Блумер г. Социологическая концепция Джорджа Герберта Мида513

Моя цель заключается в том, чтобы описать природу человеческого общества с точки зрения взглядов Джорджа Герберта Мида. В то время как Мид отводил человеческому обществу первостепенное место в своей схеме, сам характер схемы он обрисовал недостаточно полно. Его основные интересы были связаны с главными вопросами философии, поэтому развитие идей в человеческом обществе во многом было сведено к трактованию этих проблем. Его исследования представлены положением о том, что жизнь человеческой группы является основным условием для появления сознания, мышления, мира объектов, людей как самоосознающих себя организмов и человеческого поведения в форме конструируемых актов. Он перевернул традиционные представления следующего содержания, лежащие в основе философской, психологической и социологической мысли, что люди обладают разумом и сознанием как изначальными «данностями», что они живут в мире существовавших и существующих независимо от их воли объектов, их поведение состоит из реакций на эти объекты и жизнь группы представляет из себя сообщество взаимодействующих человеческих организмов. Ограничивая свои блестящие выводы этими положениями, он не описал теоретической схемы человеческого общества. Однако, она неявно прослеживается в его работе. Ее можно воссоздать, обращаясь к основным вопросам, которые он анализировал. Это то, что я собираюсь сделать. Ключевыми вопросами, которые хотелось бы выделить, являются следующие:

1. Самость.

2. Действие.

3. Социальное взаимодействие.

4. Объекты.

5. Совместное действие.

Самость

Видение Дж. Мидом человека как актера коренным образом отличается от концепции человека, преобладающей в современной психологической и социальной науках. Он рассматривал человека как организм, обладающий самостью (organism having a self). Обладание самостью человеческим существом превращает его в особый тип актера, трансформируя его отношения к миру и придавая его действиям неповторимый характер. Утверждая, что человек обладает самостью, Мид просто имел в виду, что он является объектом для самого себя. Человек может осознавать себя, иметь концепции о самом себе, апеллировать к самому себе и действовать по отношению к самому себе.

Как подразумевают эти типы поведения, человек может стать объектом своего собственного действия. Это даст ему способы взаимодействия с самим собой — обращение к самому себе, ответ на обращение и вновь обращение к самому себе. Такое самовзаимодействие предопределяет форму создания индикаций для самого себя и подготавливает эти индикации к созданию последующих. Человек может определить вещи для самого себя — его потребности, цели, достижения, объекты вокруг него, присутствие других, их действия, их ожидания или что бы то ни было. Посредством дальнейшего взаимодействия с самим собой он может судить, анализировать, оценивать вещи, которые определил для себя. Продолжая взаимодействовать с самим собой, он может планировать и организовывать свои действия в соответствии с тем, что он оценил и определил. Подводя итог, можно сказать, что обладание самостью обеспечивает человека механизмом самовзаимодействия, благодаря которому он соприкасается с миром — механизмом, используемом при формировании и направлении его поведения.

Я хочу подчеркнуть, что Мид видел самость как процесс, а не как структуру. Здесь Мид расходится во взглядах с большинством ученых, стремящихся отнести самость человека с какой-нибудь организацией или структурой. Нам всем знаком этот подход, так

как он встречается повсеместно в литературе, где мы видим ученых, идентифицирующих личность с «эго», или тех, кто полагает личность как совокупность потребностей и мотивов, или тех, кто думает об этом как об организации отношений, или тех, кто видит в этом структуру интернализации норм и ценностей. Такие схемы, пытающиеся вживить самость в структуру, не имеют смысла, потому что они упускают рефлексивный процесс, единственное, что может создавать и конструировать личность. Для всякой определившейся структуры быть самостью — это значит действовать и реагировать на самое себя, в противном случае, это просто организация, ожидающая активации и высвобождении без какого-либо воздействия на себя или на свою жизнедеятельность. Этим определяется основная слабость или недостаточность многих схем, например тех, о которых речь шла выше, ошибочно ассоциирующих самость с различного рода психологической или личностной структурой. Например: эго как таковое не есть самость, оно могло бы им стать только начав рефлексировать, то есть, действуя по направлению к себе или на себя. По отношению к любой другой определившейся психологической структуре это так же верно. Однако такое рефлексивное действие изменяет как статус, так и характер структуры, и поднимает процесс самовзаимодействия до уровня наибольшей значимости.

