всегда выносят назойливость иностранцев и не желают тер ­ петь снисходительное любопытство посторонних, особенно когда это касается национального своеобразия японского быта, культурных традиций.

Правда, мой собеседник тотчас оговорился, что он от­ нюдь не намерен давать характеристику Охара, даже не ис­ черпывающую, поскольку убежден, что всякая характери­ стика весьма условна и может иметь лишь относительное значение, а иногда просто вводит в заблуждение.

ЦВЕТА ВРЕМЕНИ

Застекленная дверь зрительно уводит нас из комнаты в простирающуюся панораму. Мы смотрим через сад на бле­ стящее вдали море в Токийском заливе. Совсем рядом с плоской кровли в небо взметнулась многоступенчатая па­ года. У ее подножья большое оживление. Пестрые наряды, радостные лица людей. Зрелище увлекает нас. И ка­ жется, мы с наслаждением окунулись бы в царящую здесь шумную суетню. Все слилось в праздничном единстве. Люди, улицы, воздух, солнце — на мгновение все ста­ ло чем-то единым. Красочным, светлым, легким и ликую­ щим.

После паузы созерцания заходит разговор о традициях, новогодних обычаях, временах японского года.

— У каждого времени, — несколько задумчиво произно­ сит Охара, — есть свои приметы, свое звучание, есть непо­ вторимые мысли и особые краски эпохи. В этом раскрывает­ ся своеобразие истории, ее нескончаемого движения. В японской литературе время или, лучше сказать, поток времени нередко сравнивается с движением реки. Мы часто встречаем выражение: «Течение лет и лун движению воды подобно».

—■Весна и осень, — замечаю я, — гласит древняя пого­ ворка, не ждут человека. В древнекитайском философском трактате «Сицычжуань» (создание которого, как мы знаем, относится к V—III векам до н. э.) зафиксировано образное представление о временах года. Здесь приводятся четыре суждения: жара приходит (весна), холод уходит (лето), хо­ лод приходит (осень), жара уходит (зима).

— Известно также, что у древних, — продолжает Охара сэнсэй, — были свои представления о соотношении и взаи­

29

мосвязи времени с различным вкусом и цветом. Кислый вкус, например, соответствовал весне, горький — лету, терпкий — осени, соленый — зиме. Помимо четырех сезонов времени существовал еще некий центр, которому соответст­ вовал сладкий вкус. Интересна взаимосвязь времен года и цветов. Синий цвет соответствовал весне, красный — лету, белый — осени, черный — зиме, а желтый — центру. Кро­ ме того, времена года рассматривались во взаимосвязи с пятью стихиями: «дереву» соответствовала весна, «огню» — лето, «металлу» — осень, «воде» — зима, а «земле» — центр,

В этой связи уместно напомнить о примечательном явле­ нии, как время в представлении древних мыслителей соот­ носилось со всеми окружающими вещами в природе, с основными космическими силами — «Инь» (отрицательной) и «Ян» (положительной): «Великое начало выделило две основы, которые выделили в свою очередь (силы) Инь и Ян. Силы Инь и Ян меняются местами, то одна наверху, то дру­ гая, затем соединяются вместе и образуют гармонию. Будучи вместе, они, разделившись, вновь соединяются, соединив­ шись, вновь разделяются. Это называется вечным законом Неба. Колеса повозки Неба и Земли, дойдя до конца, вновь возвращаются к началу, дойдя до предела, вновь возвра­ щаются обратно, решительно во всем сохраняя соответст­ вие. Солнце, Луна, звезды и созвездия движутся быстро или медленно, Солнце и Луна по-разному совершают свой пол­ ный оборот. Четыре времени года сменяют друг друга, они то жаркие, то холодные, то короткие, то длинные, то мягкие, то суровые. Все вещи появились из Великого начала и раз­ вились благодаря силам Инь и Ян»*.

Времена года и пять стихий, в представлении древних, связаны также с явлениями общественной жизни, с истори­ ческими событиями, со сменой правящих династий. Они считали, что каждая династия характеризуется какой-либо присущей ей добродетелью, которая соответствует одной из стихий, — например, добродетель земли, добродетель де­ рева, добродетель огня. В одном из древних китайских ли­ тературных памятников содержится такая любопытная

запись:

«Перед восшествием на престол всякого государя Небо непременно показывало счастливое предзнаменование на­

* Л ю й ш и Ч у н ь ц ю . Гл. «Далэю».

