Резюме к главе V

Центральной темой раздела является введение одного из важней­ших для нашей культурологической концепции и для методологии даль­нейших исследований понятия — структурно-семанти­ческого каталога. Необходимость введения этого понятия (и соответствующего термина) диктуется, с одной стороны, следованием структурно-бинарным подходам в анализе культурной феноменологии и, с другой стороны, неизбежностью линейно-последовательного дискур­сивного выражения содержания всякого полученного знания. Таким образом, концепция структурно-семантического каталога рождается как результат поиска наиболее адекватного способа анализа и интерпрета­ции культурных феноменов, где предмет оказывается онтологически параллелен методу. Сам же метод нацелен на выявление среди прочего и трансцендентного ядра (сквозного метакода), связывающего последо­вательную прогрессию бинарных структур в единую семантико-семиотическую цепочку. Каждое из звеньев этой цепочки характеризуется специфической структурной ситуацией, которая, с одной стороны, манифестирует ставшую структурную форму и, с другой, дина­мическую открытость в окружающий культурный контекст и способ­ность к семантическим перекодировкам и трансформациям.

Структурно-семантическим каталогом мы называем сам путь семантической прогрессии, связывающей всеобщие трансцендентно-первотектональные (неснимаемые) оппозиции с их единичным имманент­ным выражением в структуре дискретного культурного феномена.

Говоря о характере последовательного “нанизывания” звеньев структурно-семантической цепи, необходимо уточнить, что речь идёт о диалектической прогрессии последовательно снимаемых дуальных смыслополаганий, а сама эта цепочка оказывается принципом вертикально-сквозного перемещения по семантическому древу культуры. При этом отдельный феномен, взятый за дискретное целое, оказывается как бы средокрестием текстуальных/контекстуальных отношений. Если внут­ренняя структура феномена принимается за текст, то контекстуальное пространство, дискретным фокусом которого этот текст является, раз­ворачивается в двух перпендикулярных направлениях. Это, с одной сто­роны, контекст “вертикальной” цепочки прогрессии семантико-семиотических связок и, с другой стороны, это контекст “горизонтального” среза культуры, задающий имманентные параметры структурно-смысло­вой ситуации существования данного феномена.

Уточняя понятие структурной ситуации, необходимо пояснить, что взаимоперпендикулярность “вертикального” и “горизонтального” кон­текстуальных срезов способна выделить в своём пересечении некий базовый феноменологическо-смысловой субстрат, т. е. структурную си­туацию. Можно сказать, что динамически становящаяся сущность фе­номена определяется ответом на два вопроса: фокусом каких смысло­вых интенций он выступает в синхронном ему “горизонтальном” срезе культуры и, с другой стороны, какое место занимает данный феномен в сквозной цепочке семантической прогрессии, связывающей слои куль­турного смыслообразования по вертикали.

“Горизонтальный” вектор текстуальных/контекстуальных отноше­ний можно в целом охарактеризовать как направление имманен­тной контекстуализации, поскольку связь текста (феноме­на) и контекста (окружающего культурно-смыслового пространства) преимущественно типологическая. Иными словами, феномен, взятый в тех или иных своих качествах, оказывается носителем неких дискретных и особенных значений в общем типологическом ряду.

“Вертикальный” же вектор, напротив, моделирует трансцен­дентный аспект контекстуализации, выявляя трансцендирующую направленность, лишь ситуативно опосредуемую последовательно нанизываемыми на единую феноменологическую ось структурными ситуациями, т. е. имманентными семантическими значениями.

Подытоживая, можно сказать, что структурно-семантический ката­лог — это вертикальная линейная цепь, связывающая универсальную, предельно синкретическую по своим имплицитным смыслообразовательным потенциям первотектональную оппозицию я—другое и отпа­дающую от неё координатно-оппозитную триаду имманентное—транс­цендентное, дискретное—континуальное и сакральное—профаническое с конечными, актуально переживаемыми и единично опредмеченными в конкретном культурном контексте оппозициями, образующими контекстуально открытые структурные ситуации.

Понимая недостаточность сухой, отвлечённой и к тому же весьма схематичной теоретической модели, мы решили проиллюстрировать её более или менее развёрнутым опытом конкретного исследования. Те­мой этого исследования стало историко-эволюционное развитие мифологемы города и отражение это­го процесса в художественном сознании. Помимо основной задачи — демонстрации применения принципа структурно-семантического каталога в анализе изменений последовательного ряда структурных ситуаций — это исследование иллюстрирует также и мно­гие другие важные общетеоретические положения: механизм распада синкрезиса, типологию структурных отношений внутри бинарных смыс­ловых конструкций, процесс формирования собственных феноменоло­гических ниш для отпадающих от синкрезиса семантических образова­ний, характер движения фронта рефлексии, функциональные проявления первотектональных матриц нулевого цикла и др.