Мы можем видеть это на примере рефлексивного процесса, заключенного в человеке. Как уже упоминалось, рефлексивный процесс принимает форму личности, создающую индикации для себя, то есть замечает вещи и определяет их значение для своей линии поведения. Определить что-то — значит противопоставить вещь себе в положение действия по отношению к ней вместо автоматического ответа на нее. Перед лицом чего-либо, что мы обозначаем, мы можем удержать действие, исследовать его, судить о нем, удостовериться в его значении, определить его возможности и направить собственное действие в соответствии с ним. С механизмом самовзаимодействия человек перестает быть отвечающим организмом, чье поведение есть продукт того, что воздействует на него извне как с внешней, так и с внутренней сторон. Вместо этого он действует по отношению к миру, интерпретируя то, что противопоставлено ему, организуя свое действие на основе интерпретации. Например: мы определяем и интерпретируем свою боль, закладывая основу для того, чтобы сделать что-либо по этому поводу, и это сильно отличается от простого естественного болевого ощущения; замечать и интерпретировать деятельность другого индивида — существенно отличается от реакции, заданной на эту деятельность; осознание того, что ты голоден, сильно отличается от простого ощущения голода; воспринимая «эго», человек становится в позицию осуществления чего-либо по отношению к «эго», вместо того чтобы просто реагировать на «эго». Как показывают эти примеры, процесс самовзаимодействия противопоставляет человека миру, вместо того чтобы показать, что он находится в нем; требует от него встречать мир и соприкасаться с ним посредством определения этого процесса вместо простой реакции на него, и заставляет его создавать собственное действие вместо простого высвобождения от этого. Именно так выглядит тип действующего организма, который Мид видит в человеке в результате обладания самостью. Понятие самость или человеческое существо не вписывается в схему путем простого внесения элементов психологии, таких как мотивы и интересы, наряду с социетальными элементами. Присоединение последних является ошибочным. Это основной недостаток президентского обращения Джорджа Хоманса «Возвращение человека»⁵¹⁴.

Действие

Человеческое действие приобретает радикально иной характер вследствие того, что оно образуется посредством процесса самовзаимодействия. Действие возникает, соотносясь с действительностью, вместо того чтобы высвобождаться от существовавшей до него психологической структуры посредством влияющих на нее факторов. Создавая предписания для самого себя и интерпретируя их, человек должен формировать и составлять в одно целое линию действия. Для того, чтобы действовать, индивид должен определить, что он хочет, установить цель и задачу, распланировать перспективную линию поведения, отличать и интерпретировать действия других, составлять мнение о ситуации, проверять себя с разных точек зрения, представлять, что делать в других ситуациях, и часто подстегивать себя перед лицом обременительных неудобств или неблагоприятных обстоятельств. Тот факт, что человеческое действие самонаправлено и выстроено, вовсе не означает, что актер обязательно проявляет превосходство в этой построенной конструкции. Действительно, у него может плохо получаться конструирование своего действия. Он может потерпеть неудачу и не заметить вещей, о которых мог бы знать; может вынести неверное суждение, может заблуждаться в планировании перспективных линий поведения и может быть недостаточно упорным в борьбе со своими настроениями. Эти недостатки конструирования его действий не опровергают тот факт, что его действия все-таки конструируются на основе того, что он принимает для себя во внимание, это то, что он выделяет для самого себя, а именно: его желания, чувства, цели, действия других, их ожидания и потребности, установки в его группе, его положение, концепция самого себя, его воcпоминания и образы, представленные в перспективных линиях поведения. Он не находится просто в выжидательной позиции реагирования на такие вещи — он противостоит им и должен управлять ими. Он вынужден организовывать или вырабатывать свои линии поведения на основе того, как он их контролирует.

