Список использованной литературы

1. Маслова А.Н. Особенности включения градообразующих предприятий России в глобальный экономический обмен // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия «Социальные науки». 2009. № 1. С. 30-34.

2. Рой О.М. Проблемы и перспективы модернизации российских моногородов. [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: wp-content/uploads/2012/03/рой.doc (дата обращения 12.09.2012).

3. Инвестиционное посредничество. По данным исследования экономического факультета УрГУ // Эксперт Урал. Региональный деловой журнал. Екатеринбург. 2008. № 1.

4. Андреев А.А. Проблемы устойчивого развития муниципальных образований в посткризисный период // Муниципальная экономика и управление. 2011. № 1. [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://municipal.uapa.ru/ru-ru/issue/2011/01/05/ (дата обращения 12.09.2012).

5. Маркина Р.С. Муниципальные финансы и проблемы их развития в современных условиях. Марийский Государственный Технический Университет [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://xreferat.ru/105/5290-2-municipal-nye-finansy-i-problemy-ih-razvitiya-v-sovremennyh-usloviyah.html.

6. Степанова В. Эксперт-Урал. 2008. № 1. С. 12.

7. The Scottish Government. Planning in Small Towns. 1997 [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://www.scotland.gov.uk/Publications/1997/04/pan52 (дата обращения 12.09.2012).

8. Опыт зарубежных стран. Модернизация моногородов - Британский опыт. 2010 г. [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://monogorod.org/pages/7.html. (дата обращения 12.09.2012).

Татаркин А.И.,

д.э.н., профессор, акад. РАН,

Романова О.А.

д.э.н., профессор,

г.Екатеринбург

Промышленная политика как инструмент неоиндустиализации старопромышленных регионов3

Старопромышленные регионы России продолжают играть весомую роль в ее индустриальном развитии. Однако эта роль существенно меняется в связи с пересмотром концептуальных подходов к развитию промышленности, которые сложились во второй половине XX века. Сегодня актуализируется проблема выбора новых моделей экономического роста. При этом нельзя не учитывать, что сегодня наиболее перспективными являются такие модели развития, в рамках которых территории не являются пассивным пространством, местом расположения филиалов крупных корпораций. Старопромышленные регионы способны создавать специфические ресурсы, развивать инновационную деятельность, формировать конкурентные преимущества и, проводя эффективную политику по обустройству, повышать свою привлекательность для бизнеса.

Неоднозначность выбора моделей экономического роста, поиск согласованных стратегических приоритетов развития промышленности на федеральном и региональном уровнях, а также новых технологий регулирования развития старопромышленных регионов активизировали разработку регионами своих территориальных концепций и законов о промышленной политике.

Принципиальной основой такой политики является политика, направленная на формирование конкурентоспособной, структурно сбалансированной промышленности. В ее рамках должно оптимально сочетаться интеллектуальное ядро промышленности с т. н. «несущими отраслями». Среди них можно отметить такую доминирующую отрасль в структуре промышленности индустриальных регионов, в частности Урала, как металлургия, без наукоемкого развития которой невозможно формирование нано-, био-, инфо- индустрии. Кроме того, промышленная политика как инструмент, встраиваемый в общую стратегию социально-экономического развития, должна обеспечить баланс не только между весьма противоречивыми целями экономического характера, но и между целями чисто экономическими, социальными и экологическими.

Постиндустриальная экономика или неоиндустриализация? Многолетний период проведения экономических реформ в России привел к масштабной деиндустриализации отечественной экономики. Усугублению этого процесса способствовали разрыв межотраслевых связей, появление конкуренции на внутренних рынках между отечественной продукцией и импортными товарами. После крушения ослабленной экономической системы как России в целом, так и ее крупнейших старопромышленных регионов, деиндустриализация набирала ускоренные темпы. Кроме того, технологическое отставание отечественной гражданской промышленности, ее многолетнее исключение из мирового инновационного процесса привело к высокому уровню морального износа значительной части действующих производственных мощностей, повышенной ресурсо- и энергоемкости производства, экологической перегруженности территорий базирования промышленных предприятий.