30

роду. Так, перед восшествием на престол Хуан-ди (Желтого императора) Небо показало знамение: большое количество летучих мышей и медведок. Хуан-ди сказал: «Ныне преоб­ ладает жизненная сила земли». Раз победила жизненная сила земли, из всех цветов он наиболее почитал желтый, а в по­ ступках был подобен земле. Перед восшествием на престол Юя Небо показало знамение: осенью и зимой не завяли травы и листья на деревьях. Юй сказал: «Ныне преобладает жизненная сила дерева». Раз победила жизненная сила де­ рева, из всех цветов он наиболее почитал зеленый, а в по­ ступках был подобен дереву. Перед восшествием на престол Тана Небо показало знамение: металлические ножи, погру­ женные в воду. Тан сказал: «Ныне преобладает жизненная сила металла». Раз победила жизненная сила металла, из всех цветов он наиболее почитал белый, а в поступках был подобен металлу. Перед восшествием на престол Вэнь-вана Небо показало знамение: огненно-красную птицу, несущую в клюве красный свиток и летящую по направлению к ро­ довому храму Чжоу. Вэнь-ван сказал: «Ныне преобладает жизненная сила огня». Раз победила жизненная сила огня, из всех цветов он наиболее почитал красный, а в по­ ступках был подобен огню. Вода непременно должна заме­ нить огонь. Перед этим Небо покажет знамение: победу

жизненной силы воды. Раз победит жизненная				сила воды,
из всех цветов правитель будет наиболее почитать					чер­
ный, а в поступках будет		подобен	воде.	Жизненная
сила воды,	претерпев бесконечное число превращений,
ослабеет, и	вновь начнет	преобладать	жизненная		сила
земли»*.

ТАЙНЫ ЗОДИАКА

— Со дэс нэ, пожалуй, — возвращаясь к началу нашего раз­ говора, говорит Охара сэнсэй вполголоса, — проходят дни, и нет на земле силы, которая могла бы замедлить вечное течение могучей реки времени, вернуть канувшее в Лету. Для времени, увы, еще не созданы пограничные заставы ...

И вот мы опять накануне Нового года. Помните ли строки Окура, выдающегося японского поэта, из его «Поэмы сожа­ ления о быстротечности жизни»:

* Л ю й ш и Ч у н ь ц ю . Гл. «Итун»

31

Как непрочен этот мир, В нем надежды людям нет, Так же, как плывут Годы, месяцы и дни, Друг за другом вслед .. .

Ах, неприступным, вечным, как скала, Хотелось бы мне в жизни этой быть! Но тщетно все.

Жизнь эта такова, Что мы не в силах ее бег остановить!

И мне приходят на память слова В. Г. Белинского: «Нет ничего приятнее, как созерцать минувшее и сравнивать его с настоящим. Всякая черта прошедшего времени, всякий от­ голосок из этой бездны, в которую все стремится и из кото­ рой ничто не возвращается, для нас любопытны, поучи­ тельны и даже прекрасны»*.

—Говорят, что канун праздника, особенно новогоднего, лучше самого праздника, — говорю я, имея в виду извест­ ную японскую поговорку.

—Говорят также, что зарабатывать деньги хорошо в не­

знакомом месте, а встречать Новый год хорошо в родном краю. Но в обычае встречать Новый год есть нечто загадоч­ ное, романтическое. Оно связано с предвидениями чего-то неведомого, с ожиданиями порой неясными и оттого еще более привлекательными. На протяжении веков, провожая старый год, люди воображением своим стремятся охватить год грядущий и заглянуть возможно дальше. В новом году нам как бы предстоит встретиться со своей, всегда неизвест­ ной судьбой. Отсюда, вероятно, берет свое начало обычай гадать в канун Нового года, желание провидеть свое бу­ дущее.

—В японском исчислении времени, в иероглифических обозначениях, в символах лет многое кажется оригинально

исамобытно.

—Со дэс нэ, пожалуй, в этом действительно немало

любопытного. По японскому традиционному летосчисле­ нию каждый год, в отличие от европейского календаря, имеет свое собственное символическое обозначение. Год ты­ сяча девятьсот шестидесятый, например, считается япон­ цами годом «Нэ» — «Мыши». Пришедший ему на смену

* В.	Г. Б е л и н с к и й . Полное собрание сочинений, т. 2. М., 1953,
стр. 200.

32

1961 год — год «Уси» — «Быка» или «Вола». За годом «Быка» следует год «Тора» — «Тигра»г затем наступает год «У» — «Зайца» и т. д.