Здесь видение человеческого действия прямо противоположно подходу, преобладающему в психологической и социальной науках. В них человеческое действие рассматривается как набор факторов, действующих на или при помощи актера. В зависимости от точки зрения ученого, такими определяющими факторами могут быть физиологическое возбуждение, естественные влечения, нужды, чувства, бессознательные и сознательные мотивы, настроения, идеи, позиции, ценности, ролевые требования, статусные запросы, культурные предписания, институциональное давление и социально-системные требования. Независимо от того, какие факторы выбираются, один или их сочетание, действие рассматривается как их продукт, и, следовательно, объясняется их терминами. Формула проста: заданные факторы воздействуют на человека, чтобы произвести заданные типы поведения. Формула часто усиливается тем, что при определенных условиях определенные факторы, воздействуя на определенную организацию человека, вызовут заданный тип поведения. Формула в простой или развитой формах представляет собой то, как человеческое действие видится в теории и исследованиях. По этой формуле человек становится простым материалом или набором для воздействия факторов, составляющих его поведение. Формула Мида кардинально отличается. Вместо того, чтобы быть простым материалом для управления детерминирующими факторами, направленными на него, человек видится просто как действенный организм в своем собственном смысле, сталкивающийся, соотносящийся и действующий в направлении определяемых им объектов. Действие рассматривается как поведение, выстраиваемое актером, а не как ответная реакция, извлекаемая из своего рода заданной в нем заранее организации. Мы можем сказать, что традиционная формула человеческого действия не способна признать самость человека. Схема Мида напротив основывается на этом признании.

Социальное взаимодействие

Я могу дать здесь только очень сжатый набросок освещения Мидом социального взаимодействия. Он выделял две формы или два уровня — несимволическое взаимодействие и символическое взаимодействие. В несимволическом взаимодействии люди реагируют непосредственно на жесты и действия друг друга; в символическом взаимодействии они интерпретируют жесты и действия друг друга на основании смысла, заданного интерпретацией. Невольный отклик на интонации другого голоса иллюстрирует несимволическое взаимодействие. Интерпретация потрясания кулака как знак того, что индивид приготовился нападать, иллюстрирует символическое взаимодействие. Интерес Мида был предпочтительно связан с символическим взаимодействием. Символическое взаимодействие включает интерпретацию или подтверждение смысла действий или замечаний другого индивида и определение или сообщение указаний другому индивиду, чтобы показать, как он должен действовать. Человеческое общество является процессом такой интерпретации и определения. Благодаря этому процессу участники приспосабливают свои собственные акты к актам, выраженных поступками других людей, и указывают другим, как поступать так же.

Необходимо выделить несколько важных моментов, рассматривая символическое взаимодействие. Во-первых, это формообразующий процесс в собственном смысле. Преобладающая практика психологии и социологии трактует социальное взаимодействие как нейтральное средство, как некоторый набор для оперирования внешними факторами. Таким образом, психологи приходят к объяснению поведения людей во взаимодействии, прибегая к элементам психологического инструментария, таким как: мотивы, чувства, отношения или организация личности. Социологи определяют сходные понятия, прибегая к социетальным факторам, таким как культурные предписания, ценности, социальные роли, структурное давление. Как те, так и другие упускают самое главное, то, что человеческое взаимодействие есть позитивный формообразующий процесс в собственном смысле. В нем участники вынуждены выстраивать спои соотносящиеся с другими линии поведения путем постоянной интерпретации существующих линий действия. Поскольку участники принимают во внимание поступки друг друга, они должны приостановить, реорганизовать или установить свои собственные намерения, желания, чувства и отношения; подобно тому, как они должны судить о соответствии норм, ценностей и групповых предписаний для ситуации, сформированной актами других. Факторы психологического инструментария и социальной организации не являются заменой интерпретационного процесса; они допустимы только в терминах, используемых этими факторами в интерпретационном процессе. Символическое взаимодействие должно изучаться и рассматриваться в своем собственном смысле.

Символическое взаимодействие примечательно своей второй стороной. Здесь жизнь человеческой группы принимает характер поступательных процессов — постоянное явление слаженности развивающихся линий поведения одна к другой. Соотношение друг к другу в линиях поведения осуществляется посредством дуалистического процесса — процесса определения и интерпретации. Этот дуалистический процесс оперирует обеими категориями, подтверждая установление моделей совместного поведения и открывая их для трансформации. Установленные модели в жизни группы существуют и сохраняются только благодаря длительному использованию сходных схем интерпретации; такие схемы сохраняются, в свою очередь, благодаря постоянному подтверждению определенными действиями других. Это очень важно признать, ибо установленные модели поведения в жизни группы зачастую не выполняются сами собой, а зависят от их продолжительности в повторяемости установленного определения. Допустим, что интерпретации, которые составляют определения, разомкнуты или разрушены изменившимися определениями других интерпретаций и тогда эти связи могут очень быстро разомкнуться. Эта зависимость интерпретаций от определенных актов других также объясняет, почему символическое взаимодействие ведет к столь ярко выраженной трансформации форм совместной активности, составляющей жизнь группы.

