«Это письмо — о поэт!..»

Перевод Я. Голосовкера

Это письмо — о поэт! — царей величайший потомок,

Прямо от гетов к тебе, шерстью обросших, идет.

Странно, что имя твое, — прости мне стыдливую правду, —

Имя Севера в моих книжках нигде не звучит!

Прозой суровой у нас переписка очередная

Не прекращалась, но был в пренебрежении стих.

В дар не слал я тебе элегий на добрую память:

Что мне дарить! Ты сам и без меня одарен.

Кто бы дарил Аристею⁹²⁵мед, Триптолему⁹²⁶пшеницу,

Вакху терпкий фалерн иль Алкиною⁹²⁷плоды?

Духом ты плодовит и в кругу жнецов Геликона

Жатву тучнее твоей вряд ли собрат соберет.

Слать стихотворцу стихи — что дубраве зеленые листья,

Вот где корень моей скромной задержки, Север.

Впрочем, и я уж не тот: оскудел талантом, — похоже,

Будто прибрежья пески плугом впустую пашу;

Или как ил забивает протоки подводные грязью

И при заглохших ключах дремлет течение вод, —

Так и душу мою илом бедствий судьба запрудила,

И оскудевшей струей стих мой уныло течет.

В этой глухой стране сам Гомер, поселенный насильно,

Стал бы меж гетами впрямь гетом до корня волос.

Не укоряй же, я слаб и ослабил поводья работы,

Редко теперь вывожу буквы усталой рукой.

Тот сокровенный порыв, питающий душу поэтов,

Обуревавший меня некогда, — где он? Иссяк,

Чуть шевелится, ползет. На таблички нудная муза

Будто насильно кладет нехотя пальцы мои.

И наслажденье писать — лишь тень наслажденья былого.

Как-то безрадостно мне в ритмы слова сопрягать.

Иль оттого, что плоды стихотворства не сорваны мною?

Сорваны! Горек был плод, — в том-то и горе мое.

Иль оттого, что слагать стихи, когда некому слушать,

То же, что гордо во тьме в такт, словно в танце, ступать.

Слушатель пыл придает, от хвалы дарование крепнет.

Слава, как шпоры коню — вихрем взнесет до небес.

Здесь же… читать стихи?.. Но кому? Белокурым кораллам⁹²⁸?

Или иным дикарям-варварам Истра-реки?

Что же, скажи, предпринять при таком одиночестве? Праздность

Чем мне заполнить? И как длительный день скоротать?

Я не привержен к вину и к метанью костей, когда время

Так неприметно бежит в смене удач — неудач.

Землю пахать?.. Я бы рад, да злая война не радеет:

В этом свирепом краю плугом не взрыть целины.

Что ж остается? Одна отрада холодная — музы.

Нет, не к добру послужил мне этот дар Пиерид.

Ты же, кого поит счастливее ключ Аонийский⁹²⁹,

Чти свой удачливый труд, неистребимо люби

И, пред святынею муз благоговея, — для чтенья

Мне на край света сюда новую книгу пришли.

Луций анней сенека930

ЭПИГРАММЫ

«Всё, что мы видим вокруг…»

Перевод М. Грабарь-Пассек

Всё, что мы видим вокруг, пожрет ненасытное время;

Всё низвергает во прах; краток предел бытия.

Сохнут потоки, мелеют моря, от брегов отступая,

Рухнут утесы, падет горных хребтов крутизна.

Что говорю я о малом? Прекрасную сень небосвода,

Вспыхнув внезапно, сожжет свой же небесный огонь.

Всё пожирается смертью; ведь гибель — закон, а не кара.

Сроки наступят — и мир этот погибнет навек.

«Корсика, землю твою заселил пришлец из Фокеи…»

Перевод М. Грабарь-Пассек

Корсика, землю твою заселил пришлец из Фокеи⁹³¹,

Корсика, имя твое было в ту пору Кирнос.

Корсика, брег твой короче Сардинии, круче, чем Ильва⁹³².

Корсика, множеством рыб реки богаты твои.

Корсика, как ты ужасна, когда разгорается лето,

Но несравненно страшней в дни под пылающим Псом.

Будь милосердною к тем, кто в изгнании здесь погибает;

Тем, кто здесь заживо мертв, легкой да будет земля.

«Корсика дикая сжата скалою крутой отовсюду…»

Перевод М. Грабарь-Пассек

Корсика дикая сжата скалою крутой отовсюду;

Выжжена вся — и лежит всюду бескрайность пустынь;

Осенью нет здесь плодов, и летом колосья не зреют,

Древо Паллады⁹³³к зиме здесь не приносит даров.

Только дождями богата весна и не радует взора;

В этой проклятой земле даже трава не растет.

Хлеба здесь нет, нет ни капли воды, ни костра для умерших.

Здесь лишь изгнанник живет вместе с изгнаньем вдвоем.

К лучшему другу

Перевод Ю. Шульца

Крисп, ты — сила моя и спасенье скользящего в бездну,

Крисп, украшение ты форума древнего; власть,

Крисп, ты являл, лишь желая скорее помочь человеку,

Берегом был и землей ты в катастрофе моей.

Мне ты — единая честь и оплот в опасностях верный,

Ныне для скорбной души ты — утешенье одно.

Крисп, ты прекрасная вера и милая пылкая доблесть;

Сердце всегда у тебя медом Кекропа⁹³⁴полно.

Красноречивому деду, отцу ты великая слава,

Кто б ни лишился тебя, станет изгнанником он:

В неумолимой земле я распластан, придавленный к скалам, —

Сердце ж с тобой, и его не оторвать от тебя.