- •Часть вторая самоорганизация культуры и исторический процесс
- •Введение
- •Культура и природа
- •Вводные определения
- •Глава I
- •§ 1. От природы к культуре
- •§ 2. Первичные антиномии культурного смыслообразования
- •Сакральное и профаническое
- •§ 3. Партисипация и отчуждение
- •§ 4. Принцип аксиологической дуализации как фундаментальный способ смыслополагания в культуре. Механизм функционирования и снятия оппозиций. Инверсия и медиация
- •Инверсия
- •Резюме к главе I
- •Глава II
- •§ 1. Пролегомена первотектона
- •§ 2. Первотектон: между природой и культурой
- •§ 3. Нулевой цикл первотектональных проекций
- •§ 4. Числовые значения
- •§ 5. Визуальные фигуры
- •§ 6. Ролевые образы
- •§ 7. Мифологемы
- •Резюме к главе II
- •Глава III культурно-бессознательное
- •§ 1. Общие понятия
- •§ 2. Структурная модель сферы культурно-бессознательного
- •1. Уровень первотектональных интенций
- •2. Уровень нулевого цикла первотектональных проекций
- •3. Уровень этнических детерминации
- •4. Уровень социокультурных детерминации
- •5. Уровень индивидуально-бессознательного
- •6. Далее начинается видимая часть конуса — сфера осознаваемых культурой смыслов
- •§ 3. Фронт рефлексии
- •§ 4. Интенциональные константы
- •§ 5. Завершающая формула смыслогенеза
- •Резюме к главе III
- •Глава IV
- •§ 1. Подход к проблеме
- •§ 2. Знак в процессе культурогенеза
- •§ 3. Семиотический цикл
- •Резюме к главе IV
- •Глава V структурно-семантический каталог
- •§ 1. Подход к проблеме
- •§ 2. Структурно-семантический каталог
- •§ 3. Городская мифологема в автомодели культуры. Опыт анализа с применением принципа структурно-семантического каталога
- •§ 4. Принцип иерархии
- •§ 5. Структурно-семантический каталог и методология цивилизационного анализа
- •Резюме к главе V
- •Часть вторая самоорганизация культуры и исторический процесс
- •Глава VI
- •§ 1. Гносеологические парадигмы
- •§ 2. Механизм культурной динамики
- •Глава VII от доистории к истории
- •§ 1. Магия и цивилизация
- •§ 2. Ритуал как отправная точка распада синкрезиса
- •Глава VIII эволюция субъекта культуры
- •§ 1. Индивид, паллиат, личность
- •§ 2. Об исторической эволюции субъекта культуры
- •§ 3. Эволюция субъекта и эволюция истории концепция параллелизма
- •Глава IX цивилизация индивида
- •§ 1. Родовой человек — субъект истории
- •§ 2. Эпоха становления
- •§ 3. Исторические судьбы цивилизации индивида в последующие эпохи
- •Глава х цивилизация паллиата
- •§ 1. Паллиат как таковой
- •§ 2. Оппозиция варвар—цивилизация
- •§ 3. Оппозиция должное—сущее
- •Глава XI цивилизация личности
- •§ 1. Личность как социокультурный тип
- •§ 2. Вехи цивилизации личности
- •Глава XII резюме ко второй части общая схема культурно-исторического процесса
- •Примечания
- •Заключение
- •Литература
Глава VII от доистории к истории
§ 1. Магия и цивилизация
Вся наша историософская концепция опирается на центральное положение о том, что движение истории — это процесс перманентного распада синкрезиса, протекающего во всех срезах и направлениях мышления и деятельности. Все формы исторического движения, как поступательные, так и циклические, как инновационно-проективные, так и ретроспективно-традиционалистские и охранительно-стабилизаторские, как наращивание и усложнение смысловых и феноменологических конструкций культуры, так и их опрощающий деструктивный сброс, — всё это внутренние моменты генерального направления к дроблению синкрезиса посредством расчленяющей рефлексии. Именно отсюда, по нашему мнению, может быть выведена всеобщая картина всемирно-исторического процесса, позволяющая видеть целое за пёстрым разнообразием отдельных социокультурных образований.
Обращаясь к самым ранним стадиям культурогенеза, мы сталкиваемся с “развилкой номер один” — расчленением спонтанно-синкретической формы природного существования на две стратегии в рамках первобытной культуры: магическую и цивилизационную. Указать конкретную временную точку этой развилки невозможно. Процесс расчленения магического и цивилизационного принципов отношений с миром длился на протяжении всего периода первобытности, а атавистические проявления их нерасчленённости встречаются во всех культурных традициях вплоть до современности. Что есть, например, религиозный обряд, как не рационализованная, институционализованная и рутинизованная магия? Под рационализацией в данном случае имеется в виду то, что между субъектом и богом в качестве посредника-медиатора становится профессиональный служитель культа (или их иерархия), который владеет “технологией” обращения к трансцендентному.