В течение жизни группы существуют бесчисленные возможности, в которых участники переопределяют акты друг друга. Такое переформулирование очень типично для враждебных отношений, обычно проявляющихся в групповых обсуждениях, и это имманентно необходимо для того, чтобы решить эти проблемы. (Я могу отметить здесь, что свободных от проблем групп не существует). Переформулирование придает человеческому взаимодействию формообразующий характер, возвышая тот или иной взгляд на новые объекты, новые концепции, новые отношения и новые типы поведения. Короче говоря, базирование на символическом взаимодействии делает жизнь человеческой группы развивающимся процессом, а не простым результатом или продуктом психологической или социологической структуры.

Необходимо выделить третий по важности аспект символического взаимодействия. Создавая процесс интерпретации и определения сведением актов друг друга в человеческое взаимодействие, символическое взаимодействие будет способно покрывать весь ряд общих форм человеческой ассоциации. Это охватывает в разной степени и такие взаимоотношения, как: кооперация, конфликт, доминирование, эксплуатация, согласие, разногласие, близкий по смыслу процесс идентификации (closely knit identification), равнодушное отношение друг к другу. Участники в каждом из таких отношений обладают общей сходной задачей построения собственных актов, интерпретируя и определяя акты друг друга. Важность этого простого наблюдения становится очевидной при сравнении символического взаимодействия с различными схемами человеческого взаимодействия так, как они уже были отражены в литературе. Как правило, такие схемы создают основную модель человеческого взаимодействия или общества на основе особенного типа человеческих взаимоотношений. Наилучшим примером этого подхода является схема Толкотта Парсонса, в которой предполагается и доказывается, что изначальная и основная форма человеческого взаимодействия есть «законченность ожиданий» (complementarity of expectation). Другие схемы описывают основную и общую модель человеческого взаимодействия как «конфликт», или как «сходство обычных переживаний», остальные сходятся на форме «консенсуса». Такие схемы ограничены. Их огромная опасность предопределяет навязывание широте человеческих взаимоотношений образа, почерпнутого изучением единственной форы взаимодействия. Таким образом, в различных подходах человеческое общество может выглядеть совершенно по-разному; в одном случае, исходя из разделения человеческих ценностей, в другом, борьбой за власть, в третьем случае, поиском согласия и т. д. Простая цель анализа Мидом символического взаимодействия заключается в том, что люди определяют и интерпретируют акты друг друга, могут и должны соприкасаться друг с другом во всех сферах человеческих отношений. В дальнейших схемах человеческого общества следовало бы учитывать эту простую точку зрения.

Объекты

Концепция объектов составляет другую фундаментальную основу схемы анализа Мида. Люди живут в мире или в окружении объектов, и их деятельность формируется вокруг объектов. Это осторожное утверждение становится очень важным, когда мы осознаем, что для Мида объекты есть человеческие конструкции, а не существующие сами по себе сущности с внутренней природой. Их природа зависит от ориентации и действия людей, направленных на них. Позвольте мне остановиться на этом подробнее. По Миду, объект — это нечто такое, что может быть создано, а также предписано. Это может быть физическим, как стул, или созданным воображением привидением, естественным, как облако на небе, или созданной руками человека машиной, материальным, как Empire State Building, или абстрактной концепцией свободы, живым слоном или неживым пластом каменного угля, включающим класс людей или ограничивающимся специфической личностью Президента де Голля, незыблемым, как таблица умножения, или неопределенным, как философская доктрина. Короче говоря, объекты — это все то, что люди определяют и предписывают для себя.

Существуют несколько важных моментов в его анализе объектов. Первое — природа объекта определяется имеющим для индивида или индивидов значением, для которых оно является объектом. Второе — это значение .несущественно для объектов, но возникает из того, как личность первоначально подготовлена действовать по отношению к этому объекту. Готовности использовать стул как что-то, на чем сидят, дает нам понимание того, что это стул. Тот, кто никогда не пользовался стулом, примет его за странное оружие, тем самым придавая стулу другое значение. Это следует из различия значения объектов. Дерево не является одним и тем же объектом для дровосека, ботаника и поэта; звезда имеет разные объектные значения для современного астронома и пастуха древности; так же, как коммунизм для советского патриота и брокера с Уолл-Стрит. Третье — объекты, все объекты, — суть социальные продукты в том, как они сформулированы и трансформированы в определенном процессе, имеющем место в социальном взаимодействии. Значение объектов — стульев, деревьев, звезд, проституток, святых, коммунизма, образования — чего угодно, формируется из того, как другие реагируют на эти объекты или действуют по отношению к ним. Четвертое — люди подготовлены или имеют установку на действие по отношению к объектам, исходя из значений этих объектов. В подлинном смысле организация индивида состоит из его объектов, то есть: его тенденций действовать на основе значений этих объектов. Пятое — так как объект есть что-то, что создается, любой может организовать направленное на него действие вместо непосредственного реагирования на объект. Любой может рассматривать объект, думать о нем, разрабатывать план действий, направленных на этот объект, или так или иначе решать, как на него воздействовать. Противостоя объекту как в логическом, так и психологическом смыслах, индивид освобождается от вынужденного ответа на него. В этом глубоком смысле объект отличается от стимула в обыденном понимании.