Очевидная недальновидность проведения такой политики актуализировала в начале XXI века обсуждение в России проблем неоиндустриализации, что имеет особое значение для старопромышленных регионов. Можно отметить, что до конца XX века в качестве стратегической задачи выдвигалась необходимость формирования в России постиндустриальной экономики. Среди принципиальных особенностей, свойственных экономике постиндустриального типа, можно выделить следующие: полное удовлетворение производства массовых жизненных потребностей населения и переход к их значительной дифференциации; снижение доли отраслей материального производства в ВВП; превращение сфер образования и науки в ключевые сферы национальной экономики; изменение сроков обновления материальных факторов производства и возрастного оборота рабочей силы и др. Указанные преобразования объединены главным признаком, каковым является повышение роли качественных сдвигов в развитии производства и общества.

Достижения стран с постиндустриальной экономикой, с одной стороны, бесспорны, с другой стороны, в этих странах сложилась неоднозначная ситуация. Произошло снижение доли обрабатывающей промышленности в ВВП до 10-13%, резко возрос финансовый сектор, бюджет носит дефицитный характер, сохраняется устойчивым отрицательное сальдо внешней торговли. Появилась тенденция к снижению цен на технологии и высокотехнологичные товары. В итоге США, самая технологически развитая экономика мира, экспортирует технологий на 95 млрд. долл. в год, что не превышает 0,65% ее ВВП [1]. В глобализированном мире производство технологий становится своего рода производством общественных благ, что экономически далеко не всегда оправдано с позиции стратегических приоритетов постиндустриальных стран. В то же время необходимо отметить, что на Западе во второй половине 1990-ых годов термины, производные от понятия «постиндустриальное общество» использовались в 7-8 раз реже, чем в 1980-е годы. По мнению В. Иноземцева, сейчас этот термин воспринимается как простая банальность, как идея, которая «вышла в тираж» более 20 лет назад.

Однако в России по-прежнему акцентируется внимание на формировании постиндустриальной экономики. Справедливо отмечается, что формирование такой экономики достаточно сложный и противоречивый процесс, разрабатываются предложения по развитию хозяйственного механизма, создающего условия перехода России к постиндустриальному обществу [2, с. 21], рассматриваются факторы экономического роста, наиболее значимые в условиях формирующейся в России, по мнению авторов, постиндустриальной экономики, отмечается необходимость реструктуризации экономической и социальной сферы с целью приведения их «в соответствие с новой технологической базой и новой социальной структурой постиндустриального общества» [3, с. 12], то есть подчеркивается стратегическая ориентация на достижение постиндустриальной экономики. Такие оценки являются чрезмерно оптимистичными, не соответствующими реальной ситуации в России, не преодолевшей необходимый этап индустриального развития, который прошли западные страны. Представляется целесообразным определять стратегическую цель развития России с позиции ее неоиндустриализации, а не формирования постинформационной экономики.

В целом ряде работ обосновывается предпочтительность неоиндустриальной парадигмы как единственно возможного эффективного развития отечественного производства. Формула такого развития, по мнению С. Губанова, предполагает «неоиндустриализацию плюс вертикальную интеграцию» [4]. Проведение новой индустриализации как объективно назревшего процесса подчеркивается в качестве стратегического приоритета развития экономики России и в других работах [5, с. 17; 6; 7]. Наличие необходимых предпосылок и основополагающие принципы ее проведения обоснованы в докладе «Деловой России» [8, с. 78-79]. Заложенные здесь идеи получили развитие в «Стратегии 25×25», в которой ключевым фактором является модернизация экономики по кластерным принципам и заявлена амбициозная цель – создать к 2025 году 25 млн. новых высокопроизводительных рабочих мест. В Стратегии обосновано, что только современный развитый индустриальный сектор может обеспечить быстрый и качественный рост экономики. Объясняется это тем, что из всех секторов именно промышленность обеспечивает наиболее высокие темпы роста производительности труда и оказывает высокий мультипликативный эффект на другие сектора экономики.