С принципом структурно-семантического каталога тесно связан и принцип иерархии. Именно на него во многом опирается по­стулат об изоморфизме ментальное™ и реальности в рамках общекуль­турного целого. Этот изоморфизм и проистекающая из него фрактальность различных структурно-онтологических срезов как ментальности, так и реальности основаны на едином механизме образо­вания последовательных семантико-семиотических цепей бинарных смысловых конструкций, выстраиваемых по принципу трансцендирующей прогрессии партисипационного пе­реживания. А принцип иерархии выступает всеобщей формой орга­низации этой прогрессии. Изначальная энергия партисипационного переживания, условно взятая за некую конечную величину, как бы рас­тягивается, рассредоточивается по цепочке промежуточных значений, связывая крайние точки по направлениям первотектональных интен­ций: имманентное—трансцендентное, сакральное—профаническое и дискретное—континуальное. Соответственно, по этим же направлениям выстраивается и прогрессия значимости переживаемых смыслов. Всякое отдельное значение или даже целостный феномен, взятый в том или ином его модусе, представляет собой отпадение от генетически пред­шествующего более синкретического прафеномена или зафиксирован­ное в материале снятие бинарно-оппозитной структуры предшест­вующего уровня. Путь выстраивания таких структурно-смысловых цепей по направлениям первотектональных векторов и может быть назван принципом иерархии. (А инструментальный принцип анализирующе­го сознания, вскрывающий и прослеживающий движение этих цепей в заданном направлении — структурно-семантическим каталогом.)

Принцип иерархии без преувеличения можно назвать одной из ключевых форм культурогенеза на всех уровнях, от социализации от­дельного субъекта до арматурных опор цивилизации вообще. В то же время принцип иерархии — эффективнейшее средство втягивания чело­века в культуру.

Всякая иерархическая цепочка, взятая за целое, не есть условный фрагмент некоей бесконечной и бессмысленной длительнос­ти. Она всегда носит структурный характер. Замыкающие зна­чения, как правило скрытые в области бессознатель­ного, выступают полюсами бинарной структуры, отношения между которыми строятся по уже обозначенной схеме инверсионных и медиативных отношений.

Коварство культуры заключается в том, что переживающее я-сознание бессознательно полагает себя за точку отсчёта, тогда как в дей­ствительности оно (это сознание) способно прослеживать цепь семанти­ческой прогрессии, всегда находясь где-то в её середине. Такая иллюзия сознания проистекает из того, что оно, партисипационно связывая себя с каким-либо из полюсов оппозиции, переживает эту связь как безус­ловную и окончательную. Генетизация семантики взятого полюса разрушает партисипационное единство и вновь выбрасывает я-сознание в область отчуждения. В том, в частности, и проявляется партисипация, что человек, полагающий своё переживающее я как самую не­посредственную, достоверную и беспредпосылочную форму бытия вообще, переносит эти акциденции на объект партисипации, с кото­рым переживающее я слито в ситуативном акте оптического едине­ния. Можно сказать, что объект партисипации всегда полагается столь же онтологически беспредпосылочным и непосредственным, как и само переживающее сознание субъекта. И из этой точки, ошибочно принимае­мой за начало, но в действительности всегда являющейся серединой, стартует выстраивание производных бинарных семантических струк­тур, организуемых в иерархические цепочки.

Отталкиваясь от этих посылок, мы приводим краткие замечания по поводу сложившейся на сегодняшний день ситуации в культуре, свя­занной с распадом принципа иерархии, а также с результатами данного процесса.

Кроме того в заключении главы кратко указывается на пути прак­тического применения принципа структурно-семантического каталога в таком значимом направлении культурологического знания, как цивилизационный анализ.

