1 Sandi, Istoria civile de Vinezia, part. II, vol. I, 247, 256.

В другие времена мануфактуры, работающие на отдаленный рынок, вырастают как бы сами по себе, в результате постепенного совершен­ствования тех домашних и более грубых промыслов, без которых не мо­гут обходиться даже самые бедные и некультурные страны. Такие ма­нуфактуры пользуются по общему правилу сырьем, которое производит данная страна, и, по-видимому, они часто являлись первыми заведениями, изготовлявшими более тонкие изделия, в таких континентальных стра­нах, которые были расположены если не на очень большом, то все же на значительном расстоянии от морского побережья, а то и от всяких водных путей сообщения. Континентальная страна, обладающая естественным плодородием и легко возделываемая, производит значительный избыток предметов питания сравнительно с тем, что необходимо для существова­ния земледельцев; ввиду дороговизны сухопутного транспорта и неудоб­ства речной перевозки часто может оказаться затруднительным отправ­лять этот избыток за границу. Поэтому изобилие делает предметы пита­ния дешевыми и поощряет многочисленных работников поселяться поблизости, ибо они убеждаются, что их промысел может обеспечить им здесь больше предметов необходимости и удобства, чем в других местах. Они обрабатывают сырье, которое производит земля, и обменивают свои готовые изделия, или, что то же самое, цену их, на новое сырье и пред­меты питания. Они придают добавочную стоимость избыточному сырью, сберегая издержки по перевозке его к морю или на отдаленный рынок; в обмен на него они снабжают земледельцев предметами, полезными или приятными им, и притом на более выгодных условиях, чем они раньше могли получать их. Земледельцы получают лучшую цену за свой избы­точный продукт и имеют возможность дешевле приобретать другие пред-

меты потребления, нужные им. Таким образом, это поощряет их и дает возможность увеличивать количество этого избыточного продукта путем дальнейших улучшений и лучшей обработки земли. И если плодородие земли породило обрабатывающую промышленность, то развитие этой промышленности в свою очередь отражается на земле и еще более по­вышает ее плодородие. Промышленные предприятия сперва снабжают ближайшую окрестность, а потом, по мере усовершенствования и улучше­ния своих изделий, более отдаленные рынки. Действительно, если ни сырье, ни даже грубые и простейшие промышленные изделия не могут без вели­чайших затруднений выдерживать издержки по перевозке сухим путем на значительное расстояние, то это вполне легко для более дорогих и тонких продуктов промышленности. Небольшой объем их часто по цене соответствует значительному количеству сырья. Кусок тонкого сукна, например, весящий всего 80 ф., в своей цене содержит не только цену 80 ф. шерсти, но и цену нескольких тысяч фунтов хлеба, пошедших на содержание рабочих и их непосредственных предпринимателей. Хлеб, который в своем естественном виде только с трудом мог бы быть вывезен за границу, вывозится, таким образом, фактически в виде готовых про­мышленных изделий и легко может быть отправлен в самые отдаленные концы мира. Так естественно, как бы самопроизвольно выросли.и разви­лись мануфактуры Лидса, Галифакса, Шеффилда, Бирмингема и Уоль-вергамптона. Эти мануфактуры представляют собою порождение земле­делия. В истории Европы в новейшее время их распространение и разви­тие обычно следовали за возникновением мануфактур, порождаемых заморской торговлей. Англия славилась производством тонких сукон, вы­делываемых из испанской шерсти, за сто с лишним лет до того, как со­зрела для продажи за границу своих изделий хотя бы одна из тех ману­фактур, которые процветают ныне в вышеназванных городах. Развитие it улучшение этих последних могло иметь место только в результате раз­вития и улучшения сельского хозяйства, этого последнего и главнейшего следствия внешней торговли и промышленности, порожденной непосред­ственно этой торговлей. К изложению этого я сейчас перейду.

КАК ТОРГОВЛЯ ГОРОДОВ СОДЕЙСТВОВАЛА РОСТУ БЛАГОСОСТОЯНИЯ СЕЛЬСКИХ МЕСТНОСТЕЙ

Рост и богатство торговых и промышленных городов тремя различ­ными путями содействовали увеличению благосостояния и культуры сельских местностей, в которых они находились.

