Плотин. - Шестая эннеада. Трактаты I-V. - 2004

10	Плотин. Эннеады. Трактат VI. 1

классов. Брие (Bréhier) в примечаниях к Епп. VI. 1-3

всвоем издании хорошо охарактеризовал их, сказав, что они — как «мысленный анализ, который выявляет различные аспекты тождественного целого». Итоговый призыв, как и всегда, когда Плотин говорит об умопос­ тигаемом мире и его началах, — к непосредственному постижению и видению, к которому дискурсивное мыш­ ление может нас только подготовить. Яснее всего это проявляется в гл. 8 и в трех заключительных главах трактата, особенно в гл. 21.

ВЕпп. VI. 3 Плотин возвращается от умопостигае­ мого к чувственному миру и делает все возможное для обеспечения и его соответствующими категориями в русле платонизма. Отношение Плотина к Аристотелю,

вданном случае, гораздо более позитивно, и эта часть работы является, скорее, критической адаптацией, не­ жели опровержением доктрины перипатетиков. Одна­ ко, Плотин считает трудным прийти к каким-либо оп­ ределенным выводам, и он менее краток и категоричен, чем обычно. Это особенно заметно в последних восьми строках гл. 3, где он указывает (хотя и не следует это­ му указанию) на то, что мы здесь, в дольнем, можем обходиться всего двумя категориями: квази-сущностью

иотношением, а также в более нетерпеливой агности­ ческой концовке гл. 27. Этот трактат дает с ясностью увидеть, как платоник, который, следуя Тимею, не ве­ рит в возможность определенного и постоянного зна­ ния о чувственном мире, может быть значительно бо-

О родах сущего. Трактат первый

И

лее открытым и независимым от любых частных мне­ ний о природе и структуре материальных вещей, чем последователи Аристотеля, которые в силу своей веры в возможность такого знания, вынуждены находить объекты этого знания преимущественно в мире чувств.

(В Епп. VI. 3 обсуждаются только сущность, коли­ чество, качество, движение и, кроме того, отношение. Возможно, хотя этого и нельзя утверждать определен­ но, что Плотин намеревался продолжить более подроб­ ное обсуждение и других категорий, нежели бегло упо­ мянуть о них в последней главе.)

Синопсис

Краткое изложение воззрений древних по вопросу о том, сколько сущих и что они суть. Применимы ли аристотелевские категории в равной мере к умопости­ гаемому и чувственному мирам (гл. 1)? Сущность: кри­ тика аристотелевской доктрины. Не может одна и та же категория сущности быть применима и к чувствен­ ному, и к умопостигаемому мирам (гл. 2-3). Количе­ ство: трудности, связанные с числами и величинами, дискретностью и непрерывностью (гл. 4). Речь и время не следует расценивать как количественные (гл. 5). Отношение: сложность аристотелевской трактовки. От­ ношения существуют не только в нашем мышлении (гл. 6-9). Качество: трудности, связанные с аристоте­ левской оценкой и классификацией качеств (гл. 10-12).

12 Плотин. Эннеады. Трактат VI. 1

«Когда»: зачем выделять это в самостоятельную кате­ горию? Разве не являются все разновидности такого «когда» частями времени (гл. 13)? «Где»: как и в слу­ чае с «когда», нет необходимости создавать отдельную категорию, полагая в разных категориях место и то, что

вместе (гл. 14). Действие (или деятельность и творчест­ во): критическая полемика с Аристотелем (гл. 15-19). Претерпевание: трудности, связанные с выделением его

всамостоятельную категорию, четко различающуюся от деятельности (гл. 20-21). Действие-претерпевание как отношение (гл. 22). Обладание: неужели эта кате­ гория действительно необходима (гл. 23)? Положение: к нему применимо то же самое рассуждение (гл. 24). Стоические категории: абсурдность высшего рода у стоиков — «нечто»; путаница в их материалистичес­ ком представлении о сущности и подлежащем (гл. 25). Беспощадная критика стоического материализма (гл. 26-27). Величайшей ошибкой стоиков является их вера

вчувственное восприятие (гл. 28). Критика материа­ листического понимания качества стоиками (гл. 29). Краткое опровержение стоических категорий: опреде­ ленного положения и отношения (гл. 30).

1.Изысканиями о том, сколько сущих и что они суть, занимались уже самые древние философы; неко­ торые полагали одно сущее, некоторые — определен­ ное число сущих, некоторые — беспредельное [их чис­ ло]; каждый из тех, кто полагал сущее единым, [имел свое собственное воззрение относительно того, что оно

О родах сущего. Трактат первый

13

есть:] один полагал его тем, другой — этим; то же было и с теми, кто принимал определенное количество су­ щих, и с теми, кто беспредельное.1 Поскольку взгляды древних мыслителей были достаточно исследованы теми, кто был после них, то мы позволим себе на их воззрениях не останавливаться. Но поскольку поздней­ шие мыслители,2 исследовав воззрения предшествен­ ников, сами положили сущее в определенных родах, постольку и мы должны рассмотреть, сколько налично родов сущего: эти позднейшие мыслители не полагали [сущее как] единое, поскольку видели, что многое есть даже в умопостигаемом, но не беспредельно многое, потому что это невозможно, [а если бы и было так,] то об этом не могло бы возникнуть знания. Некоторые из них полагали сущее ограниченным в десяти родах, не­ которые — в меньшем числе родов, [считая] что непра­ вильно, пожалуй, мыслить подлежащие [здесь: основа­ ния сущего] чем-то вроде стихий, но определенными родами; могли быть, однако, и такие, кто считал, что их больше.3 Существует также разница и в понимании родов: ибо для одних роды суть начала сущих, для дру­ гих — сами сущие [вещи], столькие в родах.