Неоиндустриализация экономики России предполагает ее диверсификацию и повышение эффективности системы государственного управления, центральную роль в которой должна сыграть национальная промышленная политика, где в качестве субъектов выступает не только государство, но и бизнес, наука, общество. Проведение такой политики позволит реализовать не только технологическую, отраслевую, но и институциональную реструктуризацию. Структурные преобразования – это поэтапный и долгосрочный процесс, предполагающий последовательно реализуемую перестройку интересов власти и бизнеса. Эти интересы должны быть перенацелены от обслуживания экспортно-сырьевого сектора экономики на общенациональные интересы сбалансированного развития всей экономики на инновационной основе. При этом для старопромышленных районов особое значение имеет повышение инновационности экономики не только на основе вытеснения традиционных отраслей, но и на основе их технико-технологического обновления. Переход к новым технико-технологическим основаниям, выход промышленного производства на новые прогрессивные уровни развития определяют, по нашему мнению, именно неоиндустриализацию как актуальный тренд современного этапа экономического развития страны и ее старопромышленных регионов.

Очевидно, что основу стратегического развития должно составить оптимальное взаимодействие всех секторов реальной экономики, в первую очередь, минерально-сырьевого и обрабатывающего. Представляется целесообразным формирование интегрированной ресурсно-перерабатывающей модели [9], которая применима, прежде всего, в тех старопромышленных регионах, для которых освоение минерально-сырьевой базы и создание на ее основе высокотехнологичного производства является приоритетом развития экономики.

Именно таким регионом является Средний Урал. Здесь может быть реализована ресурсно-перерабатывающая стратегия развития, базирующаяся на высоком производственном потенциале региона, богатстве его недр, наличии разнообразных месторождений полезных ископаемых, включая техногенные ресурсы. Эффективная добыча и переработка имеющихся ресурсов может быть использована не только для неоиндустриализации российской экономики, но и для взаимовыгодного международного сотрудничества со странами, бедными минеральным сырьем.

Возможность достижения нового технологического облика старопромышленных регионов во многом будет определяться уровнем инновационности технологических, экономических и организационных решений. К настоящему времени можно отметить некоторое повышение инновационной активности промышленных предприятий на Урале. Так, по данным исследования фонда «Петербургская политика» в 2011 году Свердловская область наряду с Томской областью и Подмосковьем признана одной из ведущих инновационных территорий России. Аналитики Forbes заявили о том, что Свердловская область находится на втором месте в списке 30 лучших регионов страны для ведения бизнеса. В то же время, очевидно, что без участия государства в решении ключевых задач инфраструктурного, инвестиционного и инновационного характера промышленность не сможет выйти на необходимый уровень конкурентоспособности и обеспечить реализацию конкурентных преимуществ на внешнем и внутреннем рынках. Для выведения промышленности как важнейшего сектора экономики на современный технологический, экономический и управленческий уровень необходимо формирование промышленной политики, определяющей национальные цели и приоритеты неоиндустриализации, инструменты их реализации.

При разработке региональной промышленной политики целесообразно структурировать меры поддержки по определенным блокам отраслей. В качестве примера можно привести Средний Урал как типично старопромышленный район. Институт экономики УрО РАН совместно с Министерством промышленности и науки Свердловской области при разработке «Программы развития промышленности на период до 2020 года» определили 4 блока отраслей, для каждого из которых предусмотрены специфичные инструменты регулирования развития. Основные меры регулирования развития первого блока (предприятий металлургической и химической промышленности) предусматривают содействие организации углубленной переработки сырья, выпуску конечных видов продукции с ориентацией как на мировой, так и на внутренний рынок.

