1 Arthur Dobbs, An account of the countries adjoining the Hudson's Bay.

2 Adam Anderson, An historical and chronological deduction of the origin (and progress) of commerce, from the earliest accounts to the present time. London, 2 vol., 1764.

3 По Утрехтскому миру 1713 г. Англия получила исключительное право снабже­ния неграми-рабами испанских колоний в Америке.

Южноокеанской компании никогда не приходилось содержать ни укреплений, ни гарнизонов, и благодаря этому она была совершенно сво­бодна от крупного расхода, который лежал на других акционерных ком­паниях. Но она имела огромный капитал, распределенный между огром­ным количеством акционеров. Поэтому естествепно было ждать, что не­расчетливость, небрежность и расточительность господствуют во всем управлении делами компании. Мошенничество и сумасбродство ее бирже­вой игры достаточно известны, но рассмотрение их увело бы нас за пре­делы нашей темы. Торговые операции ее велись ненамного лучше. Пер­вое торговое предприятие, которым занялась компания, было снабжение испанской Вест-Индии неграми, предоставленное ей в исключительную монополию на основе так называемого договора «ассиенто», заключенного по Утрехтскому миру³. Но так как нельзя было от этой торговли ожи­дать больших выгод, поскольку Португальская и Французская компании, занимавшиеся перед этим такой же торговлей и на тех же самых усло­виях, разорились на ней, то компапии в возмещение было разрешено ежегодно посылать непосредственно в испанскую Вест-Индию одип ко­рабль с различным грузом. Из десяти рейсов этого ежегодного корабля, говорят, принес значительные выгоды только один, сделанный кораблем «Boyal Caroline» в 1731 г.; почти все остальные были более или менее убыточны. Эти плохие результаты приписывались поверенными и аген­тами компапии вымогательствам и притеснениям со стороны испанского правительства; но возможно, что это происходило главным образом от растрат и хищений самих этих поворепных и агентов; передают, что мно­гие из них приобрели громадные состояния только в одип год. В 1734 г.

компания обратилась к королю с прошением, чтобы ей было позволено вследствие малой выгодности прекратить торговлю и отправку ежегод­ного корабля с грузом и взамен получить то, что удастся добиться от короля Испании.

В 1724 г. эта компания попробовала заняться китоловным промыс­лом. Правда, в этом промысле она не обладала монополией, но все время, пока она занималась им, ни один британский подданный не брался за него. Из восьми экспедиций, которые сделали ее корабли в Гренландию, прибыльной была одна, все остальные были убыточны. После восьмой, последней экспедиции, когда компания продала суда, запасы и орудия, потери, принесенные этим предприятием, включая сюда и проценты па капитал, превысили 237 тыс. ф.

В 1722 г. компания обратилась в парламент с прошением, чтобы ей разрешили разделить ее огромный капитал — более чем 33 800 тыс. ф., который весь был дан в долг правительству, на две равные части: одна половина, т. е. свыше 16 900 тыс. ф., ставилась в равное положение с другими государственными рентами и пе должна была подвергаться взысканиям по долгам, заключенным директорами компаний, или по убыткам, понесенным ими при осуществлении их торговых проектов; дру­гая часть оставалась, как и прежде, торговым капиталом и отвечала по долгам и убыткам. Просьба была слигдком основательной, чтобы оста­ваться без удовлетворения. В 1733 г. компания снова обратилась с про­шением, чтобы ^SU ее торгового капитала были отданы в ссуду правитель­ству и только ^lU часть оставалась бы в виде торгового капитала и подвер­галась бы писку, связанному с дурном управлением ее директоров. Как ссудный, так и торговый капитал компании был к этому времени уменьшен больше чем на 2 млн. каждый последовательными платежами правительства; таким образом, эта четвертая часть в нтоге равнялась 3 662 784 ф. 8 шилл. и 6 п. В 1748 г. всо требования компании к испанскому королю, основанные на договоре «ассиенто», были по трактату в Аахене удовлетворены соответствующим образом. Таким образом был положен конец ее торговле с испанской Вест-Индией, ее торговый капи­тал был обращен в ссудный и компания прекратила существование как торговое предприятие.

