6. Философии науки

Совершенно очевидно, что понятие неопределенности по отношению к

общественным наукам тесно связано с давним спором о природе

Науки. Большинство обществоведов, конечно, согласятся, что их

благорасположение к Науке обычно столь же противоречиво, сколь и

формально. "Научный эмпиризм" многозначен: например, нет единого

общепринятого взгляда на что-либо, еще с меньшим основанием

можно говорить о систематическом применении какой-то одной

версии. Профессиональные ожидания в значительной степени

неопределенны, и стремление к мастерству может осуществляться в

рамках совершенно разных моделей познания. Отчасти это

происходит из-за той притягательности, которой обладают

эпистемологические модели в различных направлениях философии

естествознания1.

Признавая существование различных стилей работы в общественных

науках, многие ученые энергично утверждают, что "мы должны

объединиться". Иногда такую программу формулируют довольно

убедительно. Задачей на ближайшие десятилетия провозглашается

объединение основной проблематики и теоретических достижений XIX

века, главным образом, идей немецких обществоведов, с

господствующими в XX веке процедурами исследования,

разработанными преимущественно американцами. Предполагается, что

в рамках этого диалектического единства будет достигнуто

постоянное совершенствование как концептуального мастерства, так

и строгости процедур. Нетрудно "объединиться" в философском

смысле2. Но остается вопрос. Предположим, мы достигли такого

"объединения" в рамках той или иной обобщающей Исследовательской

модели. Как она может быть применена при Решении главных задач

общественных наук?

1 См. гл. 3, раздел 1.

2 См., например, мою довольно забавную попытку решить эту задачу

в статье "Two styles of research in current social studies //

Philosophy of Science. Vol. 20. No. 4. October, 1953. P. 266 -

75.

Я уверен, что такая философская работа является достаточно

плодотворной для обществоведов. Представление о ее возможностях

позволяет уяснить наши собственные концепции и процедуру

исследования. Для этого философия имеет специальный язык. Но его

можно использовать лишь в самом общем виде: ни одному

обществоведу нет нужды принимать подобную модель всерьез. И

главное, мы должны видеть в ней средство освобождения нашего

воображения, источник предположений при выборе процедур, а не

воспринимать как ограничитель проблемной области исследования.

Ограничение — во имя идеалов "естествознания" — круга проблем,

над которыми мы собираемся работать, кажется мне странной

нерешительностью. Конечно, если недостаточно квалифицированные

исследователи хотят изучать частные проблемы, то это

самоограничение может быть вполне благоразумным; в иных случаях

подобные ограничения не имеют серьезных оснований.

1.

Обществовед-аналитик, следующий классическому образцу, избегает

устанавливать жесткие процедуры. Аналитик стремится развить и

использовать в своей работе социологическое воображение.

Испытывающий отвращение к сочетанию и разложению " Понятий", он

прибегает к тщательной проработке терминов только тогда, когда у

него есть достаточные основания полагать, что их использование

расширит границы постигаемого, увеличит точность описаний и

глубину рассуждений. Его мысль не сдерживается методом или

lerndhjni; классический путь — это путь знатока-интеллектуала.

Полезные обсуждения метода, равно как и теории, обычно возникают

как заметки на полях выполняемой или планируемой работы. "Метод"

должен прежде всего предполагать умение задавать вопросы и так

отвечать на них, чтобы иметь некоторую гарантию надежности

ответов. Для "Теории" самое первостепенное значение имеет

внимательный анализ значения используемых слов, в частности,

степени обобщенности понятий и логических связей между ними.

Непременная задача метода и теории — концептуальная ясность и

экономичность процедуры, и в данном случае самое главное —

высвобождение социологического воображения, я не ограничение

его.

Овладеть "методом" и "теорией" значит контролировать собственный

процесс мышления, работать, сознавая свои неявные допущения.

Идти на поводу у "Метода" или "Теории" значит просто устраняться

от работы, то есть от попытки узнать что-либо о том, что

происходит в мире. Без овладения мастерством исследователю

нельзя добиться хороших результатов; без нацеленности на значи

мость результатов вся методология — бессмысленная претенциоз

ность.

Согласно классическому направлению в общественных науках ни

метод, ни теория не образуют автономной сферы. Методы суть

методы для изучения определенного круга проблем; теории суть

теории, объясняющие определенную область явлений. Они — как язык

страны, в которой ты живешь: нечего хвастать тем, что умеешь

говорить на нем, но предосудительно и неудобно не владеть этим

языком.

