§ 3. Фронт рефлексии

Необходимость выявления динамического количественно-каче­ственного соотношения сознательного и бессознательного в рамках об­щекультурного целого вынуждает нас ввести новый термин фронт реф­лексии. Онтологически фронт рефлексии когерентно связывает ментальность субъекта культуры с её объективными формами и фено­менами, поскольку в культуре нет и не может быть ничего, что не содер­жалось бы в мышлении, включая его имплицитные и бессознательные области. Если эволюцию культуры рассмотреть как перманентный рас­пад и дробление изначального синкрезиса, то движение фронта рефлек­сии является одним из важнейших индикаторов этого процесса. Про­цессы, протекающие в самой зоне фронта рефлексии, будут рассмотрены в следующей главе, посвященной проблеме семиозиса. Здесь же остано­вимся на общих характеристиках.

Как уже говорилось, фронт рефлексии разделяет изоморфные сфе­ры ментальности и общекультурного целого на сознательные и бессоз­нательные области. При этом сама зона фронта рефлексии является сферой наиболее заметной и активной смыслообразовательной работы культурного сознания. Именно здесь выявляются формы партисипации, темп и направленность культурной динамики. Семантическое же содержание зоны фронта характеризует системное качество данной куль­туры: приоритетные направления смыслообразования, направления раз­вития знаковых систем и поле конституируемых ценностей. Столь же выпукло характеризуют системное качество те константные установки, которые в своих основаниях оказываются за пределами фронта. В об­ласть фронта попадают лишь отпавшие от них производные звенья се­мантической прогрессии, а константные основы культуры, существующие как бы “само собой”, скрытые частными, единичными и замещенными формами, остаются за гранью адекватного осознания. Так, средневеко­вое сознание могло строить разнообразные смысловые модели по отно­шению к образу конкретного короля: можно было спорить о короле, можно было спорить с королём, можно было говорить о его характере или властных полномочиях и т. д., но сама идея монархии воспринима­лась как единственно возможная константа социального космоса и, сле­довательно, находилась за пределом фронта.

По-видимому, необходимо уточнить, где, собственно, проходит гра­ница фронта. В нашем контексте рефлексия может быть рассмотрена как полагание бинарных отношений в аспекте партисипация — отчуждение.

Отождествление переживающего сознания с одним из элементов внеположенной опыту оппозиции при отчуждающем отторжении про­тивоположного и возникающие при этом в сознании отношения самотождественности/нетождественности задают импульс семиотизации объекта, получающий, таким образом, онтологический статус через от­падение от оптического единства с переживающим сознанием.

Акту семиотизующей онтологизации предшествует обращение со­знания к себе, расчленяющее ситуативное онтическое единство на но­вую субъектно-объектную пару. Такое обращение сознания к себе обычно и связывается с понятием рефлексии. Исходя из этого можно предло­жить критерий адекватного понимания культурным сознанием тех или иных феноменов.

Первым условием адекватного понимания является осознание условности, т. е. неабсолютного характера данно­го феномена. Иначе говоря, пока монархия считается единственным и безальтернативным способом социальной организации общества, этот феномен понимается неадекватно. Так и любые другие константы каж­дой отдельной историко-культурной традиции, полагаемые её субъекта­ми как единственно возможные, понимаются неадекватно, ибо здесь им­манентное создаёт лишь иллюзию трансцендентного. Можно сказать, что всё безусловное в культуре понимается неадекватно, ибо без­условное не знает своей явленной в культуре проти­воположности и, следовательно, онтологически не определено. Именно поэтому, стремясь скрыть от субъекта свои базовые основания и боясь обнаружить их имманентность, культура апофатизует высшие сакральные ценности, табуирует и бережёт от прямого имянарекания (семиотизации) свои наиболее значимые несущие конструкции. Именно здесь находится “кощеева смерть” всякой культурной традиции и именно здесь синкрезис наиболее стойко сопротивляется аналитическим про­цессам, поскольку процесс нерефлективной ассимиляции новых смыс­ловых элементов синкретическим целым (особенно характерный для древних и восточных обществ) позволяет смыслам функционировать внутри этого целого, не создавая напряжённых и конфликтных семан­тических альтернатив, раскалывающих синкрезис на последовательный ряд семантически ставших и отрефлектированных оппозиций.

Соответственно, второе условие адекватного осознания культурной феноменологии связано с генетическим уровнем их семиотических форм. Это значит, что, пока в зону фронта попадают производные и замещен­ные формы того или иного прафеномена, об адекватной рефлексии гово­рить не приходится. Пример — всё те же фашизм и коммунизм, генети­ческое единство которых не постигается их адептами. До какого же уровня следует генетизовать рассматриваемый феномен, чтобы выйти на его адекватное понимание? Вероятно, следует редуцировать прогрес­сию бинарного смыслообразования до уровня, определяющего систем­ное качество данной культурной традиции в её специфических структурных основаниях. Эти структурные основания могут быть выявлены в случае, когда рефлектирующее сознание оказывается на границе между общекультурным (об­щеантропологическим) уровнем первотектональных оснований и уров­нем частных и специфических для данной культуры системообразующих структур. Сознание, таким образом, должно ока­заться в позиции вненаходимости по отноше­нию к своей собственной культурной традиции и увидеть её как специфическую версию все­общих упорядочивающих принципов.

Характер и направленность отпадения частных культурных систем и структур от всеобще-первотектонального открывает путь к адекватному пониманию отдельно взятого культурного феномена или отношения. Эта тонкая и трудноуловимая граница между всеобще-первотектональными интенциями и расходящимися веером их локально-исторически­ми опосредованиями пролегает между уровнем нулевого цикла и уров­нем этнических детерминации. Именно здесь всеобщий инвариантный первотектональный субстрат, не выраженный в прямых знаковых ко­дах вообще и потому скрытый в толще бессознательного, вступает в сферу семантического опосредования и семиотического оформления. Здесь начинается область специфического для каждой культурной тра­диции, и эта спецификация, выражаемая в конвергенции языковых и прочих знаковых форм, отражает дробящуюся и нарастающую от слоя к слою спецификацию системных структур различных культурных традиций. Более подробный разговор о механизмах генетизации семантико-семиотических бинарных структур и примеры такого рода процедур последуют далее, в связи с темой структурно-семантического каталога.

Итак, фронт рефлексии делит ментально-культурное целое на три зоны: зона собственно бессознательного, зона неадекватного (замещен­ного) осознания и зона рутинизованных до бессознательности, профанизованных феноменологических блоков, прошедших сквозь фронт реф­лексии и оставшихся за его пределами. При этом осознающие процедуры, протекающие в области неадекватной рефлексии, осуществляются на путях генетизации замещенных форм и их редукции к исходным для данной культуры структурным основаниям и семантическим суперпозициям. Такого рода редукция часто принимает идеологические фор­мы “возвращения к истокам”, “возрождения традиций” и т. п., то есть стремления исправить измельчавший и изолгавшийся мир, возвратив­шись к его более ранним синкретическим стадиям, несущим образ бо­лее глубокого и целостного переживания истиноблага, когда исходные синкретические прафеномены ещё не были рутинизованы и раздробле­ны по частям и растасканы по субкультурным углам.

Последовательная редукция бинарных уровней смыслообразования обнаруживает ещё один срез, или ещё один самоорганизационный фак­тор культуры, детерминирующий бессознательные устремления её субъек­тов. Этот фактор может быть охарактеризован как интенциональные константы.