1 Ulloa, Relation de Viage a la America Meridional. 1740.

2 Careri, Voyage du tour du monde. V. VI, p. 36.

Испанское правительство с первых же дней существования своих колоний извлекало из них некоторый доход в виде доли добываемого зо­лота и серебра. По своей природе доход этот был таков, что возбуждал в человеческой жадности чрезмерные ожидания еще больших богатств. Поэтому испанские колонии с самого своего возникновения привлекали к себе очень большое внимание своей метрополии, тогда как колонии других европейских наций долгое время оставались в большой мере в пренебрежении. Первые, пожалуй, не очень выгадали от такого внима­ния, а последние — не потерпели особого ущерба от этого пренебрежения. Испанские колонии, принимая во внимание имеющуюся в их распоряже­нии площадь страны, менее населены и пользуются меньшим благосо­стоянием, чем колонии почти всех других европейских наций. Однако рост населения и благосостояния даже испанских колоний был, несо­мненно, очень быстрый и очень значительный. Город Лима, основанный после завоеваний, по сообщению Уллоа¹, имел около тридцати лет тому назад 50 тыс. жителей. Квито, бывший жалкой деревушкой индейцев, изображается этим же автором столь Же населенным в его время. Ге-мелли Карери², который, как говорят, был лишь мнимым путешественни­ком, но все же писал, по-видимому, на основании в высшей степени дос­товерных источников, рисует город Мехико насчитывающим 100 тыс. жителей — количество, которое при всем преувеличении испанских пи­сателей, вероятно, в пять раз превышает то, которое он имел во времена Монтезумы. Эти цифры значительно превышают численность населения Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии — трех самых больших городов анг­лийских колоний. В Мексике и Перу до завоевания их испанцами не было совсем скота, годного для перевозки тяжестей. Лама была их един­ственным вьючным скотом, а ее выносливость, кажется, значительно уступает выносливости обыкновенного осла. Плуг был неизвестен в этих странах. Население их было незнакомо с употреблением железа. Оно не обладало чеканной монетой и вообще каким, бы то ни было общеустанов­ленным орудием торгового обмена. Торговля велась посредством нату­рального обмена. Нечто вроде деревянной лопаты было главным орудием для возделывания земли. Заостренные камни служили вместо ножей и топоров, кости рыб и крепкие жилы некоторых животных служили иг­лами и нитками для шитья, и, по-видимому, они же являлись вместе с тем главным орудием торговли. При таком положении вещей представ­ляется немыслимым, чтобы то или другое из этих государств могло обла­дать таким же благосостоянием, как в настоящее время, когда они обла­дают в изобилии всеми видами европейского скота и когда в них введено употребление железа, плуга и стали известны многие европейские ре­месла. Но населенность всякой страны должна быть пропорциональна степени ее благосостояния и культуры. Несмотря на жестокое истребле­ние коренных жителей, последовавшее за завоеванием, эти два обшир­ных государства в настоящее время, вероятно, обладают более многочис­ленным населением, чем когда бы то ни было раньше, да и самый народ, несомненно, очень изменился, ибо мы должны признать, мне думается, что испанские креолы во многих отношениях стоят выше древних индейцев.

После поселений испанцев португальские поселения в Бразилии яв­ляются старейшими из колоний всех других европейских наций. Но так как в течение долгого времени после открытия Бразилии здесь не нахо­дили ни золота, ни серебра и новая колония поэтому доставляла прави­тельству небольшой доход или даже совсем не давала его, то она про­должительное время оставалась почти в полном пренебрежении. Именно за этот период пренебрежения она развилась в большую и могуществен­ную колонию. Когда Португалия находилась под властью Испании, на Бразилию нацали голландцы, овладевшие семью провинциями из четырнадцати, на которые она подразделялась. Они рассчитывали вскоре завоевать и остальные семь, когда Португалия вернула себе независи­мость, возведя на престол Браганцскую династию. Тогда голландцы, быв­шие врагами испанцев, стали союзниками португальцев, которые тоже были врагами испанцев. Поэтому они согласились оставить ту часть Бра­зилии, которую еще не завоевали, королю португальскому, согласивше­муся в свою очередь оставить за ними завоеванную уже часть, считая это дело не заслуживающим вражды между столь добрыми союзниками. Но голландское правительство скоро начало угнетать португальских ко­лонистов, которые, вместо того чтобы тратить время на жалобы, взялись за оружие против своих новых владык и благодаря своей храбрости и решимости, разумеется, при попустительстве своей родной страны, но без всякой открытой помощи с ее стороны выгнали голландцев из Бразилии. Голландцы, убедившись в невозможности удержать за £обой какую-либо часть страны, должны были согласиться на возвращение, ее целиком под власть португальского короля. Как сообщают, в этой колонии насчиты­вается свыше 600 тыс. жителей — португальцев или потомков португаль­цев, креолов, мулатов и расы, смешанной из португальцев и бразильцев. Ни одна колония в Америке, как полагают, не имеет так много жителей европейского происхождения.

