеской. Крестьянская колонизация шла по рекам, в поймах которых организовывалось интенсивное земледелие, а также захватывала лесную зону, где крестьяне вели комплексное хозяйство, в основе которого было экстенсивное подсечно-огневое земледелие, охота и собирательство. Для такого хозяйства характерным была значительная разбросанность крестьянских общин и дворов.

Князья предпочитали большие пространства свободных от леса ополий, которые постепенно расширялись путем сведения леса под пашню. Технология земледелия на княжеских ополиях, на которые князья сажали зависимых от себя людей, была в отличие от крестьянской колонизации интенсивной. Такая технология предполагала и иную поселенческую структуру: население концентрировалось на небольших территориях, что давало возможность княжеской власти осуществлять достаточно эффективный его контроль.

В таких условиях монгольское нашествие оказало отрицательное влияние прежде всего на процессы княжеской колонизации, в малой степени затронув малочисленные и достаточно автономные, разбросанные на огромной территории селения, созданные в ходе крестьянской колонизации.

Княжеская власть была сильно ослаблена на первых порах и физически (после кровопролитных сражений), и политически, попав в вассальную зависимость от татарских ханов. Наступил период, возможно, максимальной независимости на Руси человека от власти.

Крестьянская колонизация продолжалась и в период татаро-монгольского господства и была полностью сориентирована на экстенсивное подсечно-огневое земледелие.

Экстенсивное подсечно-огневое земледелие, на котором базировалась эта колонизация, это – не просто определенная технология, но и особый образ жизни, формирующий специфический этнический характер и культуру. Лесное земледелие требовало глубокого понимания жизни леса, его гидрологии, микроклимата, особенностей почв, использования законов этой жизни в повседневной практике.

Крестьяне в лесу жили фактически догосударственной жизнью, парными или большими семьями, вне сферы власти и давления общины, отношений собственности и эксплуатации. Подсечное земледелие строилась как система хозяйства, не предполагавшая наличия собственности на землю и лес. После того как подсеку забрасывали через три-четыре года, угодье вновь становилось ничейным, и крестьянам приходилось осваивать новый участок, переходя на новое место.

Население в лесах росло значительно быстрее, чем в городах. Подавляющее его большинство в ХII-ХIII вв. жило вдали от княжеского гнета, кровавых княжеских междоусобиц, от карательных нашествий татарских отрядов и поборов ханских баскаков, и даже от церковного влияния. Если на Западе «воздух города делал человека свободным», то в Северо-Восточной Руси в это время, наоборот, свободным делал человека «дух крестьянского мира».

Таким образом, в результате крестьянской и княжеской колонизации северо-восточных земель там сложилось как бы две Руси: Русь – «городская, княжеско-монархическая, христианско-православная» и Русь – «земледельческая, крестьянская, православно-языческая».