Итак, во-первых, должно тщательно исследовать разделение сущих на десять родов и также выяснить, должно ли нам полагать, что придерживающиеся этого учения утверждают, будто существует десять родов, или же десять категорий, подпадающих под определе­ ние сущего. Ибо они говорят, что сущее во всех десяти не имеет одного имени, и хорошо говорят; но еще лучше

14	Плотин. Эннеады. Трактат VI. 1

то, о чем нам надлежит их спросить: во-первых, суще­ ствуют ли десять в умопостигаемом и в чувственном одним и тем же способом, или же все они [т. е. десять родов] существуют [только] в чувственном, или же не­ которые существуют в умопостигаемом, а некоторые не существуют, ибо противоположным образом дело обстоять, конечно, не может? Сейчас мы должны ис­ следовать, какие именно из десяти [родов] присутству­ ют также и в умопостигаемом, содержатся ли сущие Там под одним родом вместе с находящимися здесь, или же термин «сущность» лишь в силу омонимии употреб­ ляется и относительно умопостигаемых, и относитель­ но чувственных вещей. Но если это так, тогда родов больше [, чем десять]. Если же одним и тем же именем «сущность» называется одно и то же и в чувственном, и в умопостигаемом, то будет нелепостью называть сущ­ ностью и первых, и позднейших, поскольку в первей­ ших и позднейших нет общего рода. Но в своем разде­ лении [на десять родов] они [вообще] не говорят об умопостигаемых сущих: они не хотят производить раз­ деление всех сущих, оставляя в стороне существую­ щих по преимуществу.

2. Потом, опять же, действительно ли их полагать как роды? И почему сущность есть один род? Во вся­ ком случае, мы должны начать с этого. Уже было ска­ зано, что невозможно бытие одной, общей для умопос­ тигаемых и чувственных вещей, сущности, [ибо, в этом случае,] будет еще и нечто иное прежде умопостига-

О родах сущего. Трактат первый

15

емой и чувственной сущности; это иное будет чем-то предицирующимся и чувственной, и умопостигаемой сущности, но если это будет так, оно не сможет быть ни телом, ни бестелесным, поскольку [в противном слу­ чае] либо тело будет бестелесным, либо бестелесное — телом.4 Конечно, [помимо этой трудности] мы должны исследовать эти их здешние сущности, [якобы] общие материи, эйдосу и составленному из обоих. Ибо они говорят, что все они [т. е. материя, эйдос и составлен­ ное] — сущности, но не в равной мере, так что [иногда] говорится, что эйдос более существен, чем материя, и это верно; но есть и такие, кто может сказать, что бо­ лее существенна материя. Но что же общего могут иметь сущности, называемые первыми, со вторыми, если вторые имеют свое имя от первых сущностей? И вообще, нельзя сказать, что сущность есть, ибо даже если кто-нибудь придаст ей что-либо особенное, он, тем самым, уже не будет иметь «то, что есть» [т. е. опреде­ ления сущности]; возможно, даже то определение сущ­ ности, согласно которому она есть «то, что будучи тож­ дественным в числе, принимает противоположное», не будет применимым во всех случаях.5

3. Неужели же мы должны называть сущность од­ ной категорией, охватывающей сразу же и умопости­ гаемую сущность, материю, эйдос, и составленное из обоих? Сказать так — все равно что сказать, что един не­ кий род, например Гераклиды: не в смысле наличия чегото одного, общего для всех содержания, существующего

16	Плотин. Эннеады. Трактат VI. I

во всех членах [этого рода], но в смысле того, что все они происходят от одного: ибо умопостигаемая сущ­ ность первична, другие же суть вторичные и худшие. Но что мешает всем вещам быть в единой категории? — То, что есть и все те иные, о которых говорится, что они происходят от сущности. Они суть свойства [т. е. пре­ терпевания] сущности, но сами сущности иначе следу­ ют одна за другой [, нежели свойства за сущностями]. Более того, [мысля] таким образом, мы не придаем сущ­ ности [должного] значения, не ухватываем наиважней­ шего в ней, того, благодаря чему от нее происходят иные [сущие содержания]. Однако, допустим, что все эти так называемые сущности будут родственными и будут иметь что-то помимо и сверх других родов. Тогда, что есть эти «нечто», «вот это», «подлежащее», не прило­ женные ни к чему иному и не существующие ни в чем ином как в подлежащем, не существующие и как то, что существует в отношении к иному: как, например, белизна, которая есть качество тела; количество, кото­ рое относится к сущности; время, относящееся к дви­ жению, а движение — к движущемуся? Но вторая сущ­ ность приписывается иному [и существует согласно иному]. Однако, здесь это «приписывается иному» бе­ рется в другом смысле [, нежели когда мы говорим о том, что иному приписываются, например, качества или другие категории]; здесь оно берется как некий род, со­ держащийся внутри вещи и пребывающий в ней как часть и «что», принадлежащее первой сущности. Бе­ лое же приписывается иному, потому что существует