В конце XV и в течение большей части XVI столетия Испания и Португалия являлись двумя великими морскими державами; действи­тельно, хотя торговля Венеции распространялась на все части Европы, ее флот почти не выходил за пределы Средиземного моря. Испанцы, ссыла­ясь на право первого открытия, предъявили притязания на всю Аме­рику; и хотя опи не могли воспрепятствовать такой великой морской дер­жаве, как Португалия, утвердиться в Бразилии, все же страх перед име­нем испанцев был в то время так велик, что большинство других наций Европы опасалось заводить колонии в какой-либо другой части этого великого материка. Французы, пытавшиеся поселиться во Флориде, были все перебиты испанцами. Однако упадок морской силы последних, явив­шийся результатом поражения или неудачи их так называемой Непобе­димой армады в конце XVI столетия, лишил их силы и впредь препят­ствовать устройству колоний других европейских наций. Поэтому в тече­ние XVII столетия англичане, французы, голландцы, датчане и шведы — одним словом, все великие нации, обладавшие морскими гаванями, пы­тались устраивать поселения в Новом свете.

Шведы поселились в Нью-Джерси, и большое число шведских се­мейств, которых еще и ныне можно встретить там, достаточно свидетель­ствует, что эта колония, наверное, процветала бы, если бы пользовалась поддержкой своей метрополии. Но, будучи пренебрегаема Швецией, она была поглощена голландской колонией Нью-Йорк, которая в-свою оче­редь подпала в 1674 году под власть англичан.

Небольшие острова Св^Фомы и Санта-Круз представляют собой единственные местности в Новом Свете, когда-либо принадлежавшие дат­чанам. Притом эти небольшие поселения находились в управлении моно­польной компании, которая одна обладала правом покупать избыточный продукт колонистов и снабжать их теми товарами других стран, в кото­рых они нуждались; благодаря этому указанная компания при этих по­купках и продажах не только могла подвергаться, но и действительно подвергалась большому искушению угнетать их. Управление монополь­ной компании купцов является, пожалуй, самым худшим из всех прави­тельств для любой страны. Однако оно не могло совсем остановить разви­тие этих колоний, хотя и сделало его более медленным и затрудненным. Покойный датский король распустил эту компанию, и с тех пор благо­состояние этих колоний сильно возросло.

Голландские поселения в Вест-Индии, так же как и в Ост-Индии, были сначала поставлены под управление монопольной компапии. По­этому развитие некоторых из них, хотя и значительное в сравнении почти с любой другой страной, давно заселенной, было медленным в сравнении с развитием большей части новых колоний. Колония Суринам, хотя и очень значительная, все еще стоит ниже большей части сахарных коло­ний других европейских наций. Колония Новая Бельгия, ныне разделен­ная на две провинции — Нью-Йорк и Нью-Джерси, вероятно, скоро тоже сильно разрослась бы, если бы даже и осталась под управлением голланд­цев. Изобилие и дешевизна хорошей земли представляют собою столь мощные факторы процветания, что даже наихудшее правительство почти не может помешать их действию. Помимо того, и отдаленность от метро­полии позволит колонистам более или менее освобождаться при помощи контрабанды от гнета монополии, которой компания пользовалась в ущерб им. В настоящее время компания допускает все голландские суда к торговле с Суринамом при условии уплаты за разрешение двух с половиной процентов со стоимости их груза и сохраняет исключительно за собой только непосредственную торговлю между Африкой и Америкой, которая состоит почти исключительно в торговле рабами. Такое смягчение монопольных привилегий компании является, вероятно, главной причиной той степени благосостояния, какой в настоящее время пользуется эта ко­лония. Кюрасо и Св. Евстафия, два главных острова, принадлежащие голландцам, представляют собой вольные гавани, открытые судам всех наций и эта свобода, предоставленная им в то время, как гавани лучших колоний открыты только для судов одной нации, была главной причиной процветания этих двух бесплодных островов.

Французская колония Капада в течение большей части минувшего столетия и некоторой части текущего находилась под управлением моно­польной компании. При столь неблагоприятном управлении ее развитие неизбежно подвигалось вперед очень медленно в сравнении с развитием других новых колоний, но оно пошло гораздо быстрее, когда эта компа­ния была распущена после неудачи так называемого Миссисипского про­екта Когда англичане завладели этой страной, они нашли в ней почти вдвое большее число жителей сравнительно с тем населением, какое оп­ределял за 20—30 лет до того отец Шарльвуа². Этот иезуит объехал всю страну и не имел никаких оснований изображать ее менее значительной, чем она была в действительности.