Восток и Россия

Цивилизационное влияние Востока на Россию в это время было иным. Оно непосредственно сказывалось прежде всего на образе государственной власти московских князей, а затем царей. Восточное влияние на политические институты России проявлялось в первую очередь в том, что Золотая Орда дала первый пример централизованной политической власти, с которой нельзя было входить в соглашение, и которой надо было подчиняться безусловно.

Вместе с тем многие политические принципы организации ханской власти и ее институты были заимствованы монголами у китайцев.

Русские князья переняли у монголов также и политическую философию, сводившую функции государства к взиманию дани и налогов, поддержанию порядка и охране безопасности. Вместе с тем эта философия была полностью лишена сознания ответственности за общественное благосостояние.

Таким образом, культурный мир зарождавшейся в эпоху московского царства Российской цивилизации можно сравнить со вселенной. Россия втягивалась то в одну вселенную, то в другую, примыкая то к одной, то к другой цивилизации. Московское самодержавие строилось по татарским образцам, заимствованным последними у китайцев, духовная культура Сергия Радонежского и Нила Сорского, Рублева и Дионисия уходит своими корнями в Византию; и вместе с тем «троица» Рублева, как показал Б.Раушенбах, строго следует всем постановлениям VII Вселенского собора. Как соединить в русской культуре степную волю и византийский канон, татарский деспотизм и европейский дух свободы? Ф.Достоевский писал, что в России только гению удается найти «приличную» для этого форму, а в Европе сложившаяся форма – достояние всякого коммивояжера».

Вместе с тем Российская цивилизация постепенно выстраивала собственную - евразийскую - линию своего развития. В эпоху Московского царства уже вполне оформились основные признаки этой цивилизации.

Государственность

«Доминантной формой социальной интеграции» в ней становится государственность, задающая единый для российского общества нормативно-цен­ностный порядок. Этот порядок представлял собой генерируемые государственностью духовные принципы национального единства, или то, что получило название «национально-государственной идеи».

В целом государственность представляет собой определенную «государственно-организованную форму общества» на разных этапах его развития. Понять государственность можно через изучение государственно-правовых организаций и институтов и особенностей их функционирования, а также содержания национально-государственной идеи и практики ее реализации.

Специфика российской государственности заключается в том, что эти государственных организаций и институтов складывались в русле форсирования вначале «военно-националь­ного», «вотчинного», а затем «полицейского» государства. Эта специфика на разных этапах истории определялась также различным содержанием национально-государственной идее при сохранении одного и того же алгоритма ее реализации. Этот алгоритм включал в себя в контексте взаимодействия государства и общества - патернализм, государства и человека - этатизм, государства и природы - экстенсивизм, государства и мира - мессианизм).

Государственность в России постоянно стремилась к трансформации национально-исторического сознания и менталитета, пытаясь создать соответствующие структуры, оправдывающие ее деятельность. Такими структурами являются прежде всего патернализм и этатизм, которые со временем стали доминирующими и в известной степени универсальными в качестве культурных архетипов евразийского суперэтноса.

Патернализм как культурный архетип представляет собой установку на необходимость постоянного попечительства со стороны государственной власти и контроля за всеми сферами общественной жизни. В связи с чем возникает субъективная потребность в сильном социальном государстве, попечительно-заботливого к нуждам своих подданных, способного, с одной стороны, решать социальные задачи развития российского общества, а с другой, – навести в нем необходимый порядок.

Этатизм в качестве культурного архетипа ориентировал российское общество или на «подчинение» государственной власти, или на ее «ниспровержение», но только не на «диалог» человека и власти, не на создание механизмов по нахождению компромиссов и учета общественного мнения в процессе принятия государственно-политических решений. Любые решения в России принимались по одной и той же схеме – единолично или единогласно в узком кругу «дворцовых» фаворитов. Власть при этом не только не руководствовалась законами, но и не считала нужным, хотя бы ради приличия, как-то объяснять принятые решения.