- •Часть вторая самоорганизация культуры и исторический процесс
- •Введение
- •Культура и природа
- •Вводные определения
- •Глава I
- •§ 1. От природы к культуре
- •§ 2. Первичные антиномии культурного смыслообразования
- •Сакральное и профаническое
- •§ 3. Партисипация и отчуждение
- •§ 4. Принцип аксиологической дуализации как фундаментальный способ смыслополагания в культуре. Механизм функционирования и снятия оппозиций. Инверсия и медиация
- •Инверсия
- •Резюме к главе I
- •Глава II
- •§ 1. Пролегомена первотектона
- •§ 2. Первотектон: между природой и культурой
- •§ 3. Нулевой цикл первотектональных проекций
- •§ 4. Числовые значения
- •§ 5. Визуальные фигуры
- •§ 6. Ролевые образы
- •§ 7. Мифологемы
- •Резюме к главе II
- •Глава III культурно-бессознательное
- •§ 1. Общие понятия
- •§ 2. Структурная модель сферы культурно-бессознательного
- •1. Уровень первотектональных интенций
- •2. Уровень нулевого цикла первотектональных проекций
- •3. Уровень этнических детерминации
- •4. Уровень социокультурных детерминации
- •5. Уровень индивидуально-бессознательного
- •6. Далее начинается видимая часть конуса — сфера осознаваемых культурой смыслов
- •§ 3. Фронт рефлексии
- •§ 4. Интенциональные константы
- •§ 5. Завершающая формула смыслогенеза
- •Резюме к главе III
- •Глава IV
- •§ 1. Подход к проблеме
- •§ 2. Знак в процессе культурогенеза
- •§ 3. Семиотический цикл
- •Резюме к главе IV
- •Глава V структурно-семантический каталог
- •§ 1. Подход к проблеме
- •§ 2. Структурно-семантический каталог
- •§ 3. Городская мифологема в автомодели культуры. Опыт анализа с применением принципа структурно-семантического каталога
- •§ 4. Принцип иерархии
- •§ 5. Структурно-семантический каталог и методология цивилизационного анализа
- •Резюме к главе V
- •Часть вторая самоорганизация культуры и исторический процесс
- •Глава VI
- •§ 1. Гносеологические парадигмы
- •§ 2. Механизм культурной динамики
- •Глава VII от доистории к истории
- •§ 1. Магия и цивилизация
- •§ 2. Ритуал как отправная точка распада синкрезиса
- •Глава VIII эволюция субъекта культуры
- •§ 1. Индивид, паллиат, личность
- •§ 2. Об исторической эволюции субъекта культуры
- •§ 3. Эволюция субъекта и эволюция истории концепция параллелизма
- •Глава IX цивилизация индивида
- •§ 1. Родовой человек — субъект истории
- •§ 2. Эпоха становления
- •§ 3. Исторические судьбы цивилизации индивида в последующие эпохи
- •Глава х цивилизация паллиата
- •§ 1. Паллиат как таковой
- •§ 2. Оппозиция варвар—цивилизация
- •§ 3. Оппозиция должное—сущее
- •Глава XI цивилизация личности
- •§ 1. Личность как социокультурный тип
- •§ 2. Вехи цивилизации личности
- •Глава XII резюме ко второй части общая схема культурно-исторического процесса
- •Примечания
- •Заключение
- •Литература
§ 4. Интенциональные константы
Пробуждающееся культурное сознание имеет дело не с хаосом как таковым, а со сложно структурированным природным универсумом. Но для становящейся человеческой самости этот универсум дан как отчуждённый синкрезис. Человек как субъект культуры проходит эволюцию от бессознательной реализации внеположенных принципов культурогенеза до максимальной рефлексии и рационализации данных принципов и слияния с ними.
Как уже отмечалось, дискретные первотектональные матрицы “нулевого цикла” являются своего рода продуктом наложения досемантических интенций и направленностей на те или иные срезы реальности. Выявляя некий дополнительный онтологический аспект исследуемых бессознательно-априорных первотектональных направленностей, мы назовем его интенциональными константами. Если тот онтологический аспект, в котором разворачиваются интенциональные суперпозиции дискретное—континуальное, сакральное—профаническое и имманентное—трансцендентное отвечает на вопрос, как складывается координатно-гравитационное поле смыслогенеза в культуре, то означенный аспект интенциональных констант показывает на то, куда этот процесс направлен.
Говоря о проявлениях интенциональных констант, мы должны вернуться к положению о том, что сознание, осознавшее себя как культурное, то есть отчужденное от природного континуума, обнаруживает себя в напряженной двойственности. Пребывая в пространстве актуально длящейся дуальности, сознание связывает воедино все три элемента универсального триадического принципа: синкрезис—анализ—синтез (начало, середина и конец). Здесь синкрезис (начало—потерянный рай) манифестирует первичное, недуальное бытие. Это бытие, соответственно, лишено противоречий и соотносится с отнесённым в инокачественное время/пространство идеалом (мифологема “золотого века”, т. е. идея “старых добрых времён” во всех её модификациях).