Во-первых, представляя собою большой и готовый рынок для сырого продукта сельских местностей, они поощряли обработку земель и их дальнейшее улучшение. Этот положительный результат не ограничивался даже странами, в которых они были расположены, а распространялся более или менее и на те страны, с которыми они поддерживали торговые сношения. Они служили рынком сбыта для некоторой доли их сырья или промышленных изделий и, следовательно, в известной степени поощряли промышленность и культуру их всех. Но их собственная страна ввиду ее близости извлекала наибольшую выгоду от этого рынка. Поскольку на ее сырье ложились меньшие издержки по перевозке, торговцы могли платить за него производителям лучшую цену и все же доставлять его потребителям не дороже сырья более отдаленных стран.

Во-вторых, богатства, приобретавшиеся жителями городов, часто затрачивались на покупку имевшихся в продаже земель, из которых зна­чительная часть нередко оставалась бы невозделанной. Купцы обычно проявляют стремление сделаться землевладельцами, и, став ими, они по общему правилу являются лучшими проводниками улучшений в сель­ском хозяйстве. Купец приучен затрачивать свои деньги главным образом на проекты, приносящие прибыль, тогда как коренной помещик привык расходовать их без пользы. Первый часто видит, как его деньги уходят от него и потом возвращаются к нему с прибылью, тогда как другой, раз расставшись с ними, очень редко ожидает снова увидеть их. Эти различ­ные привычки, естественно, влияют на манеру и способ действий во всякого рода практических делах. Купец обычно бывает смелым пред­принимателем, помещик — робким. Первый не боится вложить сразу зна­чительный капитал в улучшение своей земли, если может ожидать от этого увеличение ее стоимости пропорционально произведенной затрате; второй, если он вообще обладает капиталом, что бывает отнюдь не всегда, редко решается затратить его таким образом. Если он вообще делает улучшения, то обычно не на капитал, а на те суммы, которые может сберечь из своего ежегодного дохода. Кому приходилось жить в торговом городе, находящемся в стране с низким уровнем сельского хозяйства, должен был часто наблюдать, насколько смелее и умнее были в этой об­ласти действия купцов, чем коренных помещиков. Помимо того, привычка к порядку, бережливости и вниманию, которую воспитывает в купце за­нятие торговлей, делает его гораздо более способным к осуществлению с прибылью и успехом любого проекта улучшений.

В-третьих, торговля и промышленность постепенно приводили к установлению порядка и нормального управления, а вместе с ними и к обеспечению свободы и безопасности личности в сельских местностях, жители которых до того времени жили в почти постоянном состоянии войны со своими соседями и в рабской зависимости от выше их стоящих. И хотя это меньше всего замечалось, все же было важнейшим из всех последствий развития торговли и промышленности. Юмнасколько мне известно, является единственным автором, который до сих пор обратил внимание на зто обстоятельство.

В стране, в которой отсутствуют внешняя торговля и более усовер­шенствованные мануфактуры, крупный землевладелец, так как он не может обменять большую часть продукта своих земель, которая остается после покрытия расходов на содержание обрабатывающих землю людей, употребляет ее целиком на деревенское гостеприимство у себя в по­местье. Если этого избытка хватает на содержание ста или тысячи чело­век, он может его использовать не иначе как на содержание ста или ты­сячи человек. Поэтому он бывает всегда окружен множеством клиентов и приближенных; не имея чем оплатить свое содержание и обязанные всем его щедрости, они должны повиноваться ему по той же причине, в силу которой солдаты повинуются государю, оплачивающему их. До развития торговли и промышленности в Европе гостеприимство богатых и власть имущих, начиная с государя и кончая незначительным бароном, превышало все то, что ныне мы в состоянии себе представить". Зал Вест­минстерского аббатства служил столовой для Вильгельма Рыжего, и часто он оказывался слишком мал, чтобы вместить всех его сотрапезников. Расточительность и щедрость Фомы Бекета усматривали в том, что он приказывал устилать в дурную погоду пол своего зала свежим сеном или камышом, чтобы рыцари и сквайры, для которых не хватало стульев, не запачкали своих парадных одежд, усаживаясь на пол для участия в обеде. Могущественный граф Варвик, как передают, содержал изо дня в день в своих многочисленных замках 30 тыс. человек; как ни преувеличено, возможно, это число, оно все же должно было быть очень велико, чтобы допускать такое преувеличение. Гостеприимство почти та­кого же рода практиковалось не так давно во многих частях Шотландии. Оно, по-видимому, присуще всем народам, у которых мало известны тор-j овяя и промышленность. Я видел, рассказывает доктор Покок², как один арабский вождь обедал на улицах города, куда он пришел для продажи своего скота, и приглашал всех проходящих, даже простых нищих, са­диться около него и принять участие в его пиршестве.