Надо заметить, что в торговле, которую вела Южноокеанская компа­ния посредством своего ежегодного снаряжаемого корабля и от которой она единственно ожидада получить сколько-нибудь значительный барыш, она встречала конкуренцию как па иностранном, так и на внутреннем рынке. В Картагене, Порто-Белло и Вера-Крузе компания сталкивалась с кон­куренцией испанских купцов, привозивших из Кадиса на эти рынки те же европейские товары, которые вывозил корабль компании, а в Англии компания сталкивалась с конкуренцией английских купцов, вво­зивших из Кадиса те же вест-индские товары. Правда, товары испан­ских и английских купцов облагались более высокими пошлинами. Но, по всей вероятности, потери, вызываемые небрежностью, растратами и хищениями служащих компании, были гораздо более тяжелым налогом, чем все эти пошлины. Всему опыту противоречит то, что акционерная компания может успешно вести какую-либо отрасль внешней торговли, если отдельные торговцы могут вступать в открытую свободную конку­ренцию с ней.

Старая Ост-Индская компания была учреждена в 1600 г. хартией ко­ролевы Елизаветы. В первые 12 экспедиций, снаряженных ею в Индию, она, по-видимому, являлась торговой привилегированной компанией с от­дельными капиталами, торговавшей, однако, исключительно на общих ко­раблях компании. В 1612 г. члены объединились в акционерную компанию.

Их хартия давала им привилегию, и хотя последняя не была утвер­ждена парламентским актом, она в то время доставляла компании настоящую, исключительную привилегию. Поэтому в течение многих лет компанию не сильно тревожили конкуренты. Ни ее капитал, который ни­когда не превышал 744 тыс. ф., с акциями в 50 ф., не был настолько велик, ни ее торговля не была настолько обширна, чтобы они давали возможность большой небрежности и расточительности или больших хищений. Несмотря на несколько чрезвычайных потерь, причиненных отчасти недоброжелательством Голландской ост-индской компании, а отчасти другими обстоятельствами, компания в течение многих лет вела успешную торговлю. Но с течением времени, когда начали лучше понимать принципы свободы, становилось с каждым днем все более спор­ным, насколько королевская хартия, не утвержденная парламентским актом, может давать исключительную привилегию. Решения судов по этому вопросу не были одинаковы, но менялись со сменой правитель­ства и духом времени. Количество конкурентов увеличивалось; к концу царствования Карла II, во все царствование Якова II и в про­должение части царствования Вильгельма III они поставили компанию в крайне тяжелое положение. В 1689 г. парламенту было сделано пред­ложение дать правительству 2 млн. из 8% на условии образования из подписчиков этого займа новой Ост-Индской компании с исключи­тельными привилегиями. Старая Ост-Индская компания предложила 700 тыс. ф., почти весь свой капитал, из 4% и на тех же условиях. Но в это время состояние государственного кредита было таково, что прави­тельству было выгоднее занять 2 млн. из 8%, чем 700 тыс. ф. из 4%. Предложение новых акционеров было принято, и вследствие этого учреждена новая Ост-Индская компания. Однако старая Ост-Индская компания получила право продолжать свою торговлю до 1701 г. В то же время она очень искусно приобрела на имя своего казначея акций новой компании на 315 тыс. ф. По небрежности в тексте парламентского акта, передавшего торговлю с Ост-Индией подпис­чикам этого двухмиллионного займа, осталось неясно, должны ли они вести свои торговые операции сообща и на соединенные средства. Некоторые отдельные торговцы, подписавшиеся в общей сложности на 7 тыс. 200 ф., настаивали на своем праве торговать отдельно на свой соб­ственный капитал и свой собственный риск. Старая Ост-Индская компа­ния сохранила право торговли на свой старый капитал до 1701 г.; точно так же до и после этого срока, подобно другим отдельным купцам, она имела право торговать самостоятельно на 315 тыс. ф., подписанных ею в капитал новой компании. Говорят, что конкуренция двух компаний с частными торговцами и между собой почти разорила их обеих. При сле­дующем случае, когда в 1730 г. парламенту было сделано предложение передать ведение торговли привилегированной компании и этим сделать ее более свободной, Ост-Индская компания в противовес этому предло­жению изобразила в очень ярких красках несчастные последствия, вы­званные к этому времени, по ее мнению, конкуренцией. В Индии, как она утверждала, эта последняя подняла цены на товары так высоко, что их не стоило покупать, а в Европе, переполнив рынок, она так понизила цены, что не было выгоды от продажи их. То, что более обильным вво­зом она должна была сильно понизить на английском рынке цены на индийские товары, к великой выгоде и удобству потребителей, не может быть оспариваемо; но чтобы она повысила цены на них на индийском рынке, кажется мало вероятным, так как весь чрезвычайный спрос, какой могла вызвать эта конкуренция, должен был являться только каплей среди необъятного океана индийской торговли. С другой стотюны, хотя

