ПРОРИЦАНИЯ

— Вот видите, — продолжает Охара, — «Уси» — вол — как бы олицетворяет гармонию между природой и цивилиза­ цией. Это кроткое, выносливое, неторопливое животное

обладает незаурядной	потенциальной силой, но	никогда
не спешит открыто проявлять свое могущество.		Если	же
медлительного с виду	вола раздразнить, вызвать у		не­

го раздражение, он мгновенно преображается — при­ обретает страшный динамизм, свирепость, грозную неумо­ лимость.

Именно с этими особенностями природы «Уси» связыва­ ются специфические черты тысяча девятьсот шестьдесят первого года, оказавшегося по животному зодиаку под знаком «Вола». Этот год, согласно астрологическому ка­ нону, не может быть легким: неотвратимы трудности, лишения, преодоление которых возможно лишь упорными и терпеливыми усилиями. Их источником должны быть большие внутренние возможности, потенциальные силы, подобные тем, которые скрыты в природе «Уси». Вся­ кие попытки добиться успеха поспешными действиями об­ речены на неудачу. Необходимы неторопливые, но верные шаги.

Со страниц газет нас все время призывают верить в подсказываемые расположением звезд гороскопы астроло­ гов, которые, как всегда в прошлом, в большой моде и в современной Японии. Перед нами вертикальные иероглифи­ ческие столбцы японской прессы, в которых предсказывает­ ся не весьма благоприятная перспектива рисового урожая: «Фермеров ожидают разочарования, если они рассчитывают на большой урожай». Земледелец обязан подумать о долж­ ном удобрении своего поля, отборных посевных семенах, механических культиваторах. И все же одних этих средств и усилий, по мнению прорицателей, недостаточно: они не способны принести щедрого урожая. Для богатого сбора риса требуется нечто большее, потому что 1961 год астро­ логически сопряжен с «неблагоприятными предзнаменова­ ниями» и «противоборствующими крайностями». Оракуль­ ским прорицаниям, к счастью, не суждено было сбыться. Урожай 1961 года явился одним из рекордных за последние десятилетия.

«Счастливым направлением» в 1961 году, по слову про­ рицателей, считается юг, и все важнейшие начинания реко-

51

мендуется предпринимать именно в связи с южной ориен­ тацией, поэтому, в частности, путешественников по южным путям ожидают удача и исполнение желаний ... Но 1961 год ознаменовался чрезвычайной силы тайфунами, разыгравши­ мися именно на юге.

С древнейших времен в Японии исключительное значе­ ние придавалось выбору благополучного места для возведе­ ния нового жилища. Решающими факторами при этом вы­ ступают «суйдо» — «вода и земля» и «хогаку» — опреде­ ление «верного направления». Счастливая судьба, согласно прорицаниям, ожидает в 1961 году не всех, а лишь того, кто свое жилище построит с южным расположением, в част­ ности с обращенными на юг входом и просветами до­ ма. В выборе направления учитывается также движение ветра. Как отмечают японцы, ветер — «источник ста бо­ лезней».

Весьма существенно также знать нечто и о посещении буддийских и синтоистских храмов в новогодний сезон. Здесь, оказывается, возможны серьезные промахи. Поэтому во взаимоотношениях с храмом и божествами требует­ ся осмотрительность и еще более расчет. Возлагать надеж­ ды на удачу в 1961 году, заботливо упреждают жрецы и оракулы, можно только при посещении святилищ, кото­ рые расположены на южной стороне по отношению к мес-

топроживанию	верующего.	У	каждого	святого,		гласит
японская поговорка, своя роль.			Одновременно		восточное
направление	объявляется	несчастливым		для предприня­
тая в 1961 году любого из		важных начинаний:			свадьбы,
коммерции, путешествия, возведения нового дома						и про­
чего.

Мое внимание все больше привлекают предметы старины и искусства, стоящие в кабинете Охара на простых дере­ вянных полках рядом с книжными шкафами, которые обра­ зуют три стены комнаты. Такое впечатление, будто книги играют роль кирпичей и на них держится все помещение. Здесь собрана пестрая коллекция: древняя бронза с зеле­ новато-черным налетом и тонкая японская керамика, про­ свечивающий насквозь фарфор различных стран, много­

образные	изделия из дымчатой яшмы	и слоновой кости.
И за всей	этой пестротой ощущается	нечто объединяю­

щее — зоркость глаза, ярко выраженный вкус историка и художника.

Многоярусные громады книжных фолиантов, стопы ру­

52

кописей, художественных свитков, декоративный сонм предметов старины, создающий впечатление, будто это должна быть не простая, всего лишь в несколько циновок, комната, а целый библиотечный зал.