ПРИМЕЧАНИЯ

изоморфизм и гомоморфизм — логико-математические понятия, выражаю­щие соответственно одинаковость (изоморфизм) и уподобление (гомомор­физм). Системы А и А' изоморфны, если между их элементами, а также функциями, свойствами и отношениями, осмысленными для этих систем, существует или может быть установлено взаимно-однозначное соответствие. В этом случае каждую из систем А и А' называют изоморфным образом другой. Более слабое отношение подобия описывается в понятии гомомор­физм. Так, если фотографический план изоморфен конкретной местности, то схема гомоморфна. Для того чтобы наполнить математические абстрак­ции культурным материалом, обратимся к принципу единства структуры (то есть изоморфизму) сфер ментальности — социальности-деятельности, заявленному в настоящей монографии. Эта закономерность постулируется на основании анализа безграничной культурной феноменологии и носит универсальный характер. Причем многие тонкие исследователи культуры (историки, социологи), не формулируя сам предложенный закон, указывают на его частные следствия. Так, например, Померанц пишет: “Понимание причинности как механического толчка, полученного одним атомом от другого, развилось в Греции, где само общество было атомизированно...”, — напротив: “... китайцы и жили семьями и родами и мыслили родами (лэй). Социально-культурная невычлененность личности и логическая невычлененность отдельного, ассоциативная (или коррелятивная) связь каждого предмета с предметами „того же рода" шли рука об руку” (Померанц Г. По ту сторону символов. Знание—Сила. 1995. № 12). Многие исследователи указывают на структурное единство общества и концепции Бога (Единого, Целого). Эти сущности выступают взаимоотображениями. Отталкиваясь от анализа конкретного материала, Г. С. Кнабе делает вывод: “Принципы ди­зайна, категории теоретической мысли и отложившийся в народном созна­нии образ общественной деятельности обнаруживают в Древнем Риме опре­деленную изоморфность” (Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного мира. М., 1993. С. 134). В завершение укажем, что изоморфизм культуры продуктивно рассматривать в единстве с принципом фронтальности.

региональные онтологии — категория постклассической философии. Со­гласно “неклассической” парадигме можно говорить о познаваемости от­дельных фрагментов и локусов реальности, мир же как единое целое не существует. Есть фрагменты, локусы, срезы и аспекты, для ориентирования в которых мышление всякий раз создает особый гноселогический аппарат и строит особую Р. о. Употребление этой категории часто связывается с опы­том философии Э. Гуссерля.

ментальность (менталитет) — утверждающаяся в последние годы ка­тегория исторического и философского знания, описывающая системную целостность интенций, ценностных установок, моделей понимания, оценки и переживания, лежащую в основаниях сознательного и бессознательного. Определяя собой целостность человеческого поведения, М. переживается как нечто безусловное, самоочевидное и трудно фиксируется сознанием. Категория М. описывает общие характеристики массового сознания. Она достаточно устойчива, изменяется со сменой исторических эпох (в этом смысле можно говорить о средневековой или античной М.) и задается цивилизационными особенностями. В значительной степени именно М., наряду с системой социального воспроизводства и предметной средой, оказывается сферой со­хранения цивилизапионной (культурной) самотождественности конкретно­го общества.

Определяя ментальность, можно привести суждение М. Рожанского: “Понятие mentalite утвердилось в интеллектуальной жизни Запада как по­правка XX в. к просветительскому отождествлению сознания с разумом. mentalite означает нечто общее, лежащее в основе сознательного и бессозна­тельного, логического и эмоционального, то есть глубинный и потому трудно фиксируемый источник мышления, идеологии и веры, чувства и эмоций. mentalite связано с самими основаниями социальной жизни и в то же время своеобразно исторически и социально, имеет свою историю” (Рожанский М. Ментальность: Опыт словаря нового мышления. М., 1989. С. 459).

прафеномен — термин восходит к Гете, использовался Юнгом и рядом других авторов. П. — идеальный тип, прообраз существ и вещей. В нашем контексте добавлено ещё и значение первично отчуждённого другого от пе­реживающего я. Изначально синкретический, П. в результате отчуждаю­щей дуализации расщепляется на отчуждаемое нечто (другое), данное пере­живающему я в виде объекта эмпирического опыта, и его идеальный паттерн, мерцающий в бессознательных слоях психики. Этот идеальный паттерн, собственно П., в традиционном значении репрезентирущий первичное онтическое единство я и другого, в изначальном синкретически нерасчленённом потоке спонтанного существования (см. принцип энергетического панпсихиз­ма) позволяет не только “узнавать” и экзистенциально природнять внеположенные опыту объекты, но и практически их осваивать и “изобретать”, открывать и прозревать на его основе новые эмпирические модификации.

инверсия (лат. inversio — переворачивание, перестановка) — термин, исполь­зуемый в различных областях знания (лингвистике, химии, математике, культурологии) для обозначения процесса, в ходе которого некоторые из исходных параметров исследуемой системы претерпевают переворачивание. В результате система получает новое состояние, которое оказывается перевер­нутым, зеркальным исходному. Так, в геологии известна И. геомагнитного поля — изменение полярности магнитного поля Земли на обратную. Север­ный полюс становится Южным, и наоборот. Логика инверсионных отношений наиболее широко разработана в математике и общей теории симметрии.

онтический (греч. ov <ontos> — сущее) — в самом общем смысле, О. — связанный с бытийственными первоосновами, первоприродный, первичносущий. Понятие О. используется в истории философии, а также в более широ­ком гуманитарном дискурсе.