увеличение спроса вначале временно поднимает цены на товары, но всегда в конце концов понижает их. Спрос поощряет производство и поэтому вызывает конкуренцию между производителями, которые, ради того чтобы иметь возможность продавать дешевле других, вводят новое разделение труда и новые приемы в промысле, о которых в противном случае они никогда бы и не подумали. Печальные последствия, на ко­торые жаловалась компания, были: дешевизна предметов потребления и поощрение, данное производАву, как раз два результата, являющиеся главной задачей политической экономии. Однако конкуренция, на кото­рую компания так горько жаловалась, недолго просуществовала. В 1702 г. обе компании были до некоторой степени соединены тройствен­ным договором, третьей стороной в котором была королева; в 1708 г. парламентским актом они были окончательно соединены в одну компа­нию под ее теперешним названием «Соединенной компании купцов, тор­гующих с Ост-Индией». В этот акт сочли нужным включить оговорку, разрешающую отдельным торговцам продолжать свои операции до Ми­хайлова дня 1711 г.; в то же время директорам давалось полномочие с предупреждением за три года выкупить небольшой капитал этих торгов­цев в 7 тыс. 200 ф. и таким образом обратить весь капитал компании в акционерный. Тем же самым актом капитал компании вследствие нового займа правительству был увеличен с 2 млн. до 3 млн. 200 тыс. ф. В 1745 г. компания ссудила еще 1 млн. правительству; но так как этот миллион не был собран по подписке среди акционеров, а получился от продажи ренты и выпуска долговых обязательств, то от этого ка­питал, с которого акционеры могли требовать дивиденд, не увели­чился. Однако это увеличило торговый капитал компании, который вместе с остальными 3 млн. 200 тыс. ф. нес ответственность по понесен­ным компанией в ее торговой деятельности потерям и заключенным ею долгам. С 1708 г. или по крайней мере с 1711 г. компания была избав­лена от конкурентов и, установив полную монополию английской тор­говли с Ост-Индией, успешно торговала и из прибылей ежегодно выпла­чивала умеренный дивиденд своим акционерам. Во время французской войны, начавшейся в 1741 г., происки Дюпле, французского губернатора в Пондишери, вовлекли компанию в войны в Карнатике и в политиче­ские распри индийских князей. После многих замечательных успехов и одинаково замечательных потерь компания в конце концов потеряла Мадрас, в то время главное ее поселение в Индии. Мадрас был возвращен компании по трактату в Аахене; но около этого времени дух войны и завоеваний овладел, по-видимому, ее служащими и с тех пор никогда не оставлял их. Во время французской войны, которая началась в 1755 г., военные силы компании участвовали во всех успехах оружия Великобритании. Они отстояли Мадрас, взяли Пондишери, возвратили Калькутту и овладели доходами богатой и обширной страны, превышав­шими, как тогда говорили, 3 млн. в год. Компания в течение нескольких лет спокойно овладела этими доходами; но в 1767 г. правительство предъ­явило претензию на ее территориальные приобретения и получающиеся от них доходы как принадлежащие по праву короне; компания в виде удовлетворения этого требования согласилась платить правительству 400 тыс. ф. в год. Перед этим компания постепенно повысила дивиденд с 6 до 10%, т. е. на ее капитал в 3 мнл. 200 тыс. ф. дивиденд возрос на 128 тыс. ф., т. е. увеличился с 192 тыс. ф. до 320 тыс ф. в год. Компания собиралась увеличить дивиденд еще больше, а именно до 1272%, тогда ежегодная выплата акционерам была бы равна сумме, которую она согласи­лась платить правительству, т. е. 400 тыс. ф. в год. Но в течение двух лет. когда должно было выполняться соглашение компании с правительством, двумя последовательными актами парламента было ограничено даль­нейшее увеличение дивидендов; целью этих актов было ускорение уплаты долгов компании, которые в это время определялись в 6 или 7 млн. ф. В 1769 г. компания возобновила соглашение с правительством еще иа пять лет, причем добилась, чтобы в течение этого периода ей позволено было увеличить постепенно дивиденд до 12V2 % > однако при условии, чтобы увеличение его ни в коем случае не превышало 1% в год. Поэтому увеличение дивиденда, когда онщостиг своего максимального размера, могло увеличить ежегодные платежи компании акционерам и государству только на 608 тыс. ф. по сравнению с тем, что она выплачи­вала до своих последних территориальных приобретений. Каков по пред­положениям был валовой доход компании от этих территориальных при­обретений, уже было упомянуто; по отчету, доставленному в 1768 г. судном Ост-Индской компании «Круттенден», чистый доход компании за всеми вычетами и военными издержками выражался в 2 048 747 ф. По­мимо того, компания, как передавали, располагала еще другими доходами, отчасти с земель, а главным образом от пошлин, установленных ею в различных поселениях и достигающих в общем 439 тыс. ф. Прибыли компании от торговли, согласно показанию ее председателя в Палате общин, достигали в то время по меньшей мере 400 тыс. ф. в год, по сви­детельству ее бухгалтера — по меньшей мере 500 тыс. ф.; по самому осторожному подсчету, она равнялась самому высокому дивиденду, какой мог выплачиваться акционерам. Такой громадный доход компании мог, конечно, выдержать увеличение на 608 тыс. ф. ее ежегодных платежей и в то же время составить большой фонд погашения долгов для быстрого сокращения их. Однако в 1773 г. ее долги вместо уменьшения увеличи­лись невнесением в казначейство годового взноса в 400 тыс. ф., неплате­жом пошлин в таможню, большим долгом банку по сделанным займам, и, наконец, по векселям, выданным в Индии и неосторожно акцеп­тованным, в общей сумме свыше 1 млн. 200 тыс. ф. Затруднения, обрушившиеся на компанию в результате этих скопившихся требований, принудили ее не только сократить сразу дивиденд до 6%, но и прибег­нуть к милости правительства, умоляя его, во-первых, об освобождении от дальнейшей уплаты условленных 400 тыс. ф., а, во-вторых, о займе в 1 млн. 400 тыс. ф. для того, чтобы спасти ее от неминуемого банкрот­ства. Огромный рост капиталов компании послужил, по-видимому, для ее служащих только поводом для еще большей расточительности и прикры­тия огромных хищений, чем это соответствовало возрастанию ее средств. Поведение служащих компании в Индии и общее состояние ее дел и в Европе, и в Индии стало предметом парламентского расследования, вследствие которого было сделано несколько очень важных изменений в строении ее управления как в Англии, так и за границей. В Индии глав­ные поселения компании — Мадрас, Бомбей и Калькутта, которые перед этим были совсем независимы одно от другого, были подчинены генерал-губернатору, при котором состоял совет из четырех членов, причем пар­ламент оставил за собой первое назначение губернатора и совета; их резиденцией назначалась Калькутта; этот город стал в Индии тем, чем прежде был Мадрас, — главным английским поселением в Индии. Суд мэра Калькутты, вначале учрежденный для разбирательства торговых споров, возникавших в городе и по соседству его, мало-помалу расширил свою юрисдикцию вместе с расширением владений компании. Теперь он был ограничен и введен в свои первоначальные рамки. Вместо него был учрежден новый верховный суд, состоящий из главного судьи и трех судей, назначенных короной. В Европе ценз, дающий право голоса в общем собрании акционеров, первоначально -равнявшийся 500 ф. — цене