Для второго блока – производств, ориентированных на развитие локальных рынков (машиностроение, легкая, пищевая и лесная промышленность, производство строительных материалов и др.), – предполагается содействие их включению в глобальные цепочки, ориентация на импортозамещение, поддержка инфраструктурных проектов. Для этих отраслей, ориентированных на локальный спрос, необходима ориентация на выход в дальнейшем на мировые рынки, что требует приоритетного привлечения инвестиций для технологической модернизации. К третьему блоку отнесены отрасли с доминирующим государственным участием, прежде всего, это оборонно-промышленный комплекс. Регулирование развития данного комплекса предполагает главным образом, использование инструментов и мер поддержки федерального уровня. Однако в Программе предусматриваются необходимые меры содействия развитию гражданского производства на данных предприятиях. Развитие некоторых особо важных для Свердловской области с позиции диверсификации и социальной значимости высокотехнологичных производств, например, фармацевтической промышленности, является предметом самостоятельных программных документов.

В промышленной политике региона особое внимание обращается на территориальный аспект индустриального развития, в рамках которого разрабатывается кластерная политика. Сформулированы основные положения кластерной политики старопромышленного региона, задачи которой дифференцированы применительно к различным группам кластеров: функционирующим, латентным, потенциальным [10]. Некоторые кластеры, функционирующие на территории Урала, прежде всего, Свердловской области, с указанием муниципальных образований как территориального расположения ядра кластера приведены в табл. 1.

Таблица 1 - Центры кластерного развития на территории Свердловской области

	Наименование кластера	Статус кластера^4	Территориальное расположение «ядра» кластера	Территориальная дислокация других участников кластера^5
Функционирующие кластеры
1	Уральский фармацевтический	межрегиональный	Муниципальное образование «город Екатеринбург», Новоуральский городской округ	Свердловская область, Челябинская область, Московская область (Сколково)
2	«Титановая долина»	межрегиональный	Верхнесалдинский городской округ	Свердловская область, Пермский край (г. Березники)
3	IT - кластер	региональный	Муниципальное образование «город Екатеринбург»	Свердловская область
4	Химический	региональный	город Нижний Тагил	Свердловская область
5	Железнодорожного машиностроения	региональный	городской округ Верхняя Пышма	Свердловская область

Кроме указанных кластеров на Среднем Урале выделены 8 латентных и 5 потенциальных кластеров, имеющих региональный статус и территориальное расположение ядра в различных муниципальных образованиях Свердловской области. Территориальной дислокацией других участников кластера является также Свердловская область. Здесь могут быть созданы кластеры в машиностроительной, металлургической, химической, фармацевтической, ИТ-отраслях, в области переработки техногенных отходов и др. Создаваемая особая экономическая зона «Титановая долина» на первоначальном этапе своего развития будет функционировать как кластер. Под Верхней Салдой сосредоточится производство и обработка титана для нужд автопрома, судо- и самолетостроения, и космонавтики. Затем в состав зоны могут войти высокотехнологичные компании из химической, фармацевтической, деревообрабатывающей и других отраслей. В особой экономической зоне будет 65 резидентов, способных инвестировать в свое предприятие не менее 3 млн. евро [11, с. 24].

Кластерная политика направлена на формирование полюсов конкурентоспособности, которые, в отличие от полюсов роста, характеризуются коллективной производительностью, эндогенностью инноваций, а также тем, что важнейшим объединяющим элементом для сотрудничества организаций, относящихся к различным сферам, является активное его стимулирование со стороны государственных и общественных органов.

Данные центры конкурентоспособности могут успешно развиться практически во всех управленческих округах Свердловской области. Каждый такой центр втягивает в свое развитие от 5 и до 15 муниципальных образований Свердловской области. Связь центра кластерного развития и окружения будет осуществляться за счет более тесного межфирменного взаимодействия, создания общих рынков труда, технологий, знаний и повышения доступности предприятий к использованию общих ресурсов.

Для реализации кластерных эффектов в Свердловской области необходимо развитие более высокими темпами новой инфраструктуры для выполнения функции размещения рабочих мест, малых и средних инновационных производственных и обслуживающих производств.