О родах сущего. Трактат первый

17

в ином. Но кто-нибудь, пожалуй, скажет, что эти свой­ ственные сущностям особенности возникают в сравне­ нии с иными вещами, и потому кто-нибудь может со­ брать их в единство и назвать их сущностями, но тогда он не сможет говорить о едином роде, не сможет прояс­ нить ни того, что мыслится в сущностях, ни природу сущности. Закончим здесь наши рассуждения об этом; перейдем к природе количества.6

4. Они [перипатетики] говорят, что первое количе­ ство есть число, и что все непрерывные величины — пространство, время и все другие вещи, которые они называют количественными, — возводятся к этой ка­ тегории; они говорят, что движение количественно бла­ годаря количеству времени, хотя равно возможно и обратное: то, что время получает свою непрерывность благодаря движению. Теперь, если они хотят сказать, что непрерывность есть количество, насколько она не­ прерывна, тогда дискретность не будет количеством, но если непрерывность есть количество случайно, то что количественное будет общим им обеим [т. е. диск­ ретности и непрерывности]? Да, число содержится в количественном бытии, но это обладание числом еще не делает ясным то в его природе, благодаря чему оно называется количественным бытием; линия, плоскость и тело даже не называются количествами, но величи­ нами; они только тогда примут название количеств, когда станут обремененными%числом в два или три лок­ тя: даже природное тело становится количественным,

18 Плотин. Эннеады. Трактат VI. 1

поскольку оно измерено; так же случайно количествен­ но и место — не поскольку оно есть место. Однако долж­ но брать как само количество не то, что количественно по случайности, но то, что количественно в себе: три быка это отнюдь не количество, но количество их есть число; три быка — это уже две категории. Таким же образом и протяженность линии есть две категории, и размер площади — две: количественное [бытие] пло­ щади есть, конечно, количество, но почему она сама должна быть количеством? Площадь существует как нечто количественное тогда, когда она ограничена тре­ мя или, скажем, четырьмя линиями — в этом смысле она есть количество. Что же, скажем ли мы, что только числа количественны? Но если мы рассмотрим числа сами по себе и в себе,7 то назовем их сущностями; они будут носить это имя потому, что они собственно и су­ ществуют более всего в себе и сами по себе. Если же мы рассмотрим их в вещах, которые участвуют в них, если мы рассмотрим их как числа, которые мы счисля­ ем, не как монады, но как десять лошадей и десять бы­ ков, тогда, прежде всего, будет нелепым, если те числа [которые существуют в себе] есть сущности, а эти [ко­ личественные и счисляемые числа] не таковы; и потом, [будет равно нелепо] если измеряя подлежащих, они будут существовать в них и не будут существовать вне их, измеряя их как каноны и меры. Но если они [т. е. количественные числа] существуют [в первую очередь] сами по себе, а не в тех подлежащих, в которых они берутся для измерения, то сами эти подлежащие не суть

О родах сущего. Трактат первый

19

количества, поскольку [сами по себе] не участвуют в количественности. Но почему сами числа количествен­ ны? — Потому что они — меры. Но почему они меры количества и количественного? — Возможно, посколь­ ку они присутствуют в существующих вещах, не соот­ ветствуя ни одной другой категории, постольку имену­ ются и полагаются в той, которую они [перипатетики] называют количественностью. Монада чисел ограничи­ вает единое и затем переходит на иное, и число [начи­ нает] показывать «сколько», и душа, пользуясь числом, измеряет множественность. Измеряя же, душа не из­ меряет, что есть, поскольку она говорит: одно или два, чем бы эти одно или два ни были, пусть даже противо­ положностями; измеряя, она не измеряет состояния, скажем, теплоту или красоту, но только «сколько». Итак, само число созерцается либо в себе, либо в вос­ принявших его вещах, и в этом [последнем] случае оно будет количественно: оно, а не участвующие в нем вещи: [количественны будут] не три локтя, но «три». Теперь, почему количественны и величины? Не пото­ му ли, что они близки количеству, не потому ли мы на­ зываем те вещи, в которых они возникают, количествен­ ными, что они количественны не в собственном смысле, но потому что мы называем большим то, что причастно большему числу, и меньшим — то, что причастно мень­ шему? Однако сами большое и малое при этом не удос­ таиваются быть количественно, но только быть отно­ шениями. Но они [перипатетики] также говорят, что эти отношения суть настолько отношения, насколько