акций компании, — был" повышен до тысячи фунтов. Кроме того, было установлено, что право голоса при покупке акции, а не получении ее в порядке наследования дается, при условии владения ею по меньшей мере в течение года вместо шести месяцев, требовавшихся прежде. Совет из 24 директоров прежде избирался ежегодно; теперь было постановлено, чтобы каждый директор в будущем избирался на четыре года; однако шесть из них попеременно выбывали из должности каждый год и не имели права переизбираться при выборе шести новых директоров следую­щего года. Ожидали, что вследствие этих преобразований собрание акцио­неров и совет директоров окажутся способными действовать с большим достоинством и систематичностью, чем это обыкновенно имело место прежде. Но, по-видимому, представляется невозможным посредством ка­ких-либо преобразований сделать их способными управлять и даже при­нимать участие в управлении огромной страной, потому что большая часть членов всегда слишком мало заинтересована в процветании этой страны, чтоб относиться со сколько-нибудь серьезным вниманием к тому, что может содействовать ему. Часто человек, обладающий большим, а иногда и маленьким состоянием, склонен купить тысячефунтовую акцию Индийской компании исключительно ради того влияния, которое он ду­мает получить правом голоса в собрании акционеров. Она дает ему если не участие в грабеже, то участие в назначении грабителей Индии; хотя это назначение производится советом директоров, но последний неиз­бежно находится более или менее в зависимости от влияния акционеров, которые не только избирают директоров, но иногда распоряжаются на­значением служащих в Индии. Если только акционер может в течение нескольких лет пользоваться таким влиянием и этим способом устроить некоторое число своих друзей, то часто его мало интересует дивиденд или даже цена акции, на которой основано его право голоса. О преуспе­вании страны, в управлении которой его акция дает ему право голоса, он редко думает. Не было и по самой природе вещей не могло быть го­сударей, до такой степени равнодушных к счастью или несчастью своих подданных, процветанию или запустению своих владений, славе или бесчестию своего правительства, какими должно быть вследствие непре­одолимых моральных причин большинство акционеров такой торговой компании. Это безразличие скорее всего должно было возрасти, а не уменьшиться от некоторых новых постановлений, сделанных в резуль­тате парламентского расследования. Например, постановлением Палаты общин было объявлено, что акционеры могут получать 8% дивиденда на капитал не ранее того, как будет уплачен долг правительству в 1 444 Тыс. ф., а остальные долги доведены до 1 500 тыс. ф., и что все остатки дохода и чистой прибыли должны делиться на четыре части, из которых три должны уплачиваться в казначейство для общественных надобностей, а четвертая обращаться в запасный капитал для дальней­шего погашения долгов или покрытия непредвиденных расходов компа­нии. Но если компания была плохим управителем и плохим государем, когда весь ее чистый доход и прибыль принадлежали ей и находились в ее собственном распоряжении, она вряд ли могла стать лучше, если ^s/i их должны были принадлежать другим, a ^XU хотя и должна была упо-' требляться на нужды компании, но под чужим контролем и с чужого разрешения.