Этот анализ объектов позволяет рассматривать жизнь человеческих групп в новой и интересной перспективе. Люди видятся живущими в мире многозначных объектов, а не в окружении стимулов или самосозданных сущностей. Этот мир социально создан так, что значения выработаны посредством процесса взаимодействия. Таким образом, различные группы приходят к объяснению различных миров, и эти миры изменяются по мере того, как изменяются значения, составляющие их объекты. Как только люди становятся способными действовать в системе значений этих объектов, мир объектов группы раскрывает главный смысл своей организации действия. Для того чтобы понять и идентифицировать жизнь группы, нужно обязательно идентифицировать мир объектов этой группы. Эта идентификация должна строиться в терминах значений объектов, принятых членами этой группы. И в заключение, люди не прикованы к своим объектам, они могут осмысливать свои действия по отношению к объектам и по-настоящему вырабатывать новые линии поведения, направленные на объекты. Это поведение вносит в жизнь человеческой группы присущий ей источник трансформации.

Совместное действие

Я использую термин «совместное действие» вместо употребленного Мидом термина «социальный акт». Это касается больших по объему коллективных форм действия в том, как они соотносятся друг с другом в линиях поведения отдельных участников. Примерами совместного действия являются: торговая сделка, семейный обед, свадебная церемония, хождение по магазинам, азартная игра, праздничная вечеринка, спор, судебное разбирательство, война. Мы отмечаем в каждом случае сходную и отличную формы совместного действия, выраженные четко сформулированными актами участников. Совместные действия могут быть от простого сотрудничества двух лиц до сложной совокупности актов в огромных организациях или учреждениях. Что бы мы не рассматривали в человеческом обществе, мы видим людей, вовлеченных в совместное действие. Тем не менее, общим для этих примеров является то, что при всем их многообразии, различных сочетаниях и сложном переплетении, они — суть жизни общества. Легко понять, исходя из этих замечаний, почему Мид видел совместное действие или социальный акт как отличительную особенность общества. Для него социальный акт был основополагающей единицей измерения общества, анализ которого позволял обнажить совокупную природу общества.