—■Не испытываете ли вы стесненности, не слишком ли обременительно для кабинета такое множество книг и ману­ скриптов?

— Со дэс нэ, все относительно. Свой частокол творит сам человек. «Каждый крот по себе нору роет». Японский дом, в сущности, не имеет твердых границ. Достаточно, ви­ дите ли, раздвинуть эту стеклянную стену, как мое рабочее пространство приобретает бескрайнюю, космическую мас­ штабность. Вся вселенная как бы становится вместилищем рукописей, огромным миром моих раздумий.

— Но ведь стены часто помогают нам, ограждают и обе­ регают труд исследователя. Разве человек не испытывает иногда желания плотно прикрыть дверь кабинета, остаться наедине со своими рукописями?

— Слов нет ... но японской архитектуре как бы чужда сама идея неподвижной монументальности, застывшей ста­ тичности. Для нашего дома характерна легкость, воздуш­ ность конструкции. Толстые, глухие стены, например, на наш взгляд, слишком изолируют человека от внешнего окру­ жения, обрекают его на заточение, непереносимо подавляют его своей мертвой тяжестью. .. Это противно самой при­ роде людей, их жизнедеятельности, лишает их естествен­ ных коммуникативных связей с живой природой . ., Имен­ но поэтому, по нашему убеждению, архитектура соору­ жения, в частности жилища, не должна противопостав­ ляться всему тому, что нас окружает и органической частью чего является человек. Она должна быть состав­ ным элементом пейзажа, его общего вида. Она не должна нарушать естественной композиции, самой природой соз­ данной.

Исквозь струи прозрачной занавески из тонкого камыша

ибамбуковых волокон передо мной вновь возникает карли­ ковый сад с синей сосной, огороженный забором из узлова­ тых стволов бамбука. Он как бы соединяет кабинет ученого со всем, что нас окружает, с гигантским городом, со всем

земным миром.

После непродолжительной паузы Охара продолжает по­ вествование своим путем, все в больших подробностях и своеобразии раскрывает он японскую национальную жизнь,

53

взятую как бы в ее исторических итогах и в нынешнем опыте, в свете старого миропорядка и современной реаль­ ности.

— Год тысяча девятьсот шестьдесят второй по японскому зодиаку стоит под циклическим знаком «Тора» — «Тигра». Среди двенадцати зверей, включенных в зодиак, «Тора» счи­ тается наиболее грозным, свирепым и могущественным. Тигр движется медленно и осмотрительно, с кошачьей грацией, скрытой энергией и достоинством, внушающим благогове­ ние. Именно тигр, а не лев, мы это знаем, который в других странах рассматривается как царь зверей. Между тем Япо­ ния не принадлежит к числу стран, которые являются для тигра родиной, Царем зверей тигр почитается в Японии не без причин. Существует версия, будто лоб тигра украшен иероглифическим знаком «Ван» (три горизонтальные черты, соединенные одной вертикальной линией), означающим: «владыка», «король», «правитель», «царь». Этот символиче­ ский знак и свидетельствует об избранстве тигра и служит в качестве его царственного отличия.

Хотя это может показаться несколько парадоксальным, но в Японии сперва появились рисунки и даже характери­ стика тигра, а затем, спустя столетия, был привезен живой «тора». Первоначальные описания и изображения тигра в Японии, по свидетельству исторической хроники, относятся к весьма отдаленному времени. Известны такие имена ху­ дожников, как Кано Танъю, Маруяма Окно, Сэссбн и Ватанабэ Кадзан, которые, в связи с существовавшим тогда ши­ роким спросом, рисовали тигров в больших количествах и многочисленных копиях, хотя сами никогда не видели жи­ вого тигра и писали «тора» по собственному воображению или по рисункам китайских и корейских мастеров. В те вре­ мена было принято устанавливать панно и экраны с изобра­ жением тигра при входе в замок, храм или имение крупных феодалов и воевод.

Шкура тигра впервые была завезена в Японию в 545 году неким Касивадэ-но Омихатэти из Кореи, которую он посетил по поручению императора Киммэй. Живой тигр, как отме­ чается в древних летописях, был ввезен в Японию в 790 году. Тогда же появились первые зарисовки тигра с натуры в ис­ полнении прославленного живописца Косэ-но Канаока. Его картины получили широкое распространение. Впоследствии «тора» стал изображаться многими художниками, превра­ тился в один из наиболее излюбленных сюжетов и породил

54

своеобразный «тигровый жанр» в японской живописи. При­ мечательно, что о Японии нередко говорят как о стране, мчащейся на тигре. Существует даже книга, написанная Уиллардом Прайсом, под названием «Япония верхом на тигре».