Компании было бы, наверное, приятнее, чтобы ее собственные слу­жащие и агенты имели удовольствие извлекать выгоды от расхищения излишков, остающихся за уплатой положенных 8% дивиденда, чем если бы эти излишки попадали в руки других людей согласно указанному постановлению. Интересы этих служащих и их близких могли преобла­дать на собрании акционеров и побуждать его оказывать поддержку ви­новникам хищений, совершенных в прямое нарушение его собственных распоряжений. Для большинства акционеров поддержание авторитета своего собственного собрания может иногда представляться делом менее важным, чем поддеряша подрывающих этот авторитет.

Постановления 1|73 г., однако, не положили конца беспорядкам в управлении делами компании в Индии. Несмотря на то что в продолже­ние кратковременного хорошего ведения дел она собрала в Калькуттском казначействе более 5 млн. ф. ст., несмотря на то что в дальнейшем она распространила свое господство или свое грабительство, присоединив не­которые богатейшие и плодороднейшие области в Индии, все было рас­хищено и разрушено. Компания оказалась совершенно неподготовленной к тому, чтобы остановить или сопротивляться вторжению Гайдер-Али; вследствие этих беспорядков дела компании теперь (1784 г.) находятся в большем расстройстве, чем когда-либо; чтобы предупредить немедлен­ное банкротство, она еще раз вынуждена просить помощи у правитель­ства. Различные планы предлагались разными партиями в целях лучшего управления делами компании, и, по-видимому, все эти планы сходятся в предположении, которое в сущности всегда было достаточно очевид­ным, что она совсем непригодна для управления своими террито­риальными владениями. Даже сама компания, по-видимому, была вполне убеждена в своей неспособности и была готова передать их правитель­ству.

С правом владения укреплениями и гарнизонами в отдаленных и варварских странах неизбежно соединено право объявления войны и за­ключения мира в этих странах. Акционерные компании, имевшие одно из этих прав, постоянно пользовались и другим, которое часто опреде­ленно предоставлялось им. Как несправедливо, как легкомысленно, как жестоко пользовались они им, слишком хорошо известно после недавнего опыта.

