1.4. «Натиск на Восток»

В эпоху Штауфенов разворачивается завоевательная политика немецкого рыцарства в северо-восточном направлении, получившая в историографии название «натиска на Восток» («Drang nach Osten»). Ведущей политической силой этого «натиска» стали германские князья и церковь. За счет земель прибалтийских и отчасти западных славян, пруссов, ливов, эстов и других народов и племен, проживавших на южном побережье Балтийского моря и к югу от него, немецкие князья стремились расширить свои владения. Эти новые колонизированные земли упрочили их положения в империи. Основные военные силы, участвовавшие в «натиске на Восток», состояли из немецкого рыцарства. Неудачи в Италии и в крестовых походах привели к тому, что силы немецкого рыцарства стали концентрироваться в этом направлении. К тому же завоевание восточноевропейских земель оказалось более легким и эффективным военным предприятием, чем борьба с итальянскими городами или неверными. Здесь рыцарство получало более крупные лены и доходы. В «натиске» принимали участие и немецкие города, добивавшиеся значительных торговых выгод в прибалтийской зоне. Также важную роль в колонизации Заэльбья сыграли немецкие крестьяне-переселенцы, получавшие на завоеванных землях большие наделы и различные льготы.

Колонизацию Заэльбья можно рассматривать как органическую часть общеевропейского процесса внутренней колонизации. Важнейшей предпосылкой колонизации являлся демографический подъем. Рост народонаселения в экономически развитых регионах Западной Европы приводил к оттоку в восточные районы Европы, так сказать, его «излишков». Недаром в числе колонистов значительное место занимали выходцы их таких густонаселенных мест как Фландрия и Голландия.

Чаще всего колонизация восточных земель сопровождалась военными действиями. В основе «натиска на Восток» лежал захват славянских земель, сопровождавшийся германизацией славянских племен, их насильственной христианизацией или прямым истреблением (конкретные направления и ход завоевательной политики подробно освещен в специальной лекции, посвященной международным отношениям). Здесь же отметим следующее: немецкая колонизация имела также определенные позитивные последствия; она способствовала экономическому и культурному подъему завоеванных территорий; увеличивалась площадь культивируемых земель и совершенствовались способы их обработки; выросли новые города; усилились торговые связи. Заэльбские земли были поделены между маркграфством Бранденбургским и герцогствами Мекленбургским и Померанским. В Восточной Прибалтике активно действовали Орден меченосцев и Тевтонский орден, переведенный в 1226 г. из Палестины. Но этот подъем был достигнут ценой жестоких методов завоевания, частичного истребления местного населения и насильственной христианизации.

2. Начало становления территориальных княжеств и другие факторы децентрализации Германской империи в XII–XIII вв.

С середины XIII в. политическая история Германии по существу становится историей отдельных княжеств. Тенденции усиления княжеской власти были связаны не только с ослаблением империи и возможностей императора, но и с экономическим подъемом, растущей специализацией регионов, укреплением политических структур в отдельных княжествах. Начиная со второй половины XIII в. в Германии возникает специфическая форма средневековой государственности – территориальное княжество. Окончательное оформление территориальных княжеств (государств) произойдет в XVI в., в период Реформации, когда завершится складывание княжеского аппарата управления.

В Германии процесс зарождения территориальных княжеств стал одним из решающих факторов ослабления центральной власти в империи. Чем прочнее была власть князей, тем сложнее было императору реализовывать свои политические задачи. Особенно ограниченными были возможности имперской власти во внутриполитической жизни Германии. В чем причины этой особенности политического развития Германии? Во-первых, определенную роль сыграло сохранение в германских землях племенных герцогств, правящие династии которых конкурировали с императором и стремились к независимости от имперских структур. Во-вторых, это универсалистская политика германских императоров, которые не в полной мере использовали свои ресурсы для централизации страны. В-третьих, наличие на территории Германии духовных князей (архиепископов, епископов, аббатов), подчинявшихся папе и в силу этих обстоятельств нередко вступавших в противоборство германских императоров и пап на стороне последних. В целом мы должны помнить, что в Германии феодализм во многом складывался политическими средствами (завоевания, христианизация, попытки централизации при Каролингах, Саксонской и Франконской династиях, при Штауфенах). Именно «феодальный дух» самой политической системы с многоступенчатостью и множественностью носителей властных полномочий укреплял тенденцию децентрализации Германской империи. Эти процессы привели к тому, что в конце XIII в. в Германии появилось около 200 княжеств (из них свыше 80 духовных).

Итальянские походы Штауфенов, конфликты императоров и пап, раздоры князей, сопровождавшиеся заключением коалиций и союзов, только усугубляли внутриполитическую обстановку в Германии. Надо также учесть, что в X–XII вв. в феодальной иерархии Германской империи образовалось сословие имперских князей – непосредственных ленников императора. Эти князья могли также держать лены и от иностранных государей. Некоторые из князей оказались в вассальной зависимости от нескольких монархов, что, естественно, ослабляло империю. Имперские князья препятствовали тому, чтобы император устанавливал прямые вассальные связи с основной массой рыцарства – вассалами имперских князей. Таким образом, центральная власть была изолирована от мелких и средних феодалов и тем самым у императора на могло возникнуть прочной социально-политической опоры в лице наиболее многочисленной части феодального сословия.

Важно учесть и другой политический процесс – социальное возвышение королевских министериалов. Они стали превращаться в крупных феодалов, занимая высокие позиции в сложной системе вассально-ленных отношений Германии. Они также могли поддержать императоров в их политике централизации, но сама политическая практика последних Штауфенов вела к возвышению князей, которым императоры предоставляли одну привилегию за другой. При Фридрихе II князья начали оформляться в отдельную социальную группу (они получили высшую юрисдикцию, право чеканить монету, взимать налоги и пошлины, основывать города и предоставлять им рыночное право). Министериалы, «увязшие» в многочисленных вассальных обязательствах, в том числе и в пользу имперских князей, подражали последним и вместо службы императору стремились закрепить за собой феодальные привилегии.

Не стали опорой королевской власти в деле централизации и города. Акцент на итальянской политике не позволил Штауфенам увидеть в германском городе верного союзника централизации. Противостояние в Северной Италии императоров с самоуправляемыми городами настраивало германских правителей на негативное отношение к городу и в самой Германии. В реалиях политической жизни Германии императоры, конечно, шли на различные формы сотрудничества с городами, но политика центральной власти в отношении городов носила чрезвычайно противоречивый характер (подробно см. § 4.2.).