Начнем с того, что совместное действие не может быть сведено к общепринятому или иному типу поведения со стороны участников. Каждый участник обязательно обладает определенной точкой зрения и, сообразуясь с ней, вовлечен в отдельно взятый акт. Именно эта обусловленность актов, а не их совокупность составляет совместное действие. Каким образом отдельные акты сосуществуют друг с другом в человеческом обществе? Их сосуществование не является результатом явного механического манипулирования, как при встряхивании банки с грецкими орехами или посредством непроизвольной адаптации в экологическом симбиозе растительного мира. Вместо этого участники подгоняют свои акты друг к другу, во-первых, идентифицируя социальный акт, в который они готовы быть вовлечены, и, во-вторых, интерпретируя и определяя акты друг друга при формировании совместного акта. Идентифицируя социальный акт или совместное действие, участник способен сориентировать самого себя; он в состоянии проинтерпретировать акты других для того, чтобы направить свое действие в соответствии с ними. Таким образом, действовать так — это значит идентифицировать свадебную церемонию как свадебную церемонию, ограбление как ограбление, спор как спор, войну как войну и т.д. Но даже если эта идентификация произведена, участникам, формирующим совместное действие, необходимо выделить се для того, чтобы проинтерпретировать и определить слаженность актов друг друга. Они должны выяснить, что делают другие и собираются делать, создав индикации друг для друга в том, что делать дальше. Этот краткий анализ совместного действия дает нам право выделить несколько особо важных проблем. Привлекает внимание такой факт: первое — что сущность общества заключена в слаженном процессе действия, а не в установленной структуре отношений. Вне действия любая структура отношений между людьми лишена смысла. Яснее выражаясь, общество должно рассматриваться и пониматься в терминах, выражающих действие. Второе — такое действие должно быть рассмотрено и изучено, не ограничиваясь отдельными линиями поведения действия участников, а в терминах совместного действия, в которых отдельные линии действия взаимообуславливаются и сливаются воедино — будь участник отдельной личностью, коллективом или организациями. Некоторые ученые именно так и считают или хотя бы подразумевают это. Третье — совместное действие необходимо рассматривать как имеющее свой путь развития и свою историю вследствие того, что обладает протяженностью во времени, взаимообусловленным совместными актами. Имея этот путь развития и судьбу, действие зависит от обстоятельств, происходящих в течение этой формации. Четвертое — этот путь развития в основном носит упорядоченный, фиксированный и повторяемый характер посредством общей идентификации и определения совместного действия, создаваемого его участниками. Общее определение позволяет каждому участнику решительно проводить свой собственный акт так, как это соотносится с актами других. Такие общие определения рассматривают все что угодно, объясняя регулярный, стабильный и повторяющийся характер совместного действия в широких сферах жизни группы; они являются типом установленного и закрепленного социального поведения, просматриваемого в концепции культуры. Пятое — как бы то ни было, путь совместных действий, так же должен быть рассмотрен как неопределенность, открытая для множества возможностей. Позволю себе точнее определить наиболее существенные из этих возможностей: 1) совместные действия могут быть основоположенными, а могут и не быть; 2) однажды начавшись, совместное действие может быть прервано, приостановлено или изменено; 3) участники могут не создавать общее определение совместного действия, от которого они отказались и, следовательно, могут переориентировать свои акты различными добавлениями; 4) общее определение все еще может допускать широкие различия в направлении отдельных линий действия и, следовательно, в случае совместного действия, война — хороший пример; 5) новые ситуации могут возникать, вызывая не существующие до сих пор типы совместного действия, ведущие к смешению исследовательских попыток разработать обусловленность совместных актов; 6) даже в контексте общего определения совместного действия участники могут опираться на другие допущения в интерпретации и определении линий действия друг друга. Время не позволяет мне отметить и проиллюстрировать значимость этих возможностей. Однако, достаточно упомянуть, что неопределенность, случайность и трансформация являются частью и предпосылкой процесса совместного действия. Предположить, что разнообразие совместных действий, составляющих человеческое общество, является непоколебимым последующей фиксацией и установленными раз и навсегда источниками, по сути, безосновательно.

Предшествующее описание самости, действия, социального взаимодействия, о6ъектов и совместного действия позволяет нам охватить картину человеческого общества, которая состоит из терминов действия. Общество рассматривается с точки зрения того, как люди соприкасаются в различных ситуациях, подталкиваемые их условиями жизни. Эти ситуации соотносятся в выработанных совместных действиях для того, чтобы выровнять акты участников по отношению друг к другу. Любой участник поступает так, интерпретируя акты других, изменяя созданием индикаций для других то, как им следовало бы действовать. В процессе выстраивания совместного действия отличительной особенностью интерпретации и определения является успех. Как правило, причина совместного действия преимущественно определяется тем, что участники заранее создают ее общепринятую идентификацию, что придаст совместному действию регулярный, стабильный и повторяющийся характер.

Однако существует масса неожиданных препятствий в совместном действии, не имеющих установленных заранее предпосылок, которые должны быть сконструированы в новых линиях. Мид видел человеческое общество в этой связи как многообразный социальный процесс, в который вовлечены формирующие совместные действия люди для того, чтобы разрешать противостоящие им ситуации.

Этот взгляд на общество является главным отличием его понимания социальной и психологической наук хотя бы в том, что представляет общество как действие. Указать на главные отличия в их сопоставлении — лучший способ раскрыть социологическую концепцию Мида в его схеме. Основное отличие заключается в том, что главные направления в социологии и психологии одинаково заблуждаются, не рассматривая людей как организмы, обладающие самостью. Вместо этого они рассматривают людей только как реагирующие организмы и, в соответствии с этим, изучают действие как естественную реакцию, обыгрываемую людьми. Это представлено в попытках объяснить человеческое поведение такими факторами, как мотивы, требования это, отношения, ролевые потребности, цели, статусные ожидания, стрессы от структуры. В этих подходах человек рассматривается как простой набор для оперирования вышеперечисленными факторами для того, чтобы производить заданные действия. В отличие от взглядов Мида такая концепция вульгарно извращает природу человека и человеческого действия. В схеме Мида процесс самовзаимодействия располагается между общепринятыми факторами и следующим за ним действием. В следствие самовзаимодействия человек становится действующим организмом, естественно реагирующим на многообразие факторов, соотносимых с конкретными жизненными ситуациями. Его действия конструируются и направляются для того, чтобы соотноситься с ситуациями в результате вызванных из них реакций. Вводя понятие самость, Мид обратил внимание па то, как люди в процессе жизни управляют и изменяют свой мир, не руководствуясь факторами, несущими основную смысловую нагрузку.

