§ 2. Ритуал как отправная точка распада синкрезиса

Наука XX в. открыла ключевое значение ритуала для понимания культурно-генетического процесса во всех его направлениях. Этногра­фия, структурная антропология, фольклористика и различного рода историко-культурные исследования образовали на сегодняшний день огром­ный корпус текстов, посвященных ритуалу и ритуалистике как в архаических, так и в более развитых обществах. Образовалось соответ­ственно и обширное проблемное поле, связанное с пониманием и интер­претацией ритуала в его различных аспектах. Даже для обзора этого поля потребовалось бы отдельное исследование. Мы попытаемся лишь кратко резюмировать опыт понимания ритуала современной наукой в русле нашей основной концепции. Первичное опосредование первотектональных формул в первоэлементах-медиаторах культуры закрепляется в перворитуале как универсальной процедуре, заделывающей брешь отчуждения между человеком и природным космосом. Первично опосредуя все основные ряды “нулевого цикла” от абстрактных числовых констант до космогонической мистерии в единой синкретической струк­туре, ритуал продуцирует основные диспозиции эйдетически предсуществующих линий развития культуры — морфологических и социологических. Общим знаменателем, обеспечивающим их изначальный онто­логический изоморфизм, выступает принцип энергетического панпси­хизма, данный в магическом переживании целого.

В ритуале, еще до появления каких-либо символов и прочих кон­венциональных смысловых фигур, как в плавильном тигле, подогревае­мом энергией прямого и непосредственного магического переживания, выплавлялись инвариантные прамодели и смысловые модули, на основа­нии которых формировались бинарно-структурные схемы, разводимые позднее как морфологические, знаковые и символические. Пракультурные, задаваемые перворитуалом ритмы и смысловые суперпозиции изо­морфны природным, но не тождественны им. Их инакость, наполненная содержанием первичных элементов-медиаторов, формали­зует (постепенно) акт магического действия-переживания. Многократ­но повторяясь, этот акт рутинизуется и профанизуется. Начинается про­цесс распада изначального синкрезиса. Гравитационные векторы первотектональных интенций (дискретное—континуальное, иммантное— трансцендентное и сакральное—профанное) начинают притягивать к себе опосредующую семантику. Образуются дуалистические смысловые кон­струкции.

Распад синкрезиса начинается с распада ритуала. Прежде всего, это вычленение из него автономизующихся форм культуры, утверждающих себя в своем качестве, а также типоло­гическая дивергенция культурных форм, сохраняющих функциональ­ную преемственность с перворитуалом: к примеру, театр, храмовое дей­ство, различного рода церемонии и т. д. Жизнь современного человека насквозь пронизана ритуалистикой (достаточно вспомнить в этой связи поцелуи, чоканье, тосты, рукопожатия и т. д.).

По мере распада синкрезиса происходит смещение партисипационного переживания от первоначального ритуального абсолюта к многообразнейшим производным формам культуры. В результате зона ри­туала сворачивается, локализуется, в значительной степени отмирает и фрагментарно сохраняется в существенно редуцированном и полуосоз­нанном виде. Упомянутая нами обыденная ритуалистика — это своеоб­разный реликт (как реликтовое излучение “большого взрыва” первона­чального мифоритуального абсолюта). Такие явления, как свадьба, которая при всей формальности своих ритуальных функций все равно тяготеет к моделированию целостной картины культурного космоса, включая и конфликт (вспомним: “какая свадьба без мордобоя?”), по­гребальные обряды, различного рода инициации (прием в пионеры, посвящение в ряды сотрудников фирмы и т. д.) — все эти устойчиво воспроизводящиеся атавизмы ритуала могут служить основанием для интереснейших герменевтических исследований.

***

Существует специальная тема — соотношения магии и религии. Некоторые исследователи рассматривают религию как один из видов магии, подчеркивая генетическое родство религии с магией. Другие рез­ко противопоставляют эти сущности. Не являясь ключевой, данная проб­лема затрагивает сферу наших интересов. В связи с этим выскажем некоторые соображения.

Мы исходим из генетического и функционального единства магии и религии. Религия — продукт распада первичного магического конти­нуума и синкретического состояния культуры. Религия наследует магии. Она решает магические задачи, приспосабливаясь к распаду синкрезиса и действуя на территории цивилизации. Если классическая архаиче­ская магия стремится просто минимизовать цивилизационность и от­пасть от нее, то религия, культивируя архаику и минимизуя цивилиза­цию, отличается существенно более умеренным антицивилизационным пафосом. И способностью к компромиссу с цивилизацией. Это выражает­ся прежде всего в том, что религия оформляется в системе институтов, тесно сосуществует с другими формами цивилизации и стремится выра­ботать универсальные нормы существования для субъектов цивилиза­ции, предпринимая тем самым особого рода экспансию. В отличие от магии религия теоретична и идеологична. Те не менее родовое свойство магической парадигмы — стремление к апофатике, блокированию разворачивания предметно-смыслового пространства культуры — остается в силе практически для любой религиозной системы. Более подробный анализ позволяет выявить, что в конкретной исторической реальности конфессии выстраиваются в ряд от максимально к минимально проти­востоящим цивилизации.

В нашей системе представлений магия и религия относятся к раз­ным типологическим срезам культуры. Если магия — это предельно широкая стратегия отношения к миру, пронизывающая человеческую ментальность и все поле ее культурных проявлений, значительная часть которых протекает на бессознательном или полуосознанном уровне, то религия — это, прежде всего, обособившаяся и осознавшая себя в каче­стве таковой сфера культуры, в значительной степени определяющая сознательную идентификацию культурного субъекта. Противостоя ра­циональности, магия пронизывает все тело культуры, автономной частью которого выступает сфера религиозных представлений. В этом смысле всякую религиозную традицию можно рассмотреть как форму магиче­ской стратегии существования, развивающуюся как автономная область культуры в компромиссе/противоборстве со стратегией прагматической цивилизационности.