Магическая стратегия может быть понята как компромисс между природным и собственно культурным способом бытия, осуществляемым уже “на территории” последнего. Магическая стратегия возникает из стремления достичь человеческих целей природными средствами. Иначе говоря, самостная воля человеческого субъекта направляется на некий внеположенный ей объект непосредственно. Это становится возможным, поскольку архаический человек, как уже отмечалось, ещё существует в известном смысле более вовне, чем в себе а его духовно-энергетическая сущность еще локализована не в самом я, а между я и нечто, (см. выше об объектах-медиаторах). В силу неполной разорванности всеобщей онтической (природно-виталистической по генезису) субъектно-объектной связи, всякие манипуляции с объектом вызывают изменения в субъекте, и наоборот. В этом суть действенности магического акта. Такое частично эксплицированное положение духовно-энергетической сущности первобытного субъекта порождает эффект прямого знания, неотделимого от непосредственных форм активности, еще едва отошедших от природного поведения, поскольку сами цели деятельности лежат в русле природной необходимости или параллельны ей. А сам способ мышления, погруженного в нерасчленённо-континуальный поток всеобщих онтических взаимосвязей, можно назвать коннотативно-когерентным. Для него факты и события эмпирического мира есть лишь внешний и фрагментарный план выражения акаузальной внутренней связи. Примеры такого рода мышления во множестве содержатся в исследованиях этнографов, в частности Л. Леви-Брюля и др.
Сама культура как способ опосредованных отношений с миром изначально осознается в несобственной форме. Она самоопределяется внутри магического и через магическое. Так, первичные языковые морфемы несли безусловно действенный “мантрический” характер и обладали психоэнергетическим воздействием. То же относится и к иным первичным, элементарным морфемам и соответствующим им семантемам. И неудивительно, что эти первичные морфемы-медиаторы, представляя лишь первый слой опосредования бесконечно валентных первотектональных интенций, наделялись в архаическом сознании статусом самостоятельных субъектов. А их расслаивание, формирование на их основе единичных прагматических смыслов переживалось как сакрально-магический диалог. Но первичное партисипационное переживание неизбежно смещается с самотождественного откровения на его знаковый дубликат, переходя, таким образом, из сферы магического как непосредственного, в сферу культуры как опосредованного.
Уточняя термины, отметим, что в данном контексте культуру следует понимать как то всеобщее, что объединяет и непосредственную природно-виталистическую (магическую), и опосредованно инструментальную (собственно культурную) стратегии бытия. Собственно культурная стратегия бытия — та, где принцип формирования опосредующих медиирующих феноменов и смыслов путём аксиологической дуализации оформился и осознался как доминирующий, — обозначается нами как цивилизационная.
Обе стратегии, и магическая и цивилизационная, порождаются культурой. Но первая стремится минимизировать собственно культурные способы субъектно-объектных отношений и взаимодействий, всячески тормозя распад синкрезиса и блокируй разворачивание кодификационных систем. Любая магическая традиция всегда тяготеет к минимизации знаковых форм, интуитивизму и апофатике. Энергия базовых первотектональных интенций не размазывается по цепи опосредующей семантики, а концентрируется для трансцендирующего “броска” в акте непосредственного магического воздействия на объект, который в этой ситуации оказывается онтически связан с субъектом магического импульса и экзистенциально единосущен ему. Неудивительно в этой связи, что во всех магических традициях воздействие на объект не проходит бесследно и безболезненно и для самого субъекта.
Магия и цивилизация — альтернативные стратегии человеческого бытия. Ни одна из них никогда не реализуется в чистом виде. Ни одна никогда не побеждает другую. Они сосуществуют в обратно пропорциональном диалектическом балансе. Идеал магической стратегии — континуально-виталистическое существование, максимально вписанное в природный универсум с его неформализуемыми интуитивно-императивными законами. В этом смысле звери — лучшие колдуны. Но пребывая в культуре, магия вынуждена идти на компромисс с цивилизацией, с необходимостью используя задаваемые ею медиативно-опосредующие формы для достижения уже и собственно культурных по генезису целей. Однако на каждом этапе магия стремится максимально блокировать распад синкрезиса и те когнитивные процессы, которые к нему приводят: отчуждающую рефлексию, семиотизацию и аксиологическую дуализацию, элементы теоретического знания и т. д., хотя не может в полной мере сама без этого всего обойтись.
