Резюме к главе III

Размытость представлений о бессознательном — одной из важ­нейших тем современного гуманитарного дискурса, а главное, необхо­димость понятийно-терминологического отражения его двуединой при­роды заставили нас ввести новый термин: культурно-бессознательное. Его двуединая природа состоит в том, что бессознательное как явление психическое и как явление общекультурное обнаруживает струк­турный изоморфизм и изофункциональную когеренцию. Определяя культурно-бессознательное как суммативное обозначение сферы объективных смыслов, скрытых от адекватного осоз­нания, необходимо хотя бы схематично описать структуру последнего или, точнее, вписать такую структуру в общую схему ментальности субъекта культуры, отражающую также и динамику сворачивания в направлении от субъекта коллективного к субъекту единичному.

Уровни диффузно-слоистого расчленения пирамидальной схемы обозначены следующим образом.

1. Первотектональные интенции.

2. Нулевой цикл первотектональных проекций.

3. Этнические детерминации (национальная память).

4. Уровень социокультурных детерминации (социальная память).

5. Уровень индивидуально-бессознательного. Далее следуют уровни сознания.

6. Объективные “формы общественного сознания”.

7. Индивидуальный рационально осознающий интеллект.

Первые два уровня бессознательного составляют его общеантропо­логическую основу и инвариантный метакультурный базис. Последую­щие слои бессознательного образуют подвижную и исторически измен­чивую сферу опосредования базовых первотектональных интенций и их первичных универсальных проекций. Эта сфера бессознательного — горнило культурной динамики с её циклическими деструкциями, ин­версионными перекодировками, постоянным поиском медиативных форм и периодическим “раскультуриванием”, отбрасывающим созна­ние к его первотектональным основаниям. (Подробнее об этом ниже, в главе о культурной динамике.)

Сфера культурно-бессознательного скрывает от субъекта фундамен­тальные основания культуры, ограничивая сферу его рационального интеллекта лишь верхним (последним) слоем семиотических форм, являющихся дальними производными от генетически первичных дуаль­ных структур и суперпозиций, скрытых в слоях бессознательной культурной памяти. Но именно из сферы культурно-бессознательного исходят организующие и направляющие импульсы, определяющие действи­тельные функции субъекта в культурном контексте, в отличие от его собственных самооценок и самоописаний.

Если, разумеется не всерьёз, попытаться дать этому явлению эти­ческую оценку, то можно сказать, что культура прячет от субъекта свои базовые основания скорее не из корысти, а из жалости. Для субъекта культура, в которой он пребывает, есть прежде всего поле поиска спасительного трансцендирования. Соот­ветственно, системные принципы этой культуры понимаются как абсо­лютные и императивно к такому трансцендированию приводящие. Адек­ватное же постижение этих принципов вскрывает их относительность и имманентность, что в свою очередь подрывает основы всякого рода ак­тивности со стороны субъекта и, более того, лишает его существование всякого смысла.

Необходимость определения количественно-качественного соотно­шения сознательной и бессознательной сфер в общекультурном целом и характера их динамического взаимодействия заставила нас ввести ещё один новый термин — фронт рефлексии.

Фронт рефлексии делит ментально-культурное целое на три зоны: зона собственно бессознательного, зона неадекватного (замещенного) осознания и зона рутинизованных до бессознательности профанизованных феноменологических блоков, прошедших сквозь фронт рефлексии и оставшихся за его пределами.

Введение еще одного термина — интенциональные константы, — вызвано следующими соображениями. Процессы, протекающие в обла­сти культурно-бессознательного, за пределами фронта рефлексии, опре­деляют особенности опосредования исходных первотектональных им­пульсов специфически направленной прогрессией производных и замещающих форм. Причем названные формы опосредования склады­ваются всякий раз в особенные семантико-аксиологические структуры. Что и потребовало введения термина интенционалъные константы, позволяющего раскрыть специфику опосредующей интенции. Возвра­щаясь к положению о том, что человек, будучи субъектом культуры, постоянно пребывает в дуализованном пространстве, мы указываем на то, что при этом его устремлённость к трансцендированию направлена как к синкрезису (назад к природе), так и к синтезу (вперёд к Богу).

Или, иначе говоря, находясь в дуализованно-промежуточном ана­литическом состоянии человек перманентно устремлен к обретению недуального состояния, идеальный и абсолютный образ которого свя­зан с обретением рая потерянного либо рая хилиастического, отнесён­ного в мифическое будущее. Так раскрывается perpetuum mobile перманентного трансцендирования, заключённый в великом триадическом принципе.

Соответственно, направленность константных векторов трансцен­дирования, суть интенциональных констант, сводится к трём позициям — ретроспективной, перспективной и стабилизирую­щей. Функции интенциональных констант чрезвычайно важны для по­нимания механизмов формирования культурных традиций и склады­вания традиционно-инновационных отношений.

Завершая чрезвычайно беглое изложение общей концепции бес­сознательного в культуре, мы предварительно суммируем показанный выше в своих отдельных гранях процесс смыслогенеза как отправной точ­ки разворачивания всей последующей культурной феноменологии.

Корневой механизм этого процесса связан с расщеплением изна­чального целостного синкретического переживания на субъектно-объектную антиномию с последующим кодификационным дублированием этого расщепления. Проходя расчленяющую границу по оси партисипация — отчуждение, переживание первичного прафеномена распадается на объективную и субъективную составляющие и, попадая в координат­ное поле первотектональных семантизирующих векторов, дублируется в акте рефлексии. Формой этого инобытийственного отрицающего и репрезентирующего дублирования становится семиотический код, вспы­хивающий в сознании как третий пограничный элемент в онтической связке между прафеноменом и переживающим его сознанием. Так человеческое мышление превращает момент континуально-самотожде­ственного природного бытия в феномен культуры.

Все остальные расчленения — на созерцательное и креативное от­ношение к феномену и т. д. и т. п. — носят уже производный характер. Дивергенция новообразуемых аспектов дуализации отмечает каналы и направления разворачивания смысловых рядов культурогенеза.