Поэтому в рамках промышленной политики необходимо:

- проведение комплексного аудита состояния территорий, планируемых к использованию кластерными объединениями, оценка инженерной инфраструктуры и ее потенциала с учетом современных технологий ресурсоэффективности промышленности, ограничений и возможностей экологического характера;

- сочетание концепций и программ развития кластеров с политикой Свердловской области в сфере размещения новых объектов инфраструктуры и высокотехнологичных производств;

- законодательное обеспечение развития промышленных территорий области – принятие правил, регламентов и т.п., позволяющих инициировать редевелопмент сложных, но важных с точки зрения кластерного развития территорий, в том числе имеющих градообразующий характер.

Региональная промышленная политика включает в себя как неотъемлемую часть промышленную политику муниципальных образований. Муниципальная политика в области совершенствования структуры экономики муниципалитета и развития промышленности не должна противоречить целям и приоритетам региональной промышленной политики, но учитывать особенности и ресурсные возможности соответствующих территорий. С этих позиций повышается актуальность принятия определенных финансово-политических решений, направленных на формирование условий для саморазвития территорий через совершенствование отношений распределения бюджетных расходных полномочий и их финансирования. В настоящее время наблюдается картина, когда при увеличении числа расходных полномочий, собственные доходные источники территорий сокращаются. Снижаются мотивационные установки для муниципальных органов повышать бюджетные доходы за счет расширения налогооблагаемой базы (т.е. развития экономики), повышения собираемости собственных налогов, привлечения бизнеса для реализации инновационных решений в области промышленного развития.

При отсутствии государственного регулирования в виде целенаправленной промышленной политики в старопромышленных регионах может активно развиваться процесс «неуправляемого сжатия» экономического пространства. Это уже происходит за счет сокращения населения и населенных пунктов, а также сворачивания экономической деятельности в многочисленных муниципальных образованиях.

Последствия неуправляемого процесса сужения экономического пространства состоят не только в уменьшении территориального базиса экономики, но и в ухудшении ее пространственной структуры, разрушении пространственного каркаса. Так, малые города, которые являются базой для экономики и занятости населения близлежащих сельских территорий, исчезая, тянут за собой вниз целый куст сельских населенных пунктов. Это увеличивает потоки и нагрузку на крупные и крупнейшие города, создавая там излишнюю напряженность в занятости, социальной сфере, уровне преступности и др. [12].

В то же время известно, что, тенденции территориального развития Европейских стран и стран БРИКС (особенно Китая) свидетельствуют о начале процесса перемещения точек роста в глубинные районы страны, поскольку именно там сейчас наблюдаются наиболее высокие темпы роста национальных экономик. Однако в Свердловской области наблюдаются противоположные тенденции. Здесь наблюдается ярко выраженный процесс концентрации промышленного производства в Екатеринбургской городской агломерации и одном из управленческих округов области – Западном управленческом округе. Доля данных округов в общем обороте организаций промышленности возросла соответственно с 26,65% в 2007 г. до 30,76% в 2010 г. и с 20,97% до 25,17%. При этом удельный вес промышленного производства сократился с 12,2% до 10,7% в Северном управленческом округе, с 24,7% до 20,5% в Горнозаводском, с 13,3% до 11,2% в Южном и практически сведен на «нет» в Восточном управленческом округе (с 2,3% до 1,7%).

Динамика инвестиций крайне неравномерна по отдельным управленческим округам. Их наибольший прирост в период с 2007 по 2011 год, на 80%, наблюдается лишь в Южном управленческом округе, прежде всего за счет инвестиций в строительство нового блока на БАЭС; незначительный рост, менее чем на 6%, отмечается в Горнозаводском округе, и менее чем на 4% – в Екатеринбургской городской агломерации. В то же время, динамика и структура численности населения в трудоспособном возрасте по управленческим округам практически не изменились.

Решение проблем неоиндустриализации требует особого внимания к формированию промышленной политики, стратегические цели которой остаются неизменными как на федеральном, региональном, так и муниципальном уровнях. Идея неоиндустриализации должна превратиться в продуманную промышленную политику, в дорожную карту движения к принципиальной новой промышленной основе, реализующей мировые технологические достижения с учетом особенностей старопромышленных регионов России.