Если люди на самом деле организмы, обладающие самостью, и их действие проявляется в процессе самовзаимодействия, то схемы, задуманные для изучения и объяснения социального действия должны удовлетворять и соответствовать этим признакам. Если это так, то расхожие схемы в социологии и психологии должны быть кардинально пересмотрены. Они должны отталкиваться от до-занятости с общепринятым фактором и конечным результатом к до-занятости с процессом формирования. Они должны рассматривать действие как что-то, сконструированное актером, а не как исходящее из него самого; описывать социальную среду действия в терминах того, как эта среда предстает перед актером, а не так, как она видится ученому. Они должны зафиксировать интерпретационный процесс, к которому они только-только подступились на сегодняшний день; признать, что любой заданный акт имеет успех в том, как этот акт может быть как сконструирован, так и отменен, прерван или принять новую форму.

С методологической и исследовательской точек зрения, изучение действия должно рассматриваться с позиции актера. Так как действие выстраивается актером из того, что он ощущает, интерпретирует, судит, действие необходимо рассматривать в управляемой ситуацией так, как ее видит актер, устанавливать значениями терминов в том, что они означают для актера, следовать линии поведения актера так, как он организует ее, короче говоря, действие должно использоваться в качестве роли для актера и воспринимать мир с его точки зрения. Этот методологический подход диаметрально противоположен так называемому, объективному подходу, широко распространившемуся сегодня, рассматривающего актера и его действия с позиции внешнего беспристрастного наблюдателя. Этот «объективный» подход чреват опасностью для наблюдателя подменой его видения поля деятельности на видение поля деятельности актером. И тут необходимо добавить, что актер действует по отношению к своему миру на основе того, как он видит его, а не так, как мир является внешнему наблюдателю.

Продолжая дискуссию на эту тему, я хочу подчеркнуть, что мы можем выявить структурную концепцию общества. Эта концепция рассматривает общество как определившуюся организацию, знакомую нам по терминам «социальная структура, социальная система, статусная позиция, социальная роль, социальная стратификация, институциональная структура, культурные ценности, мораль, нормы и цели». Эта концепция предполагает, что человеческое общество структурировано вследствие того, что социальные позиции заняты людьми; моделями поведения, в которых они существуют. Далее мы утверждаем, что эта взаимосвязанная структура социальных позиций и моделей поведения является всеобъемлющей детерминантой социального действия, проявляясь в таких. структурных образованиях, как ролевые потребности, статусные запросы, стратификация, культурные предписания, цели и нормы. Социальное действие распадается на две основные категории: конформность (соответствие), отмеченную приверженностью к структуре, и девиантность (отклонение), характеризующуюся отходом от этого. Так как это положение видится нам основным и детерминирующим, структура становится объектом социологического изучения и анализа, очерчивая почти универсальное утверждение, что человеческая группа общества есть «социальная система». Хотя, возможно, это неважно для того, чтобы представлять концепцию общества как структуру или организацию, прочно укоренившуюся в ныне существующей современной социологии.