синкрезис (-тизм) (греч. sinkretismos — соединение, объединение) — фило­софское понятие, описывающее: 1) нерасчлененность как характеристику начального, неразвитого состояния какого-либо явления; 2) смешение, неорганическое слияние разнородных элементов, например различных культов и религиозных систем в поздней античности. Одно из ключевых понятий нашего исследования, что соответствует тенденции придания ему все боль­шей значимости в современном широком гуманитарном дискурсе. С. как качество, определяющее нерасчлененный конгломерат имплицитно-потен­циальных смыслов, чрезвычайно содержателен, поскольку это качество в равной степени присуще как человеческой ментальное™, особенно на стадиях ее генезиса, так и объективной реальности. Понятие С. соотносимо с первич­ным хаосом, который не манифестирует никаких сущностей в явленном, эксплицированном виде, но содержит в потенции весь космос смыслов, спо­собных быть пережитыми человеком и воплотиться в знаковых формах.

хронотоп — категория, введенная в литературоведение и культурологию М. Бахтиным. В общем смысле - пространственно-временное единство, присущее художественному мышлению, особенно древнему. X. — целостная мыслеформа в координатах “здесь и теперь” — синкретический квант спон­танного нерефлективного мироощущения.

фрактальность — категория топологии. Строгое определение Ф. требует привлечения специальных математических понятий. В общем смысле Ф. можно понимать как тип построения пространственных структур. Фрактальные структуры или структуры, которым свойственна Ф., отличаются масштабной инвариантностью. Речь идет о структурной тождественности элементов разных масштабов. Так, в иерархичных структурах элемент произвольно взятого n-ного уровня структурно тождественен элементу уровня п+1. В качестве наглядного примера можно привести кровеносную систему или развитую систему ветвей дерева. Структура кровеносной системы, ветвящейся и расходящейся крупными сосудами от сердца, повторяется на бо­лее локальном уровне мелкими сосудиками и далее на мельчайшем - ка­пиллярами. Так же построена система ветвления: отходящая от кроны крупная ветка дробится на более мелкие, а последняя на маленькие веточки, в соответствии с единой структурой.

В культуре Ф. выражается в структурном изоморфизме феноменов самых различных уровней. Когда мы сталкиваемся со структурным подо­бием патерналистского государства, сельской общины и патриархальной семьи — перед нами пример Ф. социокультурного целого. Когда мы обнару­живаем структурное единство мифоритуального комплекса, телесериала и анекдота - перед нами также пример Ф. культурного универсума. Ф. куль­турного космоса, не будучи сформулирована в строгих терминах, схватыва­ется человеческим сознанием и находит свое выражение в искусстве и ар­хитектуре. Яркий пример этого — один из элементов архитектурного решения временного, деревянного. Мавзолея Ленина, сконструированного и построенного по разработкам академика Щусева. Не забудем, что в становя­щейся советской мифологии Мавзолей брал на себя функции храма, а зна­чит являл модель космоса. Так вот, при постройке Мавзолея использова­лись специальные латунные гвозди, изготовленные по эскизам Щусева. Шляпки этих гвоздей имели форму усеченной четырехгранной пирамиды, то есть воспроизводили структуру Мавзолея, являя собой идею повторения образа великого в мельчайшем.

апофатический — восходит к А. теологии. А. или отрицательная теология стремится адекватно выразить абсолютную трансцендентность Бога путем последовательного отрицания всех его атрибутов и обозначений, устраняя одно за другим относящиеся к нему представления и понятия. Разработана Псевдо-Дионисием Ареопагитом. Соответственно, апофатическое понимается в значении невыразимого в системе содержательных утверждений.

когеренция (когерентность) (лат. cohaerentia — сцепление, связь) — физи­ческий термин, описывающий согласованное протекание во времени несколь­ких процессов, колебательных или волновых, разность фаз которых постоянна. В философском и культурологическом дискурсе — внутреннее, сущностное согласование каузально не связанных между собой процессов и явлений, в своей целокупности образующих некий синтетический феномен.

фронтир (англ. frontier — граница) — понятие Ф. аккумулирует в себе смыс­лы границы государства, а также границы с неосвоеным пространством и самого этого пространства (в том числе и пространства интеллектуального и научного поиска — сферу слабо или совсем неисследованного). В частно­сти, Ф. разделяет заселенные и освоенные территории и зону догосударственного, племенного быта. Понятие фронтира относится к значимым мо­ментам американского мифа.

эгрегор — употребляемое в системе эзотерического знания понятие для обо­значения некоторой запредельной сущности, представляющей собой диск­ретное и в то же время текучее и изменяющееся энергетическое образова­ние. Э. содержит в себе сумму информационных значений и сумму интенций. Воздействует на психику конкретных людей, через активность которых эти изначальные энергетические импульсы опредмечиваются.