Временами академик встает с циновки, спокойно подхо­ дит к полке с книгами, уверенно отыскивает нужные све­ дения в словарях и энциклопедических справочниках, почти не прерывая неторопливого течения своего рассказа. В этом как бы проявляется своеобразный ритм повествования, в духе японского «культа спокойствия», — размеренный, сдер­ жанный, спокойный; «глубокие реки текут спокойно», — гласит японская народная поговорка.

Охара будто исследует настоящее, обращается к страни­ цам прошлого, стремится охватить явления окружающей жизни, напоминает об опыте прошлого, чтобы вернее опо­ средствовать и осмыслить глубокую взаимосвязь и обуслов­ ленность минувшего и современности.

— Многочисленные рассказы и легенды о тигре, «усатом звере», пришли к нам задолго до появления живого «тора» в Японии. Тигр изображался в них крайне опасным, лютым, всесильным. С давних пор японцы говорят: «За кем тигр однажды гнался, тот и на картинке его боится». В глазах японцев чрезвычайная грозность тигра особенно возрастала оттого, что с его свирепостью нередко связывались разного рода предания и рассказы о человеческих жертвах. В япон­ ской литературе часто приводятся исторические факты о гибели принца Такабка, сына японского императора Хэйдзё (806—809), при столкновении с тигром во время путешествия принца в Сингапуре.

В японском языке бытует множество поговорок, народ­ ных выражений, метафор и аллегорий, в которых с необы­ чайной выразительностью, нередко с поразительной наблю­ дательностью и непосредственностью запечатлены наиболее характерные черты тигра, своеобразие его природы, приметы неистребимых повадок этого хищника.

Охара продолжает свой рассказ, и перед нами обнаружи­ ваются речевые богатства японцев: поговорки, злые и ост­ рые словца, безобидная деревенская мудрость, квазиблагочестивые изречения, ехидно-озорные намеки, полные глубо­ кого смысла. Язык — одно из наиболее ярких отражений

истории страны^ жизни народа.

— Некоторые из этих поговорок и метафор пришли в

55

Японию вместе с китайской иероглификой и созданной на ней литературой, ставшими впоследствии достоянием японской культуры. Многие же порождены самими япон­ цами и в определенной степени представляют собой на­ родное образноречевое творчество. Вот несколько наиболее распространенных примеров: «Тигр уходит далеко, но воз­ вращается всегда победителем», «В одном лесу не бывает двух тигров», «Уставился, как тигр на добычу», «Наступить тигру на хвост», «Выпустить тигра на базар». Немало из по­ добных выражений имеют глубоко социальный смысл. Например: «Быть с императором — все равно что с тиг­ ром» . .,

Бесшухмно, почти незримо в нашей комнате время от времени появляется японка с черно-красным лаковым под­ носом. Свежезапаренный горячий чай заполняет вла­ гой и теплом чашки из крупнозернистой керамики, грубо­ ватость которой прекрасно контрастирует с тонким желто­ вато-зеленым напитком. Салатный отлив зеленого настоя, заполнившего чашки, обогащает цветовую гамму чайного натюрморта какой-то сочной свежестью. «Из красивой по­ суды, — гласит японская народная поговорка, — и чай вкуснее»...

Методично отпивая небольшими глотками чай, Охара сэн­ сэй без тени усталости раскрывает все новые этнографиче­ ские и языковые богатства, созданные японским народом. И все полнее обнаруживается энциклопедический диапазон собеседника, содержательность и речевое своеобразие его повествования . . . Язык Охара сэнсэй в равной мере далек от утвердившегося казенного филологического жаргона и академической обкатанной гладкости. Он поистине «умеет вовремя выбрать нужный цветок».

— Полны аллегорического значения такие японские на­ родные поговорки, как: «Тигр бережет свои когти, мудрец — свой язык» или «Тигр после смерти оставляет шкуру, чело­ век — имя», «Лицо человека, а сердце — тигра», «И на тигра пойдет, и в пучину нырнет», «Кто хочет тигрят добывать, тот в логове тигра должен побывать», «Тигра ловят, чтобы шкуру снять» и т. п.

В японском языке существуют также другие идиомати­ ческие выражения, связанные с образом «тора». Например, «тораноко» — «тигренок» — означает нечто «весьма драго­ ценное», «исключительное», «редкое сокровище», потому что тигры, по наблюдению японцев, проявляют к молодым «тора»

56