Схема Мида определенно противоречит этой концепции. В ней общество рассматривается не как определившаяся (установленная) структура, но то, как люди приспосабливаются к условиям жизни; она рассматривает социальное действие не как следствие социальной структуры, а как формацию, созданную людьми-актерами; она рассматривает формацию действия не как социетальные факторы, приводимые в движение набором человеческих организмов, а как конструкции, созданные актерами независимо от того, что они берутся объяснять; рассматривает жизнь группы не как проявление или высвобождение определившейся структуры, а как процесс построения совместных действий; она включает действия как имеющие различные пути развития, не ограничиваясь альтернативами конформности или девиантности под давлением определившейся структуры; она рассматривает так называемое взаимодействие между частями общества не как прямое влияние одной части на другую, а как промежуточный фактор интерпретаций, создаваемых людьми; следовательно, она рассматривает общество не как систему, будь она статичной, подвижной или какой-либо другой формой равновесия, а как огромное число встречающихся совместных действий, тесно связанных или вовсе не связанных друг с другом, во многом заранее подготовленных и проверенных или распространяемых в новых сферах, но всегда отвечающих намерениям участников, а не потребностям системы. Я сказал достаточно, думаю, теперь необходимо показать определяющие различия между концепцией Мида и широко распространенными социологическими концепциями общества как структуры. Эти различия не означают, между прочим, что позиция Мида отвергает существование общества как структуры. Такая позиция была бы нелепой. Существуют такие понятия, как социальные роли, статусные позиции, категории порядка, бюрократические организации, отношения между институтами, различные властные соглашения, социальные коды, нормы, цели и т. д. Они очень важны. Но важность их не определяется вышеуказанным определением действия и голословным утверждением существования как частей самооперирования системы. Они важны только тогда, когда они открывают значимый процесс интерпретации и определения, формирующий совместные действия. Их способ действия и протяженность, в которых они широко развиваются от ситуации к ситуации, зависит от того, что люди берутся объяснять и как они оценивают то, что они выбрали для объяснения. Позвольте мне проиллюстрировать это одним кратким примером. Нелепо, например, утверждение определенного числа выдающихся социологов, что социальное взаимодействие — это взаимодействие между социальными ролями. Очевидно, что социальное взаимодействие — это взаимодействие между людьми, а не между ролями. Необходимость участников взаимодействия интерпретировать и контролировать противоречивые ситуации, например, определяя тему для разговора, обсуждения проблем, не требует придания выразительности своим ролям. Это явно проявляется в строгих ритуальных обычаях тем, что направленное и содержательное действие может быть объяснено ролями. Как правило, направление и содержание исходят из того, с чем люди имеют дело при взаимодействии, когда роли оказывают влияние на направление и смысл действия.

Еще один важный результат схемы Мида относится к вопросу о том, что объединяет человеческое общество. Как мы знаем, этот вопрос рассматривается социологами как проблема единства, стабильности и подчинения законам. Как нам известно, типичный ответ, даваемый социологами, состоит в том, что единство, стабильность и упорядоченность исходят из признания некоторых основных понятий, таких как: мораль, нормы и особенно ценности. Таким образом, это позволяет считать общие ценности чем-то вроде связующего звена всего общества, вроде контролирующего регулятора, создающего и поддерживающего деятельность в обществе упорядоченными отношениями, и как силы, сохраняющей стабильность в обществе. С другой стороны, конфликт между ценностями или их дезинтеграция приводят к распаду, дезорганизации и нестабильности. Если мы рассматриваем общество как комплекс определенных взаимодействий, то такая концепция человеческого общества приводит предмет исследования к большому количеству его модификаций. Такой подход возможен по множеству причин, зависящих от ситуации, вызванной совместным действием или отсутствием необходимости признания общих ценностей. Участники приспосабливаются друг к другу, упорядочивают социальные действия, руководствуясь компромиссом или принуждением, для того, чтобы использовать один другого для достижения собственных целей или в целях общей необходимости. Это почти что верно для наших современных обществ с их большим различием в структуре, интересах и различным пониманием действительности. В самом широком смысле общество становится формацией действенных отношений. Если мы будем пытаться выделить, проанализировать и понять жизнь общества, предполагая, что существование самого общества обязательно зависит от разделения ценностей, то это может привести к деформированному толкованию, крупному искажению и неправильным линиям интерпретации. Я полагаю, что Мидовская перспектива постановки вопроса того, как люди стремятся выровнять свои действия в различных ситуациях, а не исходя из требований общих ценностей, есть наиболее приемлемый и реалистический подход.

Существует много других важных социологических обобщений в теории Мида, которые из-за ограниченности объема статьи я лишь упоминаю. Социализация меняет этот процесс от состояния эффективной интернализации норм и ценностей в сторону культивирования способностей эффективно принимать роли других. Социальный контроль становится существенным и необходимым предметом самоконтроля. Социальные изменения становятся протяженным во времени процессом в жизни человеческих групп вместо эпизодических внешних факторов, играющих важную роль в установлении структуры. Жизнь человеческой группы — это всегда незавершенный и сложный процесс развития, а не перескакивание от одного завершенного состояния к другому.