1 Вапип j., Grqffff. The modern researcher. New York: Harcourt,

Brace, 1957. P. 221.

Конечно, в любой исторической работе возникает больше ме

тодологических проблем, чем многие историки могли бы вообразить.

Но некоторые из них действительно мечтают не столько о методе,

сколько об эпистемологии, — что может привести к довольно

странному уходу от исторической реальности. Влияние определенных

версий "общественной науки" на историков зачастую оказывается

плачевным, но это влияние все же не настолько велико, чтобы его

нужно было долго здесь обсуждать.

Основной задачей историка является точное описание фактов

человеческой жизни, но на самом деле такая упрощенная постановка

проблемы обманчива. Историк воплощает в своей работе

организованную память человечества, и эта память, письменная

история, чрезвычайно изменчива. Она меняется, часто совершенно

радикально, от одного поколения историков к другому — и не

просто потому, что более поздние конкретные исследования вводят

в оборот новые факты и документы. Она меняется также благодаря

смене интересов и критериев, на основе которых производятся

описания. Так формируются критерии отбора фактов из бес

численного множества событий и, одновременно, их основные ин

терпретации. Историк не может избежать отбора фактов, хотя в его

силах попытаться отрицать это, сохраняя ловкость и осторожность

при собственных интерпретациях. Не нужно великолепных прозрений

Джорджа Оруэлла, чтобы понять, как легко можно извратить историю

в ходе ее беспрестанного переписывания. Оруэлловский "1984 год"

показал это наглядно и, будем надеяться, основательно напугал

некоторых наших коллег-историков.

Все эти опасности исторического предприятия делают эту науку

одной из наиболее теоретизированных гуманитарных дисциплин, из-

за чего безмятежное неведение многих ученых производит еще более

удручающее и тревожное впечатление. Я полагаю, что бывают

периоды, когда главенствует одна жесткая и монолитная точка

зрения, принимая которую как должную, историки могут не

задумываться о многих других вещах. Но наше время не таково.

Если у историков нет "теории", они, предоставляя материалы для

написания истории, сами быть авторами не могут. Они в состоянии

продолжать записывать, но не способны точно отразить события.

Для выполнения этой задачи сегодня недостаточно все внимание

уделять "фактам".

Работы историков можно рассматривать как огромную картотеку,

крайне необходимую для всех общественных наук, и я полагаю, что

это верный и плодотворный взгляд. Иногда считают, что история

как дисциплина включает все общественные науки, но так Думают

лишь несколько заблуждающихся "гуманитариев". Наиболее

Фундаментальной из всех прочих является идея, что каждая обще

ственная наука, или, лучше сказать, каждое хорошо продуманное

социальное исследование, требует исторической концептуализации и

максимально полного использования исторических материалов. Эту

простую идею я и отстаиваю.

Для начала мы, пожалуй, рассмотрим одно постоянное возражение

против использования обществоведами исторических материалов.

Утверждается, что такие материалы не настолько точны или что они

недостаточно известны, чтобы можно было сравнивать их с более

надежными, доступными и точными современными данными.

Безусловно, подобное возражение указывает на весьма щекотливую

проблему социального познания, но это верно только в том случае,

если ограничить виды используемой в исследовании информации. Как

я уже говорил, рассмотрение какой-либо конкретной проблемы

должно определяться требованиями классического социального

анализа, а не жесткими ограничениями избранного метода. Более

того, это возражение уместно только для определенного круга

проблем, и зачастую на него можно ответить: по многим вопросам

`dejb`rms~ информацию мы можем получить только о прошлом.

Государственные и негосударственные тайны, усиление роли

общественности — все это современные факты, которые, вне

сомнения, необходимо принимать во внимание, когда мы судим о

достоверности информации о прошлом и настоящем. Одним словом,

это возражение является лишь очередной версией методологического

самоограничения и часто сопутствует идеологии политически

бездеятельного "ученого незнания".

2.

По сравнению с вопросами о научности истории и как должны себя

вести историки, более важен и более дискуссионен вопрос,

являются ли сами социальные науки историческими дисциплинами.

Для выполнения своих задач и даже для правильной их постановки,

обществоведы должны использовать исторические материалы. Если не

признавать трансисторическую теорию и теорию о внеисторической

сущности человека в обществе, никакая общественная наука не

может выйти за пределы истории. Вся социология достойна

называться "исторической социологией". Она, как превосходно

выразился Пол Суизи, пытается записывать "настоящее как

историю". Существует несколько причин для такой тесной связи

между историей и социологией.