Chapter Nine The Fighting Begins

(Битва начинается)

Saturday lives in my memory as a day of suspense (суббота осталась: «хранится» в моей памяти как день тревожного ожидания; to live — жить, существовать; храниться /где-л./; suspense — неизвестность, неопределенность; тревога ожидания). It was a day of lassitude too, hot and close (день был также томительным, жарким и душным; lassitude — усталость, утомление; close — закрытый; душный, удушливый), with, I am told, a rapidly fluctuating barometer (и, как мне сказали, барометр стремительно изменял свои показания; to fluctuate — колебаться; быть неустойчивым, меняться). I had slept but little (я спал очень мало), though my wife had succeeded in sleeping (хотя моей жене удалось поспать; to succeed — достигнуть цели, добиться; иметь успех), and I rose early (и встал я рано). I went into my garden before breakfast and stood listening (перед завтраком я вышел в сад и стоял, вслушиваясь), but towards the common there was nothing stirring but a lark (но со стороны пустоши ничего не было слышно, кроме жаворонка; to stir — шевелиться, двигаться).

The milkman came as usual (молочник приехал, как обычно). I heard the rattle of his chariot (я услышал грохот его тележки) and I went round to the side gate to ask the latest news (и подошел к боковой калитке спросить о последних новостях). He told me that during the night the Martians had been surrounded by troops (он рассказал мне, что в течение ночи марсиане были окружены войсками), and that guns were expected (и что ожидается /прибытие/ артиллерии; gun — орудие, пушка). Then — a familiar, reassuring note (потом — знакомый успокаивающий звук; to reassure — уверять; успокаивать) — I heard a train running towards Woking (я услышал поезд, мчавшийся в Уокинг).

Saturday ['sxtqdI], barometer [bq'rOmItq], chariot ['tSxrIqt]

Saturday lives in my memory as a day of suspense. It was a day of lassitude too, hot and close, with, I am told, a rapidly fluctuating barometer. I had slept but little, though my wife had succeeded in sleeping, and I rose early. I went into my garden before breakfast and stood listening, but towards the common there was nothing stirring but a lark.

The milkman came as usual. I heard the rattle of his chariot and I went round to the side gate to ask the latest news. He told me that during the night the Martians had been surrounded by troops, and that guns were expected. Then — a familiar, reassuring note — I heard a train running towards Woking.

“They aren’t to be killed,” said the milkman (их не убьют, — сказал молочник), “if that can possibly be avoided (если этого как-то можно будет избежать; possibly — возможно, может быть; любым путем, как только возможно).”

I saw my neighbour gardening, chatted with him for a time (я увидел своего соседа, копающегося в саду, поболтал с ним некоторое время), and then strolled in to breakfast (а затем отправился завтракать; to stroll — гулять, прогуливаться /обычно медленно, праздно/). It was a most unexceptional morning (это утро было самым обычным; unexceptional — не исключительный, обыкновенный; exception — исключение, отклонение от нормы). My neighbour was of opinion (мой сосед был такого мнения) that the troops would be able to capture (что войска смогут захватить) or to destroy the Martians during the day (или уничтожить марсиан на протяжении дня).

“It’s a pity they make themselves so unapproachable (жаль, что они сделались такими неприступными/недружелюбными = ведут себя так необщительно; to approach — приближаться),” he said. “It would be curious to know how they live on another planet (было бы интересно узнать, как они живут на другой планете); we might learn a thing or two (мы могли бы чему-нибудь /у них/ научиться).”

He came up to the fence and extended a handful of strawberries (он подошел к изгороди и протянул полную горсть клубники), for his gardening was as generous as it was enthusiastic (поскольку он был столь же щедрым, сколь и увлеченным садоводом; gardening — садоводство; enthusiastic — восторженный, полный энтузиазма; увлеченный). At the same time he told me (в то же время он рассказал мне) of the burning of the pine woods about the Byfleet Golf Links (о горящем сосновом лесе возле Байфлитской площадки для гольфа; golf links — площадка для игры в гольф).

breakfast ['brekfqst], capture ['kxptSq], enthusiastic [In"Tju:zI'xstIkl]

“They aren’t to be killed,” said the milkman, “if that can possibly be avoided.”

I saw my neighbour gardening, chatted with him for a time, and then strolled in to breakfast. It was a most unexceptional morning. My neighbour was of opinion that the troops would be able to capture or to destroy the Martians during the day.

“It’s a pity they make themselves so unapproachable,” he said. “It would be curious to know how they live on another planet; we might learn a thing or two.”

He came up to the fence and extended a handful of strawberries, for his gardening was as generous as it was enthusiastic. At the same time he told me of the burning of the pine woods about the Byfleet Golf Links.

“They say,” said he (говорят, — сказал он), “that there’s another of those blessed things fallen there — number two (что там упала еще одна такая же чертова штуковина — номер второй; blessed — благословенный, блаженный; проклятый, чертов /употребляется для усиления/; to bless — благословлять; проклинать /ирон./). But one’s enough, surely (но, верно, достаточно и одной). This lot’ll cost the insurance people a pretty penny (этот участок земли будет стоить страховщикам немало денег; insurance — страхование; pretty penny — кругленькая сумма) before everything’s settled (пока все не уладится).” He laughed with an air of the greatest good humour (он засмеялся с видом /человека, пребывающего/ в прекрасном настроении) as he said this (говоря это). The woods, he said, were still burning (леса, — сказал он, — все еще горят), and pointed out a haze of smoke to me (и указал мне на легкую дымку). “They will be hot under foot for days (они будут тлеть: «будут горячими» еще /несколько/ дней; under foot — под ногами: «под ногой»), on account of the thick soil of pine needles and turf (из-за почвы, /состоящей/ из хвои: «из сосновых иголок» и торфа),” he said, and then grew serious over “poor Ogilvy” (сказал он и затем сделался серьезным, /вспомнив/ о “бедняге Оджилви”).