Когда компания купцов предпринимает на свой риск и за свой счет организацию новой торговли с каким-либо отдаленным и варварским на­родом, может быть, целесообразно соединить их в акционерную компанию и в случае успеха предоставить им монополию этой торговли в течение некоторого количества лет. Это — самый легкий и самый естественный способ, каким государство может вознаградить их за риск опасного и дорогостоящего- опыта, из которого впоследствии общество извлечет пользу. Такого рода временная монополия может быть оправдана теми же соображениями, в силу которых монополия новой машины дается ее изобретателю или новой книги — автору. Но по истечении срока моно­полия, конечно, должна быть уничтожена; укрепления и гарнизоны, если было найдено необходимым завести их, должны быть переданы прави­тельству, их стоимость должна быть уплачена компании, а торговля от­крыта для всех подданных государства. При постоянной монополии все другие подданные государства очень нелепо облагаются двумя налогами: во-первых, более высокой ценой товаров, которые при свободной торговле они могли бы покупать гораздо дешевле, а во-вторых, полным исключе­нием их из отрасли торговли, заняться которой было бы удобно и вы­годно многим из них. И притом они облагаются таким образом для самой бесполезной и ненужной из всех целей. Это делается лишь для/того, чтобы дать возможность компании сохранять небрежность, расточитель­ность и хищничество ее служащих, чье беспорядочное ведение дел редко позволяет дивиденду компании превосходить обычную норму прибыли в отраслях торговли, совершенно свободных, а часто заставляет его па­дать намного ниже этого уровня. Однако без монополии акционерные компании, как это показывает опыт, не могут долго вести какую-либо отрасль внешней торговли. Покупать на одном рынке, чтобы продать с прибылью на другом, когда на обоих имеется много конкурентов, следить не только за случайными колебаниями спроса, но и за более значитель­ными и более частыми колебаниями в конкуренции или в удовлетворении этого спроса другими торговцами, приспособлять умело и с пониманием дела ко всем этим обстоятельствам количество и качество каждого ассор­тимента товаров — это своего рода ведение войны, операции которой бес­прерывно меняются и которая едва ли может вестись успешно без таких неослабных усилий бдительности и внимания, каких нельзя ожидать от директоров акционерной компании. Ост-Индская компания по погашении всех своих вкладов и по истечении срока своей привилегии имеет, со­гласно парламентскому акту, право продолжать торговлю с Ост-Индией, сохраняя корпоративное строение акционерной компании и на корпора­тивные средства, наравне с остальными британскими подданными. Но при таком положении большая расторопность и внимательность частных торговцев, по всей вероятности, скоро заставят ее бросить эту торговлю.

Выдающийся французский автор, большой знаток политической эко-номии'аббат Морелле¹ приводит список 55 акционерных компаний для внешней торговли, учрежденных в разных странах Европы с 1600 г., ко­торые, по его словам, все потерпели неудачу благодаря плохому управ­лению, несмотря на то что обладали исключительными привилегиями. Морелле был неверно осведомлен относительно истории двух или трех из них, которые не были акционерными компаниями и не кончили крахом, но зато было несколько обанкротившихся акционерных компаний, про­пущенных им.

Акционерные компании могут вести успешно, по-видимому, без исключительных привилегий только те предприятия, в которых все опе­рации могут быть сведены к так называемой рутине или к такому едино­образию методов, какое допускает немного или совсем не допускает изменений. К предприятиям такого рода относятся: во-первых, банки, во-вторых, предприятия по страхованию от огня, от морского риска и капер­ства во время войны, в-третьих, сооружение и содержание судоходных каналов и, в-четвертых, подобные им предприятия, снабжающие водой большие города.

Хотя принципы банковского дела могут казаться до некоторой степени темными, его практика может быть сведена к точным правилам. Отступ­ление в каких бы то ни было случаях от этих правил ради чрезвычай­ного барыша от заманчивых спекуляций почти всегда в высшей степени опасно и часто гибельно для банковской компании, рискнувшей на это. Но акционерные компании в силу своей структуры обычно более усердно соблюдают установленные правила, чем частные товарищества. Поэтому такие компании, по-видимому, чрезвычайно пригодны для этого дела. Главные банки в Европе поэтому являются акционерными компаниями, и многие из них занимаются своим делом очень успешно без каких-либо исключительных привилегий. Английский банк не имеет других приви­легий, кроме той, что другие банковские компании в Англии не могут состоять более чем из шести лиц. Два банка в Эдинбурге являются акцио­нерными компаниями без всяких привилегий.