В основе японского летообозначения лежит система ки­ тайского времяисчисления с помощью своеобразного цик­ ла — двенадцати «земных ветвей» («тиси») и десяти «небес­ ных стволов» («тэнкан»). Возникновение ее восходит к дале­ кому прошлому и связано с древней астрономией и анимиз­ мом. Система эта в законченном виде сложилась в Китае позднее и перешла в другие страны — Японию, Корею, Вьет­ нам.

Характерно, что каждый знак из двенадцати «земных ветвей» соответствует одному из созвездий, направлению по компасу и времени суток, символизируя определенное животное. Китайский зодиак — «звериный круг» — стал условным обозначением пояса на небесной сфере вдоль эклиптики, охватывающей двенадцать созвездий, по кото­ рому движутся планеты.

Охара сэнсэй на минуту задумывается, характерным жестом прикасается рукой ко лбу, затем слегка потирает затылок и подходит к книжной полке. Он уверенно берет нужный том, быстро листает тончайшие листки рисовой бу­ маги, находит интересующую его страницу и продолжает свой рассказ:

— Мы знаем, что солнце, передвигаясь по эклиптике, бывает в каждой зодии около одного месяца. Китайский зо­ диак, как и греческий, разделяется на двенадцать частей по числу созвездий, хотя их символические обозначения не все­ гда совпадают. Греческому «Овену», например, соответст­ вует китайская «Мышь», «Тельцу» — «Бык» («Вол»), «Близне­ цам» — «Тигр», «Раку» — «Заяц», «Льву» — «Дракон», «Деве» — «Змея», «Весам» — «Конь», «Скорпиону» — «Ба­ ран», «Стрельцу» — «Обезьяна», «Козерогу» — «Петух», «Водолею» — «Собака», «Рыбам» — «Вепрь».

«Паспортная служба лет» восходит в далекое прошлое. В Европе она также насчитывает века. Одним из старинных русских численников был «Брюсов календарь», составлен­ ный в 1709—1715 годах по повелению Петра I. Характерно, что месяцеслов 1864 года украшен изображениями живот­ ных, напоминающих символы современного японского зо­ диака. Помимо всевозможных полезных сведений и советов в этом месяцеслове содержатся исторические, астрономи­ ческие, географические сведения, прогнозы погоды на каж­

33

дый день, предсказания событий, судьбы, разного рода про­ рочества.

Закрыв книгу и положив ее на прежнее место, Охара так же спокойно возвращается к себе на циновку, чтобы продолжить беседу.

— Как ни странно, — замечаю я, — но животный зо­ диак, кажется, вовсе не включает в свой сонм ни дикую, ни домашнюю кошку, тогда как мышь почему-то возведена на самый высокий пьедестал ...

— Верно, — говорит Охара. — И мне придется поэтому рассказать вам японскую легенду. Она объяснит вам пер­ вопричину этого явления. Когда в один прекрасный день все животные должны были явиться по зову небесного вла­ дыки, вол, хорошо зная свою медлительность (поэтому в японском народе бытует выражение — «идти воловьим ша­ гом»), решил отправиться в путь раньше всех. Но, как гово­ рится, «вокруг добрых дел всегда черти вьются». Оказалось, что проворная мышь, которая весь путь сидела на хвосте во­ ла, мгновенно перепрыгнула через него у самых небесных врат и оказалась впереди всех. Так мышь стала первой в жи­ вотном зодиаке, а вол занял второе место. Любопытно, что мышь, стремясь стать победительницей в марше зверей, скрыла от кошки призыв небесного владыки. И поскольку кошка, таким образом, не смогла явиться, ее не включили в зодиак вообще. С тех пор кошка яростно преследует мышь, чтобы с нею рассчитаться. Отсюда японская пого­ ворка: «Радуется, как кошка, поймавшая мышь». Или: «Как мышь, наскочившая на кошку».

Закончив рассказ, Охара лукаво улыбается, берет чашку, не спеша отпивает несколько глотков чая, внимательно огля­ дывает чашку с разных сторон и возвращается к неокончен­ ному разговору:

— Символические знаки зодиака служат не только для обозначения лет, но также и месяцев, дней и часов в течение суток. Первый знак («Мышь») двенадцатизначного цикла («тиси»), например, соответствует северному направлению по компасу и времени с одиннадцати часов до одного часа ночи, второй знак («Бык») соответствует времени с одного до трех часов ночи и т. д.

Позже в одной из книг я прочел, что «час коня» попа­ дает на полдень и, таким образом, служит гранью «годзэн» — «до полудня» — и «гого» — «после полудня», что буквально означает: «перед конем» и «после коня». Приме­

34