Третий элемент — синтез — тоже связан с обретением не-дуального совершенного бытия, достигаемого путем синтетического снятия всего предшествующего опыта культуры (мифологема рая хилиастического, от Шамбалы и Опонского царства до коммунизма). Интенциональные константы — это и есть те перманентные интенции человеческой ментальности, направленные на поиск выхода из актуально длящейся дуальности, вернее на оформление конкретных культурных значений в качестве постулируемых результатов таких поисков. Иначе говоря, рассматриваемые константы выражают извечный порыв человека вырваться из мучительно переживаемой культурной антиномичности в пространство синкретического или синтетического космического единства. И если для формируемого историческим контекстом культурного субъекта стремление к недуальному оборачивается трагической и безнадежной погоней за горизонтом, то для культуры он есть не что иное, как имманентный источник саморазвития.
Стадиальная разведённость и аксиологический изофункционализм синкретического и синтетического как двух идеальных состояний задает противоположные направленности интенциональных констант: ретроспективную и перспективную. Являясь перманентно действующими аксиологическими направленностями, они ориентируют направления выстраивания прогрессирующих иерархий дуальных оппозиций.
Ретроспективная интенция направлена на возвращение к изначально синкретическому состоянию. Не будучи способным восстановить уже распавшийся синкрезис, сознание под действием этой интенции стремится по возможности блокировать его дальнейший распад путём сдерживания дивергенции смыслов и знаковых систем, а в идеале упростить уже имеющиеся в культуре коды и редуцировать культурное сознание до более ранних синкретических форм: вернуть “изначальный смысл именам”, возродить магическо-апофатические отношения и т. д.
Проективная интенция, напротив, педалирует семиозис и разворачивание кодификационных систем, усложняя и сами семантические структуры, опосредущие взаимодействие человека с окружающим миром. Эти новообразованные семантико-семиотические конструкты, абстрагируясь во вторичной рефлексии от единичного материала, приобретают модельно-проективную функцию.
Динамическое соотношение двух генерализующих интенциональных констант определяет существеннейшие бессознательные черты всякой культурной традиции, и прежде всего задаёт характер её исторической динамики. Отсюда берут начало различия между циклической (доминанта ретроспективной константы) и поступательной (доминанта перспективной константы) культурно-историческими парадигмами. Иначе говоря, системное качество культуры в значительной степени определяется тем, с каким состоянием, синкретическим или синтетическим, бессознательно связывается достижение трансцендентного не-дуального идеала.
Динамическое взаимодействие двух интенциональных констант определяет и ту самую открытость человека, о которой так много говорится в современной философии. Открытость эта динамична и имеет эволюционную направленность. Как развитие форм партисипации и переживания истиноблага — важнейший показатель эволюционного становления человеческой самостности и самодостаточности — направлено от растворения субъекта в объекте на ассимиляцию объекта субъектом (от сопричастности к обладанию и господству), так и равнодействующая взаимодействия интенциональных констант смещается от ретроспекции к проекту, от ритуально-магического опрощения к эвристическим моделирующим играм.
После необратимого распада целостного первичного переживания истиноблага и бессознательного трансцендирующего смещения интенций сознания за пределы объекта происходит закономерная инверсия. Осуществляется партисипация не к целостному субъектно-объектному единству (его уже нет), а к его отрицанию — к номинации, к семиотическому коду, следующему за актом рефлексии. Отсюда выводится принцип третьей интенциональной константы — стабилизирующей. Она проявляется в стремлении культуры закрепить за опредмеченными в переживании первотектональными моделями стандартные семантико-семиотические значения. Актуализуясь всякий раз в сознании субъекта, эти значения отсылают к первоначальному партисипационному переживанию. Выход из состояния дуальности здесь предполагается на путях погашения прогрессии расчленений посредством сохранения status quo.
В этом смысле традиция может быть понята как способ достижения исходно целостного переживания прафеномена посредством репродуцирования его закрепляемых и сакрализуемых знаковых форм. Проще говоря, воспроизводя знаковый конструкт, вызываем к жизни его духовный субстрат (функционально эквивалентный ему переживаемый прафеномен). Так формируется Традиция как способ преодоления дуальности бытия в культуре или, точнее, как форма примирения человека с этой неизбывной дуальностью. Так рождается и традиционалист как адекватный этому способу жизни субъект. Но традиция растворяет субъекта в объекте и практикует ранние и относительно неразвитые формы партисипации, блокирующие становление субъектной автономности и самостной самодостаточности, закрывая тем самым генеральный канал культурогенеза.