Магия и культура всегда делят конечное пространство культурного целого. Здесь нет и не может быть ничейной зоны. Кризис цивилизации освобождает территорию для экспансии магического. В свою очередь цивилизация постоянно стремится маргинализовать магию и вытеснить ее на периферию. На этапе становления базовых основ цивилизации: письменности, государственности и складывания основных кодификационных систем — магия противостоит культуре уже не извне, а изнутри. Магия манифестирует синкретическое начало в самой культуре и стремится закрепить его на всех срезах бытия. Магическая парадигма нацелена на перманентную актуализацию архаического перворитуального переживания. Общества, в системном качестве которых зафиксирована доминанта ритуально-магической стратегии, тяготеют к статичности и чрезвычайной заторможенности имманентной динамики. Любые инновации в таких обществах подчиняются принципу критической минимизации и сохранению ритуально-синкретического целого. Магия в таких обществах явно или скрыто пронизывает все их поры.
Напротив, общества, ориентированные на доминирование цивилизационной стратегии, исходящей из онтологической дуальности космоса, осуществляют вычленение всех возможных смыслов и феноменов из архаической синкретичной целостности. Исходя из априорного разделения субъекта и объекта педалируется семантико-аксиологическое дробление этого синкрезиса с последующей рефлексией и семиотизацией результата. Развиваются, соответственно, и инструментальные формы самого мышления: категории, логические фигуры и т. д. А на месте синкретического перворитуала возникают специфические цепи культурных феноменов и традиций. В своей совокупности они замещают универсально-магическое прямое знание-переживание обо всем и вообще. Так вычленяются автономные сферы культуры: религия, философия, искусство, наука и др.
Тем не менее магическое проявляется внутри “победившей” культуры не только в виде маргинального шлейфа архаических явлений и традиций, явленных в своей собственной форме. Магическое и в этом случае растворено в теле культуры, поскольку дискретизующая рационализация может загнать синкрезис вглубь, но никогда не может преодолеть и изжить его окончательно. Более того, расчленение и рационализирующая рефлексия всякой синкретической сущности, превращая ее в феномен-для-культуры, тем самым диалектически воспроизводит синкрезис на следующем онтологическом уровне. При этом, соответственно, возникает ниша для магического отношения. Так современный неосинкретизм вызвал заметную активизацию магического с присущим ему коннотативно-когерентным способом мышления.
Наглядные примеры того, во что оборачивается “победа” рациональности, демонстрирует советская официальная культура сталинской эпохи. На фоне провозглашенного свыше торжества научного рационализма, атеизма, материализма и т. д. традиционные формы магии были вытеснены и подавлены. Но зато магическое в ситуации всеобщего отката к стадиальному состоянию ранней государственности пронизало собой уровень официальной картины мира.
Сакрально-магическая топография советского общества разворачивалась вокруг некой нулевой точки, центра пересечения осей координат. И этим центром был Мавзолей. (“Всем известно, что Земля начинается с Кремля”.) Обожествление мумифицированного тела Ленина, мистическим образом являющего иррациональное торжество над смертью и тленом, составляло ядро социалистической магии. Как пуп земли Мавзолей переживается какой-то частью общества по ею пору.
Параллельно сакральному прошлому трансцендентно-магические сущности присутствовали в настоящем. Обожествление живого правителя — Сталина и выведение его образа из всякой, сколь угодно широко понимаемой, рациональности настолько, что его смерть была осознана как крушение космоса, рождало в буквальном смысле живого бога. Это божество переживалось огромной частью общества с небывалой яркостью, во всей полноте традиционно присущих подобному переживанию культурных смыслов.
Магическое мышление доминировало в сознании официальных рационалистов. А. Солженицын упоминает портного, которого посадили за то, что он случайно попал иголкой в портрет Кагановича. Для всякого минимально знакомого с миром магического очевидно: здесь мы имеем дело с пониманием произошедшего как акта симпатической магии, где манипуляция с образом трактуется как элемент магического действа с целью воздействия на объект.
Для того чтобы сбалансировать картину, напомним, что в ту же эпоху в Англии, на родине Фрезера, Малиновского и других исследователей магической архаики, в стране, давшей миру ярких скептиков, в сороковом году крупнейшие английские маги совершали коллективные акты с целью воздействия на Гитлера, дабы предотвратить высадку немецкого десанта (заметим, что высадка десанта так и не состоялась).
Подводя черту, скажем, что без изменения общепринятого отношения к магии нельзя адекватно понять не только древнюю культуру, но и современность.