Активно работающий обществовед должен постоянно сохранять

максимальную осведомленность в изучаемой области. Это означает,

что ему необходимо иметь хорошее фундаментальное представление о

состоянии соответствующих разделов науки. Кроме того, его работа

до некоторой степени, которую, по-видимому, нельзя установить

точно, может заслужить наивысшую оценку тогда, когда тщательным

образом изучено несколько разнородных по своему стилю

исследований по сходной проблематике. И, наконец, такую работу

нельзя считать завершенной, если она выполнена одним человеком в

рамках его единственной специализации, и хуже того, если этот

человек молод и фактически обладает небольшим опытом научной

работы или принимал участие только в исследованиях одного

методологического стиля.

Когда мы приостанавливаем наши исследования, чтобы поразмышлять

о теории и методе, самым важным является переформулирование

изучаемых проблем. Возможно, именно поэтому в практической

деятельности каждому обществоведу необходимо выполнять и роль

методолога, и роль теоретика. Это означает лишь то, что он

должен быть мастером интеллектуального труда. Каждый мастер,

конечно, может чему-то научиться на попытках всеобъемлющей

кодификации методов, но зачастую это не выходит за рамки

сведений общего характера. Вот почему "ускоренная

методологическая программа", скорее всего, не способствует разви

тию обществоведения. Если методы исследования самым теснейшим

образом не связаны с текущими задачами этой науки, форсирование

методологического анализа не приносит никакой пользы а ощущение

важности проблемы и страстное желание решить ее - сегодня эти

качества в значительной степени утрачены — не могут найти выход

в деятельности ученого.

Развитие методов чаще всего происходит в виде скромных

обобщений, формулируемых по ходу работы. Соответственно, в своей

научной деятельности, индивидуальной и коллективной, нам следует

поддерживать теснейшее взаимодействие методов и практической

p`anr{. Общим методологическим вопросам следует уделять

серьезное внимание только тогда, когда они непосредственно

касаются текущей работы. Дискуссии о методе, конечно же, ведутся

среди обществоведов, и, в приложении к данной работе, я по

пытаюсь наметить один из способов, с помощью которого могли бы

проводиться такие дискуссии.

Суждения о методе и их обоснования, терминологические различения

на уровне теории и в процессе дальнейшего исследования, сколь бы

стимулирующими и перспективными они ни были, остаются лишь

обещаниями. Суждения о методе позволяют открыть нам лучшие

способы для изучения чего-либо и зачастую дают возможность найти

пути познания едва ли не всего, что нас окружает. Разработка

теорий, системных и несистемных, обещает обострить

различительную способность нашего видения предмета, а также

повысить качество анализа того, что мы наблюдаем, если

появляется необходимость в более тонких интерпретациях. Но ни

"Метод", ни "Теория" не могут рассматриваться как неотъемлемая

составная часть работы обществоведов. В действительности, они

часто составляют ее противоположность, ибо являют собой свой

ственный "научным деятелям" способ отстранения от проблем об

щественной науки. Обычно, как мы видели, такие ученые применяют

какую-то весьма абстрактную, заимствованную у других модель

познания. То, что эти абстрактные модели нельзя использовать по-

настоящему, пожалуй, не слишком важно, ибо у них есть еще и

ритуальное значение. Как я уже говорил, такие модели обычно

выводятся из философии естествознания, и заимствуются отовсюду,

например, из физических терминов, иногда немного устаревших,

заключающих в себе философский смысл. Эта мизерная игра - в

другие игры играют по сходным правилам — не столько способствует

научной работе, сколько ставит ученого в положение "незнайки", о

котором Макс Хоркхаймер писал: "Постоянные предостережения от

поспешных заключений и туманных обобщений, если они четко не

определены, содержат потенциальный запрет на всякое мышление.

Если каждую мысль держать в состоянии неопределенности до тех

пор, пока она не будет полностью подтверждена, то любой

фундаментальный подход будет казаться невозможным, и мы

ограничим себя уровнем простых симптомов"1.

1 Tensions that cause wars / Ed. by H. Cantril. Urbana,

Illinois: Illinois University Press, 1950. P. 297.

Постоянно говорят, что молодежь легко испортить, но не странно

ли видеть, что обществоведы старшего поколения одержимы

претензиями на лавры философов науки? Насколько более разумно и

поучительно, по сравнению с громкими заявлениями некоторых

американских социологов, замечание, сделанное в одном диалоге

между швейцарским и английским экономистами, хорошо

иллюстрирующем классический взгляд на роль метода: "Многие

авторы инстинктивно выбирают верный путь к решению этих проблем.

Но после изучения методологии они начинают осознавать, сколь

многочисленны ловушки и другие опасности, которые их

подстерегают. В результате они теряют былую уверенность, заходят

в тупик или идут в неверном направлении. Исследователям этой

категории методология противопоказана"2.