Здесь — отправная точка фундаментальнейших аксиологических противоречий между стратегиями жизнеустройства, одним из планов выражения которых выступает вечный спор традиции и инновации. Отсюда вытекает противоборство альтернативных моделей социального устройства: традиционалистской (теократической, социоцентрической, ид сократической, авторитарной, тоталитарной и т. д.), блокирующей разворачивание субъектной самостности посредством сведения его роли к агенту традиции, и прогрессистской — либеральной, персоноцентристской, демократической и т. д., низводящей традицию до профанного структурно-функционального элемента перманентно становящейся интерсубъективности. Основываясь на бессознательных и невыводимых предрасположенностях, обе эти парадигмы достаточно герметичны для взаиморефлексии. Ни одна из них, предлагая свой собственный путь снятия дуальности, не способна решить эту задачу абсолютно и до конца, ибо дуальное пространство культуры может быть снято только при абсолютно тождественном совпадении синкрезиса и синтеза.
Стабилизирующая интенциональная константа чрезвычайно важна прежде всего тем, что, оформляя поток переживаний дуальных расчленений в знаковых формах культуры, осуществляет важнейший культурно-генетический акт имманентного трансцендирования смысла, создавая тем самым культурное измерение времени, замещающее в себе бытийствующее физическое время — спонтанную и нерефлективно-абстрактную континуальную длительность природных процессов. Именно благодаря этому имманентному трансцендированию достигается онтическая единосущность всех трёх позиций триадической метаструктуры, собственно темпоральным модусом которой выступает триада прошлое — настоящее — будущее. Стабилизирующая константа акцентирует экзистенциальный я-центр человеческой ментальности и помещает его в статичную (в его собственных глазах!) позицию. Из этой позиции я-центр и осуществляет имманентное трансцендирование, синтезируя в имманентно длящейся актуальности настоящего трансцендентные образы прошлого и будущего, которые становятся доступны, попадая в область имманентного, заполняясь и опосредуясь ритмическими структурами и бинарно положенными семантемами культурного смыслополагания. На этом и основывается психологическая ценность стабилизирующей константы.
Можно сказать, что настоящее — сфера актуального смыслогенетического переживания, — проецируя трансценденцию знаковых форм за свои пределы, связывает дуально расчленённый мир актуального бытия с лежащими за его пределами метафизическими полюсами в онтически целостный и единый смысловой континуум. Иначе говоря, благодаря закреплению и стабильному репродуцированию стандартных знаковых структур, сознание обнаруживает в своём актуальном существовании элементы трансцендентного, источником которых являются инокачественные, но онтически единосущные, а потому в принципе достижимые (как кажется) полюса, лежащие за пределами этого имманентного существования: отнесённый в прошлое потерянный рай и связанный с хилиастическим будущим рай обретённый.
Интересно в этой связи привести суждения Августина: “...есть три времени: настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Некие три времени эти существуют в нашей душе, и нигде в другом месте я их не вижу: настоящее прошедшего — это память; настоящее настоящего — его непосредственное созерцание; настоящее будущего — его ожидание”xlviii. Показательно, что время во всех своих трёх модусах понимается Августином как интенциональная функция настоящего — как форма симультанного трансцендентального созерцания. Интересно, что подобным образом мыслил и Э. Гуссерль, который представлял структуру ретенций-протенций как сумму проекций настоящего (“теперь”).
Интенциональные константы, таким образом, формируют перманентно действующую в культуре, центрированную в настоящем темпорально-аксиологическую ось трансцендирующей направленности, бессознательно функционирующей как канал бегства от имманентной дуальности. Эти интенции образуют свой самостоятельный аспект бессознательных смысловых детерминации и создают особое координатно-гравитационное поле, лежащее в основе последующих семантических структур. Редукция культурных феноменов и отношений к этому уровню с яркостью выявляет как системно-структурные характеристики локальных культур в истории, так и функциональную сущность отдельно взятых традиций, а также и основания ментальных предрасположенностей субъектов культуры, и индивидуальных и групповых. Интенциональные константы в качестве модусов всеобщих первотектональных интенций — один из базовых источников изоморфизма культуры и мышления, направляющий бессознательные устремления общества и его отдельного члена в единое русло. А несовпадение доминант между обществом как целым и его отдельными субъектами или группами является источником внутренних коллизий культуры, всегда рано или поздно приводящих к её изменению. Если речь идёт только о разнице в степени выраженности доминанты (например, спор радикальных традиционалистов с умеренными), динамика изменений невелика, что вполне наглядно проявляется на примере древних обществ, где архаический синкрезис был ещё “свеж в памяти” и его ретроспективное притяжение носило императивный характер. Когда же внутри одной культурной системы сталкиваются различные доминанты интенциональных констант, возникающий при этом конфликт существенно динамизует изменения культуры. Следствия описанных процессов, а также их практические аспекты мы рассмотрим в историософской части нашей книги.