IIг. «Правдивость» («истинность») как автономия бытия

Совершенно иным случаем в рассматриваемой здесь группе пониманий правдивости произведений искусства является такая «правдивость», которая связана с тем, что представленный предмет (либо в результате соответствующей композиции, либо благодаря способу, которым он дан в произведении и представлен воспринимающему) приобретает свойство автономии своего бытия. Создается впечатление, что он существует так, как существуют реальные предметы, хотя он только лишь представлен в произведении и как таковой является мыслимым предметом, обладает гетерономическим (несамостоятельным), а не действительным существованием. Это свойство автономии, самобытности, существования бывает подчас настолько отчетливым и сильным, в такой степени внушается нам, что под его влиянием мы почти забываем о том, что фактически имеем дело с предметами, лишь представленными нам, фиктивными. «Бытием» — «истиной» в одном из разобранных перед этим познавательных значений «истины» — нам кажется то, что дано в произведении. Свойство это, однако, вовсе не обязательно должно выступать там или только там, где имеет место большое сходство представленных предметов с внехудожественной действительностью, или там, где функция «репрезентации» действительно «верна» по отношению к свойствам представленных предметов. Наоборот, оно может выступать там, где эта функция вовсе отсутствует и где налицо вместе с тем сильные деформации представленных в произведении предметов по отношению к эмпирически данным нам предметам реального мира. Правдивость такого рода может проявляться в искусстве вовсе не натуралистическом, а между тем его придется отнести к «реалистическому» (и при этом довольно совершенному!) искусству. Такое понимание правдивости настолько связано с охарактеризованными под рубрикой На положениями, что, если предметы, представленные в произведении и обладающие приданным им свойством автономии бытия, сравнивать с реальными предметами, между ними обнаружилось бы существенное сходство, но не с точки зрения арсе-

101

нала их качества, а лишь с точки зрения характера их существования, эффективного у реальных предметов, а у представленных предметов — мнимого, лишь видимого, но так внушаемого воспринимающему, что он ощущает его как эффективный. Признание «правдивости» («истинности») в рассматриваемом здесь смысле совершается, однако, не в результате сравнения с внехудожественной действительностью, но в результате того, что воспринимающий находится под впечатлением видимости автономии бытия представленных в произведении предметов и склонен называть «истиной» само в себе существующее.

IIд. «Правдивость» как совершенство воплощения

Существуют, однако, такие произведения искусства (а в особенности произведения художественной литературы) в которых даны предметы, не обладающие свойством автономии бытия. Но произведения эти не становятся еще из-за этого «мертвыми», «искусственными», ибо место данного свойства занимает в них другое свойство бытия. Усвоив это, мы сразу же замечаем, что возникает еще одно, иное понимание «правдивости», которое необходимо выделить и точно определить. Это совершенно иное свойство бытия является свойством определенной «нереальности», причем не в смысле простого отрицания, отсутствия реальности, а в смысле некоего положительного явления. Речь идет не только о разновидностях особой поэтической фантастики, но о целой области искусства, в которой представленный мир имеет «сказочный» характер, свою специфическую «выдуманность», — об искусстве, которое вовсе не стремится к созданию видимости действительности, но к видимости, своеобразному отпечатку нереальности, мира иллюзии, мечты, как бы грезы, перенесенной в явь. Представив себе это, мы осознаем, что как там, где все дело в наделении представленных предметов свойством автономии бытия (реальности), так и в этом случае может удасться и не удасться наделение представленных предметов нереальным, «сказочным» характером. И тогда в обоих случаях, если имеет место удача, некоторые из нас склонны, может быть, гово-

102

рить о «правдивости» произведения или в произведении искусства. Но в этом случае о «правдивости» говорится в новом, ином, а может быть, просто в более общем значении, чем выше (см. IIг), в том смысле, что предмет «правдиво» представлен в искусстве, если (благодаря соответствующему способу передачи, а именно благодаря «искусству») он получает в нем совершенное воплощение, определенный бытийный характер, а тем самым арсенал присущих данному бытию качеств. В этом совершенстве воплощения вырисовывается определенная независимость данного в произведении предмета от воспринимающего, которая склоняет воспринимающего к признанию произведения «правдивым».