Глава 5

Болезнь, умирание, смерть...

59

правда, и так, что больной, приняв факт своей неизбеж­ной кончины и смирившись с судьбой, вдруг вновь все отрицает на какое-то время, строя при этом радужные планы на будущее. Эта амбивалентность поведения и от­ношения к смерти понятна, так как агония — это одно­временно и борьба за жизнь и отмирание. В этой фазе надо создавать уверенность у больного в том, что он не оста­нется наедине со своей смертью (контекст — «Я вас не оставлю»).

В зависимости от своего духовного потенциала врач на этой стадии может привлечь на помощь религию (Сидоров, Парняков, 2000),

Характер и широта работы с умирающим от неизлечи­мой болезни или от старости зависят от физического со­стояния и особенностей его личности, а также от эмоци­ональной настроенности, мировоззрения и прочих обстоя­тельств. По нашим наблюдениям, фазы, описанные Кюблер-Росс, могут и не выделяться четко или прохо­дить очень быстро и незаметно для окружающих. Мы так­же наблюдали реакции практически полного «выпадения» умирающих из реальности. Последнее может быть обуслов­лено как действием механизмов психологической защи­ты, так и нарастающей интоксикацией, угасанием физи­ологических функций. Кроме того, часть больных в тер­минальной стадии находятся под почти' непрерывным действием обезболивающих средств, прежде всего нарко­тиков. Соответственно, некоторые люди могут умереть, практически не осознав факт смерти. И здесь психологам и психотерапевтам достается работа лишь с убитыми нео­жиданным горем родственниками.

В современной медицинской литературе говорится о том, что главной психологической мишенью, на которую наце­лены психокоррекционные (психотерапевтические) воздей­ствия, является страх человека перед установлением вра­чами «смертельного» диагноза (рак, СПИД), перед мучи­тельными болями, а также страх самой смерти (Сидоров, Парняков, 2000). И хотя эта тематика несколько выходит за рамки консультативной психологии и больше относится, например, к деятельности психолога хосписа, тем не ме-

нее в консультативной практике также встречаются обра­щения как самих больных, так и их родственников. Именно поэтому общая готовность к помощи таким клиентам дол­жна присутствовать в работе психолога-консультанта.

Готовность эту создает, во-первых, собственная прора­ботанность темы смерти, отношение к смерти собственной, которая часто может быть достигнута только в психотера­певтической группе, поднимающей экзистенциальные воп­росы. Во-вторых, помогают знания о процессе умирания и смерти, а также о формах помощи таким клиентам.

«Правдивость» у постели больного есть всеобщая тен­денция современности, и это касается не только врачей, но и родственников больных и всех тех, кто занимается уходом. В то же время следует учитывать динамику пси­хологических реакций у терминальных больных, описан­ную Кюблер-Росс. Например, если у больного выражена реакция отрицания и он не желает знать о смертельных болезнях, то и навязывать ему правду не следует (Сидо­ров, Парняков, 2000).

Собственно в работе психолога важным остается гума­нистическое правило нахождения рядом с человеком, по­мощь в проживании им травматической ситуации. Напри­мер, телефонный консультант, которому звонит терми­нальный больной, не должен теряться и отвергать чувства умирающего человека, не должен усиливать страх собствен­ной включенностью в него и реакцией заражения. Кон­сультант принимает человека вместе со всеми его чувствами и состоянием, разделяет душевную боль, благодаря эмпа-тической поддержке. Что касается техник, то они извест­ны и, на наш взгляд, не представляют собой ничего спе­цифичного. Это хорошо описанные в различных руковод­ствах приемы активного слушания (Кочюнас, 1999).

Психолог-консультант также может столкнуться с уста­новками клиента и ценностными ориентациями, которые для него как для представителя научной школы являются неприемлемыми. Например, терминальный больной, в про­шлом атеист вдруг начинает верить в Бога или обращается к различного рода магическим ритуалам, парапсихологии и т.п. В этих случаях считается, что не следует препятство-

60